— Пора двигаться дальше, — сказал Кор, прервав мои воспоминания.
Не торопясь, мы разобрали свою поклажу. Я снова встал впереди и, проверив направление, зашагал в сторону корабля. Непривычно близкая линия горизонта ограничивала кругозор, дальше начинался черный купол неба, посеребренный звездами. Между горизонтом и нами расстилалась однообразная серо-черная поверхность, исковерканная нагромождениями камней. Таков Хрис, унылый сосед великолепной Арбинады.
В километре от корабля нас встретили люди. Люди! Как хорошо видеть людей! У нас забрали поклажу, нас тормошили, о чем-то спрашивали, поздравляли. За прозрачными щитками скафандров сияли улыбки, руки друзей подхватили наши усталые тела и понесли к раскрытым люкам корабля. Наконец, мы сняли пропитанные потом скафандры и, приведя себя в порядок, выбрались в коридор.
Усталое лицо Кора вдруг оживилось. Я не сразу понял в чем дело и, только посмотрев труда, куда был устремлен его взгляд, разглядел за спинами Лоста и Зирна хрупкую женскую фигуру. Меня поразили ее огромные выразительные глаза, которые светились силой и решимостью.
— Мазра Эсса! — сдержанно воскликнул Кор. — Вы тоже здесь?
— Здесь, как видите.
— Рад вас видеть. Вы зайдете ко мне?
— Когда?
Голос у нее был низкий и немножко хриплый.
— Когда? Да когда вам будет угодно, если можете, то сегодня.
— Хорошо. — Она была немногословна.
Я вспомнил Юрингу и мысленно позавидовал Кору. «Везет же таким», — мелькнуло в голове. Однако, как вскоре выяснилось, их взаимоотношения были вовсе не такими, как я себе представлял.
Нам выделили отдельные кабины. Меня поместили в той, где когда-то мы располагались с Кондом. Я и сейчас пишу в ней. Я зашел в просторное помещение и закрыл иллюминатор. Мне был неприятен тот сероватый отсвет, который посылала поверхность Хриса. Включил свет, — стены раздвинулись еще шире и стало неуютно. Тогда я зажег настольный плафон. В его освещении пустота кабины скрадывалась, по углам залегли черные тени, но они как-то успокаивали. Я бесцельно порылся в ящиках, перебирая вещи, к которым давно не притрагивался. Среди них обнаружил небольшой металлический футляр, генетический знак Элса, завещанный мне Кондом. Я переложил его в карман, словно в ящике он мог затеряться, и только тогда, окончательно успокоившись, лег отдохнуть.
Дремота быстро заволакивала сознание, но неожиданные голоса, вторгшиеся в тишину кабины, не дали уснуть. Я не сразу сообразил, кому принадлежат эти голоса и откуда они доносятся, но слышались они ясно, словно разговаривали совсем рядом. Подняв голову и недовольно посмотрев по сторонам, я увидел динамик внутренней связи. Кто-то, еще до моего поселения здесь, соединился с другой кабиной и забыл выключить связь. И вот мне невольно пришлось подслушать разговор Кора с Эссой. Он оказался интересным.
— Я здесь, мазор литам Кор, как вы просили. Что вы хотели сообщить мне?
Кор некоторое время молчал, не знаю по каким причинам, думаю, что он просто смотрел на Эссу.
— Сообщить я вам ничего не хотел, мазра Эсса, — наконец произнес он. — Я просто хотел вас видеть, мы уже давно не встречались. Не правда ли?
— Давно, вы правы, прошло уже четыре с половиной года.
— О! Вы даже помните, когда мы виделись последний раз. Могу ли я тогда считать, что вы рады нашей неожиданной встрече?
— Вы хотите, чтобы я вам сказала правду?
— Конечно!
— В таком случае, считайте, что у меня просто хорошая память.
Последовала новая пауза. Потом Кор сказал каким-то незнакомым голосом:
— Что ж, спасибо за прямоту, Эсса. Я думал… впрочем, теперь это неважно, что я думал… Вы свободны, мазра, идите.
Последнюю фразу Кор произнес, как обычно, с теми металлическими интонациями, которые ему свойственны. Эсса ничего не ответила, лишь послышались ее легкие шаги. Видимо, у порога она остановилась.
— Простите, литам Кор, — раздался снова ее голос, — но из-за тех виражей, с которыми протекал наш разговор, я едва не упустила главное.
— Да? Что же для вас главное?
— Я хотела поблагодарить вас, от себя и своих товарищей… Совершенно искренне.
— Это за что же? — Чувствовалось, что Кор был неподдельно удивлен.
— За наше спасение. Зная ваши настроения, я никак не думала, что вы отдадите приказ мазору Лосту опуститься на Хрис. Извините меня, пожалуйста, я понимаю, нехорошо приносить благодарность и одновременно высказывать сомнения относительно вашего благородства, но я знаю: вы любите правду, и поэтому говорю так. Тем более я рада, что ошиблась, рада не только за себя, но и за вас и готова верить… — Она на секунду замолчала и прервала свою фразу неожиданным вопросом:
— Скажите, мазор Кор, вы знали, что я на Хрисе?
— Нет, не знал, — сказал он.
— …И поэтому готова верить, — продолжала Эсса, — что теперь мы лучше могли бы понять друг друга, чем в то время, о котором вы сегодня вспомнили. Только прошу, литам, не ищите в моих словах больше, чем я хотела сказать. До свидания, литам.
Послышался стук открываемой двери, и одновременно раздался голос Кора:
— Постойте, мазра!
Снова стукнула дверь, но теперь она, по-видимому, закрылась.
— Слушаю вас, Кор.
— Позвольте ответить вам так же откровенно. Я не приказывал Лосту опуститься на Хрис, он принял это решение самостоятельно. Связь с «Эльприсом» была тогда нарушена. Право, я не вижу здесь ничего заслуживающего благодарности, — он поступил правильно. Это первое. Второе, для меня не ясно, при чем здесь мои прежние убеждения? Кстати сказать, они не изменились, и ваши рассуждения о моем благородстве, как вы его понимаете, в таком случае кажутся просто неуместными.
— Ах вот как! — воскликнула Эсса. — Так вы ничего не знали?
— Как видите.
Несколько мгновений оба молчали.
— Тогда, судя по вашим высказываниям, вы и сейчас знаете еще не все.
— Весьма вероятно. Может быть, вы расширите мой кругозор?
— В голосе Кора звучала горькая насмешка.
— Я сяду, — сказала Эсса.
— Пожалуйста. Извините, что я сразу не предложил вам.
— Скажите, пожалуйста, мазор Кор, вас не удивляет мое присутствие на Хрисе?
— Меня вообще ничто не удивляет. Мне оно просто непонятно. Насколько я помню, ваша специальность не имеет ничего общего с полетами на другие планеты.
— Совершенно верно, ничего общего. У вас тоже неплохая память.
— Но за четыре года специальность могла перемениться…
— Она не переменилась, так же как не переменились мои убеждения. Это вам разъясняет что-нибудь?
— Нет.
Послышался звук шагов Кора, он, вероятно, ходил по кругу, так как ритм движения ни на секунду не прерывался.
— В таком случае вы действительно многого не знаете. Может быть, вы сядете, мне не очень удобно разговаривать, когда вы все время переходите с места на место.
