Они достигли холма, взобрались по откосу на его вершину. Теперь площадка для посадки простиралась под ними — она напоминала мишень со следами бесчисленных попаданий. Далеко позади тянулась цепь гор — черное зубчатое лезвие пилы под кромкой света. — Иди сюда, старина! Взгляни-ка на это! — крикнул вдруг Кэллер. Он продвинулся на несколько шагов вперед и теперь стоял перед углублением в откосе, которого они ранее не заметили. Внизу виднелся металлический кожух, укрепленный в бетонном цоколе; из него косо торчала короткая труба, направленная на равнину.
— Что это?
Никто из них не мог ответить, но неожиданная находка затронула какие-то струны разлада в душе обоих. Кэллер взобрался на бетонное основание и проследил, куда была направлена труба: она была точно нацелена на место приземления существ с темной планеты.
Космонавты молча вернулись к коммуникатору.
— Летят! — вдруг крикнул Кэллер и поднял руку.
К ним приближался удивительный корабль. Его очертания трудно было определить, но он затмил звезды; одна за другой они исчезали вдоль вытянутой кривой, с тем чтобы через мгновенье появиться вновь. Потом под серо-пыльным небом возникла тень. Она медленно снижалась.
Брок взглянул на часы. Да, в точности им не отказать. Он переключил коммуникатор на прием.
«Через пять минут мы садимся… Через четыре минуты 50 секунд… четыре минуты 40 секунд…»
— Мы ждем вас, — ответил Брок.
Оба космонавта стояли, выпрямившись, на широком уступе, глядя на корабль. Он был плоский — незакругленное тело, схваченное своеобразными двойными покрышками. Ничто не говорило о том, что за этими конструкциями находились живые существа. Никакого движения — ни намека на реактивную струю, ни проблеска света. Корабль сел быстро, но не коснулся поверхности, а, казалось, держался на незначительном расстоянии от нее.
«Посадка окончена… Готовы к контакту… Пожалуйста, сближение как условлено…»
Как условлено — это значит, идти к кораблю, не доходя 100 метров, остановиться, пробы взаимопонимания осуществлять посредством коммуникатора пришельцев и, если все пойдет по намеченному плану, подняться в корабль и отправиться на темную планету.
Брок и Кэллер отправились в путь, снова один в след другому: Брок впереди, Кэллер чуть сзади. Теперь Брок не чувствовал никакого нервного напряжения. Он был холоден и решителен. В замкнутом поле космического костюма он слышал биение своего сердца, быть может более учащенное, чем обычно, носильное и равномерное. Взгляд его был прикован к темной тени корабля, неподвижно висевшего над поверхностью. Там по-прежнему не угадывалось никакого движения. Космонавты шли не быстро, но и не очень медленно, спокойно, осторожно, держа в поле зрения все вокруг. Акция, наконец, началась, и уже ничто не могло ее остановить. Есть ли на корабле условия для жизнедеятельности человека? Им предстоит проверить это — в их скафандры встроены необходимые приборы. Но чего опасаться? Те, другие, знали, что земляне выдерживают обычную земную силу тяжести и что температура не должна превышать 300 градусов абсолютной температуры. Все остальное при необходимости скорректируют космические костюмы.
Корабль оказался более громоздким, чем они ожидали. Когда они приблизились на обусловленные 100 метров, он еще висел высоко над ними. Вернее, не висел, а покоился на бандаже из тончайших, далеко выдвинутых S-образных рессор.
Они остановились.
— Проба взаимопонимания… Прошу ответить… Прием.
«Мы хорошо понимаем… Готовим посадку в корабль».
Вокруг все еще было темно. Вдруг к ним покатилась лента — они сумели разглядеть ее контуры. Лестница? Рольганг?
«Пожалуйста, ступите на направляющие! Мы открываем люк!»
Вот она, минута, которой они столько ждали. Все же им пришлось сделать над собой некоторое усилие, чтобы заставить себя ступить вперед…
И тут случилось то, чего они подсознательно опасались.
Стрелки счетчиков Гейгера дрогнули и отклонились. Не постепенно, а сразу прыгнув к делению в конце измерительной шкалы. Это означало, что на них обрушился смертоносный град излучения, хотя и смягченный свинцовой начинкой костюмов, но выносимый лишь в течение нескольких секунд, от силы — полминуты…
Тревога!
Осознание опасности молниеносно освободило Брока от некоторой скованности. Он получил постгипнотический приказ: в случае атаки — последнее перестрахование… Он изогнулся и вытянул руку, стараясь дотронуться металлическим ниппелем перчатки до контактной пластины на коленном суставе и привести в действие спрятанное в углубление оружие. Но вдруг его ослепила мысль, нет, каскад логических выводов: радиоактивная среда — адаптация — использование данных — органы чувств — восприятие реальностей… Это же медиум их восприятия реальностей: они видят в гамма-излучении, проникающем из недр их планеты… они освещают наш путь… они включили СВЕТ!
— Убрать излучение! Немедленно! Оно опасно для жизни! Прекратить! Даю десять секунд!
Он стоял, согнувшись, рука на колене, готовый выпустить сноп огня.
Он считал секунды: одна, две, три, четыре, пять…
Внезапно треск счетчиков Гейгера прекратился. Они поняли! Это не было нападением — они настроены дружески… Это был всего лишь недосмотр, невнимательность. Несомненно, недоразумения и заблуждения не исключены и в дальнейшем, но они могут учиться. Обе стороны могут учиться.
Брок глубоко вздохнул. Приглушенный свет, льющийся из корабля, неожиданно подействовал бодряще и обнадеживающе. Он тронул Кэллера за руку. Они ступили на направляющие. Движение — и они заскользили в гору.
Они очутились в темном помещении. «Добро пожаловать!» — раздалось из динамика.
Чуть позже они почувствовали легкое прижимающее усилие, небольшую тяжесть в теле — корабль поднимался.
На Уран и обратно[30]
(перевод Ю. Новикова)
Генераторы работали почти беззвучно, и все-таки Харрису мешал шум, который он скорее ощущал, чем слышал: вибрация, биение пульса — проявление скрытых сил. Но было и нечто большее: последовательность сотен тысяч невидимых переключений в устройстве управления, позволявших выходить на заданный курс и неизменно выдерживать его с точностью до одной стотысячной градуса (впрочем, какая уж тут неизменность в динамической системе подвижных по отношению друг к другу небесных тел?); незаметные движения каждого сопла рулевого двигателя, невероятно быстрая реакция на малейшие отклонения от траектории — нервические подергивания чувствительного, почти самостоятельного организма…
