Он осторожно положил заколку, находка которой привела его к столь спасительным выводам, на стол и с разбега по-молодецки прыгнул на кровать, где, зарывшись в холобайбер, начал, что-то там ещё, правда, бормоча, стремительно засыпать:
-- Знаю, знаю: я - мужчина... да ложись ты... ложись рядом... тихо, наш мир на волоске... залазь под крыло... но только, пожалуйста, я тебя прошу, не смотри в глаза... там дорога... дорога ... и я - зверь на дороге... и моё дыхание - это дыхание зверя... и это - ярость... это - гон и запах... это - жажда обладать...и это, действительно, - страсть..
-- Любовь? - прошептала женщина.
-- Нет, нет - страсть... страсть - это когда не до гигиены... любовь - другое ... люболь... дорога... и устал... устал бежать... спать хочу... хочу... спать...
И Зотов как-то удивительно быстро уснул.
Так засыпают люди, которые устали смертельно и совесть которых, к тому же, чиста.
Белла прилегла рядом и долго рассматривала его лицо. Неподвижно и почти не дыша, только один раз, когда Зотов во сне застонал, она побаюкала его - чи-чи-чи - за плечо. А потом... а потом и сама уснула.
И снилось ей, как всегда, что она никакая ни Белла, а спящая бабочка. Бабочка, которой снится, что не бабочка она, а Белла, - та самая Белла, что видит себя во сне спящей бабочкой... И было не ясно: Белла она или бабочка...
Но обе они спали...
33.
Бар Дома Журналиста, в общем-то, ничем таким не отличался от бара любого другого заведения - какого-нибудь Дома Не Журналиста или, скажем, Не Дома Журналиста. Ничего специфического.
В полумраке зала было не людно и хорошо пахло кабуллетскими кофейнями.
Белла махнула кому-то рукой и уверено потянула Зотова к одному из столиков, за которым располагался в глубоком одиночестве, а точнее сказать, в уединении, кучерявый брюнет лет тридцати восьми - сорока. Его кудри уже были тронуты сединой, а по смуглому бородатому лицу, в рамке ласкового ленинского прищура, блуждала добрая, но лукавая усмешка, которой голливудские режиссёры любят наделять латентных маньяков.
Товарищ журналист тянул с утра тёплое шампанское.
"Шипение шампанского - шёпоты шаманские", - тут же сложилось в голове у Зотова и отлегло в запасники.
-- Что, Гриша, празднуем? - спросила Белла у сидящего.
-- Материал сдал, - пояснил бородач, жестом приглашая присаживаться .
-- Тогда всё понятно. Познакомься, Дима, - это Гриша Тронов. Гроза мафии и лакировщик действительности.
-- Гроза мафии - это понятно, а почему - лакировщик действительности? Что пишет лапидарно, подобострастно и верноподданнически? - спросил Зотов.
-- Да нет, это не профессиональное. Просто водку обычно пивом лакирует, объяснила Белла.
-- Водку с пивом - это же не молочное с мясным... Правильно? А потом, - кто здесь не пьёт? Скажите, кто не пьёт? - встрепенулся бойцовским петухом и забренчал шпорами Гриша. - Да и как тут, господа, не пить? А? Если не пить, то можно с ума сойти! Кипит мой возмущённый идиш копф ...
-- Подожди, Гриша, познакомься - Дмитрий Зотов. Поэт и Буратино. Прошу, если уж и не любить, то, хотя бы, жаловать.
-- Буратино? Буратино - это здорово... Буратино, насколько я помню, правильный человечек, следует своему Дао и не жужжит. От того-то и трудно его огорчить, потому, как он понимает, что всё изменяется и всё - неизменно... Он-то, Буратино, это прекрасно понимает, не то, что некоторые... всякие...
-- Ты, Гриша, нынче многословен, а это значит, что чем ты, Гриша, здорово взбудоражен? - поставила диагноз Белла. - Где поцарапался?
-- Я не взбудоражен, я, Белла, поражён... Поражён тем обстоятельством, - что легко способен человек своей неадекватностью аккуратненько пробурить невообразимую бездну для собственного падения.
-- Это ты о своей новой статье? - догадалась Белла.
-- Ну да! Очерк... Читала?
-- Нет. В застенках была... ладно, это я потом как-нибудь расскажу... И что там у тебя?
-- Поведать?
-- Валяй, - с тайным умыслом согласилась Белла.
-- О, ну это... - Гриша отхлебнул шампанское прямо из бутылки. - Представьте, господа, некоторое научно-исследовательское учреждение ГорДор - чего-то-там Проект, а в учреждении этом - проектное бюро, в котором начальником служит некто, допустим, Добчин. И в этой же конторе, под его началом, служит ведущим конструктором некто, допустим, Бобчин - его институтский закадычный кореш. Знают они друг друга тридцать лет и три года - вместе водовку кушали, одних и тех же тёток пользовали, одним и тем же там и самиздатом глаза себе портили... Так вот... Контора их в последние годы, в период пореформенного перфоменса, само собой, была в полнейшем загибе. Но вот года два тому назад что-то зашевелилось, заказы пошли. А заказ - это, господа, деньги. А где, господа, деньги, там, сами понимаете... На верху сразу зашевелились - выделили их контору в отдельное структурное подразделение, а потом и акционировали. Сразу же появились мальчики в галстучках. Как они себя скромно называют - топменеджеры! Красиво - да? Утопменеджеры! В общем, добровольные контроллёры финансовых потоков с не завуалированным меркантильным интересом в сытых глазах... И понеслось! Они же не просто приходят, они ещё с собой приносят всякие умные схемы повышения эффективности труда и увеличения прибыльности, в основном, правда, путём минимизации штатов. Короче, предлагают Добчину сократить Бобчина - сократить к такой-то матери, причём, в недельный срок. Рассчитать кореша! Попереть без выходного пособия! Вы можете себе это представить? Вы - можете. Рынок, господа! Что поделать - рынок! В том числе и рынок рабочей силы... Вам-то понятно капитализм скалиться и щерится... А вот Добчин никак не мог понять, чего от него хотят, а когда понял - ужаснулся. Как это он кореша своего пригласит к себе в кабинет и под зад его коленом? - ему от одной только этой мысли дурно становилось. Как это он ему в глаза глядеть-то будет?... и как вообще язык-то повернётся... ну, в общем... Короче, - заказал Добчин Бобчина.
-- Как это - заказал? - не поняла Белла.
-- Как! Как! Как обычно - киллеру. Заказал, понимаешь, улучив моментик, когда Бог покурить вышел. Заказал, дабы, понимашь, не испытывать душевного дискомфорта при увольнении корешка. Предпочёл испытать скорбь и печаль на его похоронах.
-- И что? Убили? - пытала Гришу Белла.
-- Да не совсем. Сделал заказ человеку, который не совсем в специализации. Вася Гвоздь хотя и рецидивист, но...
-- Вася Гвоздь? - поймался на знакомое имя Зотов.
-- Что - слышали? - повернулся к нему Тронов.
-- С братом его встречался. Вчера.
-- Вчера? - удивился Гриша. - Так, так, так... Ох, чувствую, что это ваше жу-жу-жу, как часто заявляет Белла, не спроста. Что-то знаешь про вчерашнее? Расскажешь?
-- Сначала ты, - потребовала Белла.
