— Господи, что это было? — спросил он у себя вслух, и звук собственного голоса, такой чужой инезнакомый, заставил его вздрогнуть.
— Что это было? — повторил он уже про себя. «Чья-то идиотская шутка? Розыгрыш? Но кто посмел напомнить ему о том черном дне, который он попытался вычеркнуть не только из памяти своей, но и из памяти других. Какая мразь?»
Ничего не видя перед собой, он нащупал на столе пачку сигарет и зажигалку. Встал, прошел к окну. Вставил в плотно стиснутые зубы сигарету и закурил, наблюдая, как раскачиваются под порывами ветра облетевшие вязы, как мутным, едва различимым пятном плывет в небе луна, замурованная в толщу грязно-серых облаков.
Столбик пепла рос на конце сигареты, осыпался на пол и снова начинал расти, но Дэйв этого не замечал.
Он вспомнил тот июльский вечеру когда судьбе почему-то показалось, что он еще недостаточно грешен. В чудовищной лотерее из барабана с шарами был вытащен шар, на котором значилась его фамилия.
Ну же, ребята! Кто еще хочет сыграть в лотерею смерти? Подходите, не робейте, у вас есть шанс!..
Боже, ведь он мог проехать в том месте минутой раньше или минутой позже. Он мог задержаться в пути, у него могло спустить колесо или забарахлить мотор. И тогда все было бы иначе.
Была тысяча причин, могущих переиначить жизнь, но все случилось так, как должно было случиться.
Он снова увидел ту горную дорогу: с одной стороны скала, с другой крутой, почти отвесный склон, огороженный предохранительным барьером.
Он вновь увидел резкий, ослепляющий свет встречных фар, рассекший синеву сумерек, услышал надрывный визг шин, стирающихся об асфальт.
Как это произошло? Никто не знал до сих пор точно.
Он помнил одно: машина выскочила из-за поворота слишком резко. Чересчур. Так резко, что он растерялся. Руки дрогнули и его фургон повело на встречную полосу. Машина была красного цвета — цвета крови, думал он потом.
Дэйв вспомнил то опустошение, полное отсутствие мыслей в голове в миг, когда до него дошло, что столкновения не избежать. И еще ощущение нереальности всего происходящего.
Ему все же удалось вывернуть руль и надавить на тормоз. Фургон начало заносить в сторону скалы и разворачивать поперек дороги. Над ущельем понесся пронзительный вой гудка.
Затем последовал удар.
За мгновение до того, как фургон тяжело завалился на бок, он успел рассмотреть, что встречную машину отбросило на ограждение и, проломав его, она медленно сползает к краю обрыва. Лобовое стекло частично выкрошилось. То, что Дэйв увидел на месте водителя напоминала окровавленный манекен, какие привязывают к сиденьям во время испытаний ремней безопасности.
Потом его собственный автомобиль перевернуло, посыпались осколки стекла, он сильно ударился, и наступила темнота.
Когда он выбрался из кабины, дорога, если не считать его разбитого фургона, была пустынна. Болело в боку. Лицо было залито кровью. Левая рука онемела и не действовала.
Он подошел к обрыву и заглянул вниз. Там, внизу, футах в пятидесяти лежа вверх брюхом догорали обломки одного из чудес технического творения цивилизации. К небу черным шлейфом поднимался дым.
Дальше в его памяти был провал. Вокруг него были какие-то люди, они куда-то его везли, что-то говорили.
Дэйв помнил больницу. Худое усталое лицо врача, говорившего, что ему крайне повезло: выйти из такой передряги с двумя сломанными ребрами, вывихом руки и парой царапин — просто чудо!
А тот парень, что был в красной машине, погиб. Дэйв видел, как его тело обмытое и накрытое белой простыней — везли по длинным коридорам в морг. Сказали, что хотя это удивительно, но после падения с обрыва он был еще жив. До взрыва бензобака.
Около двух месяцев Дэйв провалялся в больнице.
Его признали невиновным — несчастный случай, подножка судьбы.
Он и сам поверил в это. Не сразу конечно. Сперва понимал, что это убийство, и что бы там ему не говорили — он убийца, пускай и невольный. Однако некоторое время спустя чувство вины постепенно рассосалось.
Он продал фургон, чтобы избавиться от напоминаний о случившемся, и попытался зажить так, словно ничего и не было.
И до сегодняшнего дня это ему как-будто удавалось.
…Дэйв замер. Он вдруг осознал, что кроме звука борьбы дождя и ветра в темноте ночи у него из-за спины доносится еще один звук — высокий, на пределе человеческого восприятия. Звук разогревающегося дисплея.
Он не спеша обернулся и прошептал:
— Боже мой…
Сигарета выпала изо рта и ударилась о пол, рассыпав по паркету искры.
Ноги налились свинцом.
Компьютер работал. Хотя Дэйв помнил, как отключал его. Своими собственными руками.
Компьютер работал. На экране монитора светились слова:
ЭКЗЕКУТОР
ОСТАНОВКА НЕ ПРЕДУСМОТРЕНА
Ниже был вопрос; он не рассмотрел его.
Чувствуя жуткую слабость во всем теле, Дэйв дотащился до стола и буквально рухнул в кресло. Сознание свело судорогой. Где-то мелькнуло предположение, что он просто сошел с ума.
Но ведь он же выключал его!
Ему надо успокоиться. Собраться с мыслями и успокоиться, иначе он свихнется на самом деле.
Он положил вспотевшие ладони на стол, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.
Успокоиться… Ему надо взять себя в ру…
Сзади кто-то хохотнул.
Дэйв выпрямился, точно через него пропустили ток. Зрачки расширились от ужаса. Сердце взорвалось в груди бешеным стуком.
В комнате кто-то есть!
Он крутанулся в кресле, думая застать этого «кого-то» врасплох. Но кабинет был пуст. Лишь тени ветвей деревьев двигались в квадрате света на потолке, как мохнатые паучьи лапы, плетущие неведомую сеть.
Боже, это было безумие…
И тут скрипучий завораживающий шепот произнес у него в голове: «Убить… Ведь в какой-то мере это даже приятно, Дэйв, а? Приятно почувствовать себя богом…»
— Нет, — только и смог пробормотать он.
«…приятно почувствовать себя вершителем чужих судеб, согласись?»
— Нет! — заорал он. — Я не убивал! Нет, нет, нет!.. — его голос перешел в рыдания.
Да, это безумие. Он готов был поклясться, что слышал голос.
Дэйв поднял глаза на экран; во взгляде его застыла злость, холодная злость.
— ПОДСУДИМЫЙ, ВАМ ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ ПРАВО ЗАЩИТЫ. БУДЕТЕ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ УСЛУГАМИ АДВОКАТА? / В СЛУЧАЕ СОГЛАСИЯ НАБЕРИТЕ «ДА», В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ «НЕТ» /
— ПОШЛИ ВЫ ВСЕ НА…! — набрал Дэйв. Ему захотелось вмазать в черную морду монитора кулаком. Изо всей силы. Чтобы кинескоп разлетелся вдребезги. Экран мигнул и равнодушно уведомил:
