У Милана Кундеры в романе «Бессмертие» есть замечательная строчка о том, что жизнь человека можно выразить метафорой. Вот только метафора в каждом прочтении приобретает иное, порой, даже противоположное значение. Похоже, я – человек без прошлого. Метафоры прожитых дней, которыми верчу, как хочется, а потом они вдруг теряются, уходят из памяти. В преломленной реальности позволено все, это территория мечты. А в реальности мы, к сожалению, всего лишь люди и не способны что-либо изменить. Литературное слово – иллюзия. Красивая, но не настоящая. Может, поэтому такой туман в Белом городе?
Чтобы не испытывать чувства вины, я создаю несколько параллельных вселенных. Из той, где оступился, можно сразу сбежать в другую. Главное: покрепче запирать двери и никогда не делать дубликат ключа, чтобы никто ни с кем не встретился и не пострадал. Иногда мне кажется, что большинство ключей я уже потеряла.
Белый город за окнами тонет в тумане…»
* * *
– Но мне не нужен туман, – скажет ей Влад. – Мне нужен яркий свет! Мне снился золотой круг. Мы вошли в него, сбросив каждый свое время, тело и душу. Мы были лишь прозрачными невесомыми тенями. Это был мир, который создали мы двое. Наверно, это и есть связь времен. Я всю жизнь искал золотой свет солнца, которое никогда не садится за горизонт.
– Ну и что, – пожмут плечами Хранители в плащах и масках, – у нас всегда три часа после полудня, а к солнцу мы привыкли и уже даже не замечаем. Напротив, туман – лучшее, что только может случиться в Белом городе.
…Туман приглушает даже их голоса, они неясны, размыты, призрачны. Туман и есть преломленная реальность, где каждый по другую сторону зеркала, отражающего лишь его собственные мысли и чувства, его неспособность проникнуть, понять, раствориться.
– Я смотрю на облака и за ними вижу тебя, хотя я даже не знаю, как ты выглядишь. Спасибо за дар видеть небо сразу в акварели, спасибо за дар придумать тебя. Но я хочу тебя насовсем. Мне недостаточно голоса.
– Боюсь, это невозможно. Но пойдем со мной в розовый сад. Видишь розы: красные, белые, розовые, желтые… Какая тебе нравится больше?
– Красная.
– Вот нож, срезай.
– Ты пытаешься предупредить о шипах и ранах?
– Нет, что ты! Розы – беззащитны, максимум маленькая ранка на ладони – зальешь йодом, и сразу заживет.
– Тогда о чем?
– Мы придем к тебе домой и поставим ее в банку на окно. Как думаешь, сколько ей потребуется времени, чтобы завянуть? День, два, неделя? Знаешь, сколько раз у меня на окне прорастали розы? Вот уже десять лет каждую весну они пускают свежие побеги, а я пытаюсь пересадить их в горшок и вырастить. Но через несколько дней они умирают. Розы не растут в горшках на окне.
– Зачем так сложно? Можно выкопать взрослую розу вместе с островком земли и с корнями.
– Выкапывала. Росли, но не цвели. Даже покупала в цветочном магазине готовые горшочки с розами. Но декоративные розы похожи на шиповник, они маленькие и тоже рано или поздно перестают цвести и погибают.
– Тогда что же делать?
– Розы хороши только в саду. Только там они каждую весну оживают и просыпаются. Но тебе придется возвращаться туда снова и снова. Ведь если на них некому будет смотреть, то и сад потеряет цвет без новых бутонов. Ты думаешь, ты – другой? Нет, все люди одинаково беспощадны друг к другу. Это закон эволюции. К сожалению, человек полигамен. Как только я получу тебя в банку на окне, ты завянешь, и я тебя потеряю. И мой поиск продолжится. Бесконечная охота за свежесваренными человеческими сердцами. Тебе больно. Мне тоже! И ты можешь меня сжечь, уничтожить, но от меня все равно останется горстка пепла, из которой я возрождаюсь всякий раз с тобой или без тебя. Тяжело только в первый раз. Потом к новым рождениям привыкаешь, даже перестаешь устраивать вечеринки.
– Но ты дала мне имя… Мне сказали, что имя определяет Судьбу.
– Имя – безлико. Знаешь, сколько девочек и женщин в Москве носят мое? Каждая третья, если не каждая вторая – Полина. Имена нам не принадлежат, они – чужие. Родители называют нас так, как им вздумается, а потом мы всю жизнь несем этот крест. Когда-то давно, еще в Древней Греции появились знаки и символы. Каждый человек имел при себе половинку глиняной таблички, говорившую о его судьбе и дороге. Сложив две половинки вместе, люди узнавали друг друга. Сейчас таким символом стала книга. Кто-то в метро, сидя напротив тебя, читает когда-то прочитанную тобой книгу, ты читаешь то, что уже прочел он. Вы смотрите друг другу в глаза, вы улыбаетесь, как заговорщики. В заголовке книги вы безошибочно угадываете Судьбу и уже почти все знаете друг о друге. А если вы ПИШЕТЕ одно и то же и через плечо в записной книжке или электронном тексте в файле на ноутбуке другого угадываете себя, то… Остается сделать лишь шаг, но кто-то из вас встает и выходит на своей станции. Мы утратили вечные символы, заменив именами, которые нам не принадлежат…
Тест, набранный курсивом, наверно, для распечаток это что-то вроде «надписи чернилами на полях»:
«Копия души? Я была не права, она существует. Вернее, не так. Существует некто в системе координат, разительно отличающейся от общепринятой. Лейтмотив его: „Я ищу, и это очень важно“. А поскольку лейтмотив окружающих: „Бери, что дают“, то этот человек как бы выпадает из реальности. Но вдруг происходит чудо: он встречает себе подобного – из такой же искривленной системы координат.
Киплинг: «Мы с тобой – одной крови».
Ты никогда не задумывался о том, почему мы безумно влюбляемся в одного человека и не замечаем другого, хотя этот другой по всем биологическим параметрам в 1000 раз прекраснее нашего избранника? И почему, когда человек влюблен, все книги, фильмы, картины, песни… рассказывают его собственную историю любви? Мы ищем зеркало, копию души, СЕБЯ в окружающем мире и в другом человеке, чем больше его в нем, тем стремительнее сближение.
Но не все так просто… Дело в том, что Бог (назовем его Высшая Сила Вселенной или Вечный Закон Вселенной, я не верю в богов) не зря разделил людей пополам, а половинки разбросал по свету и даже во времени, чтобы они всю жизнь искали друг друга и никогда не нашли. Именно их поиски и разочарования заставляют вертеться нашу планету. И жизнь на ней существует, потому что не все мечты сбываются. Искусство, да и жизнь, в общем-то, тоже создается невыраженными чувствами, невысказанными словами, несовершенными поступками или, наоборот, теми, которые хочется, но не в силах забыть. Я бы даже сказала, что прогресс – есть сублимация жажды невозможного.
В этом смысле сеть и любые технологии, позволяющие передавать мысли и чувства на расстоянии, грозят апокалипсисом… Если две половинки будут со скоростью света находить и падать друг в друга, а две капли моментально сливаться в одну, ледяной дождь прекратится, а Земля остановится или по крайней мере замедлит свой бег…Ведь когда человек счастлив, он уже ничего не хочет и ни о чем не мечтает, а, значит, и не способен сделать этот мир даже чуточку лучше».
