Мы осмотрели колодец. Он был глубиной метров в десять и медленно заполнялся водой. Внизу виднелись балки. Именно там погибли от внезапного выброса газа четыре человека. Казалось, тут ощущаешь какое-то смертоносное, ледяное дыхание. Тот, кто прорыл этот колодец, защитил его с изощренной фантазией, с жестокой решимостью, на какую только был способен. Внезапно я почувствовал сильнейшее чувство протеста. Ну что ж, если нам брошен вызов…
— Пошли, ребята, спустимся к берегу. Начнем оттуда!
Мы не стали больше обращать внимания на окружающее нас — на утесы, покрытые мхом и маленькими розовыми цветочками, на деревья, сгибающиеся от ветра, на могучие дубы. Мы двинулись вдоль берега, и Линда пристально следила за стрелкой своего компактного прибора.
Мы уже два часа обследовали побережье. Профессор Брэггс с тревогой спросил:
— Опять ничего, мисс Линда?
В его голосе звучал едва ли не страх. Девушка сжала губы и покачала головой:
— Легкие следы… Такой уровень радиоактивности можно обнаружить повсюду.
— Ну, а у тебя, Дег, как дела со снимками? — спросил я у фотографа.
— Я сделал немало хороших кадров. И должен признаться, — добавил он, — немного проголодался.
Мы преодолели гряду скалистых камней, усыпанных ракушками, и прошли небольшой участок песчаного пляжа. Я помогал Линде перебираться по камням, на которых росли низенькие, ярко-зеленые сосны. Волнение усилилось. Море словно нападало на нас, время от времени обдавая колючими холодными брызгами. В одной из скал на берегу я заметил широкую расщелину, где вода бурлила особенно сильно.
— Посмотрите-ка сюда, мисс Линда, — попросил я, — а потом отправимся в другую сторону, чтобы…
— Мартин! — перебила меня девушка. — Идите сюда!
Подбежав, я услышал, как громко — словно большие напольные часы — тикает приборчик в ее руке.
Нам показалось, будто ветер внезапно утих и море успокоилось: мы слышали только ритмичное тиканье счетчика, суровое и настойчивое, словно голос, доносящийся из какого-то иного мира.
Мы окружили Линду и, затаив дыхание, смотрели на ее маленький прибор, на котором то загоралась, то гасла желтая сигнальная лампочка, казавшаяся нам живым существом.
Я спросил:
— Что все это значит? Есть радиация?
Линда с трудом оторвала взгляд от прибора и посмотрела на меня. Мне показалось, она была испугана.
— Да, — ответила она не совсем уверенно, — лучи омикрона и… очень сильные. Смотрите. Стрелка указывает на отметку 32, это значит…
— Неважно, что это значит, мисс Линда, — прервал я ее. — Мы все равно в этом не разбираемся. Нам ясно только одно — вход, видимо, здесь.
Я посмотрел на широкую расщелину в скале. Оттуда из-под этого мрачного укрытия сквозь бурлящую воду какой-то таинственный голос вот уже Бог весть сколько веков шлет свой загадочный призыв. И все это время, вплоть до сегодняшнего пасмурного утра, он оставался неуслышанным. Услышать зов предстояло нам — услышать, понять и ответить. Наступило долгое молчание. Я понял, что все мои товарищи тоже страшно волнуются, предчувствуя непредвиденные испытания. Первым заговорил Брэггс. Он неуверенно скользнул по скользким камням, взглянул на бушующие у самых его ног волны и сказал, обращаясь к нам:
— Вы сказали «видимо», Мартин? Почему? Вы не уверены, что это… именно здесь?
Я ответил не сразу. А прибор между тем настойчиво и равномерно тикал.
— Нет, профессор, — пожал я плечами, — у меня нет уверенности в этом. Вполне возможно, что в каком-нибудь другом месте на побережье в ста метрах отсюда или в одной миле, прибор мисс Линды обнаружит еще более сильные сигналы. Может быть, и напрасно, — добавил я, — но необходимо продолжить обследование.
В это время ветер усилился, высокая волна накрыла всех с головой и рассыпалась в дюнах за нашими спинами. Брэггс невольно пригнулся. Потом он опять заговорил. По лицу его крупными каплями стекала вода, глаза выглядели усталыми.
— Да, Мартин, вы правы, — медленно сказал он, — лучше… лучше продолжить поиски.
Но я возразил:
— Если вы не устали, профессор, и вы тоже, мисс Линда…
— Идемте дальше! — дружно ответили они, и голоса их звучали одинаково решительно.
Мы продолжали поиски, продвигаясь вдоль кромки воды. Низкие темные тучи наползали на море, отчего вода становилась свинцово-серой. Мы опять пробирались по нагромождениям серых камней, чередовавшихся с небольшими просветами песчаного пляжа, и Линда отважно карабкалась рядом, наблюдая за прибором, который теперь упрямо молчал. Я чувствовал, как во мне нарастает какое-то мучительное возбуждение, желание поскорее предпринять что-то еще. Дважды мы в волнении останавливались, когда раздавались тихие сигналы прибора, боясь, что он опять затикает громко и неумолимо. Ведь тогда нам придется выбирать…
В абсолютном молчании мы добрались до южной оконечности острова, где начинался болотистый берег. Тут я остановился и решил:
— По-моему, бесполезно идти дальше. Фокс и Лемб искали воду, когда наткнулись на этот вход… Мало вероятно, чтобы они дошли до этой низины.
Мы не спеша вернулись к расщелине в скале и молча присели отдохнуть. Илк открыл фляжку и протянул ее Линде. Резко и сладко запахло ромом. Линда отпила глоток.
— Спасибо, — проговорила она. Потом взглянула на меня и с робкой улыбкой протянула фляжку мне. Я передал ее Дегу:
— Выпей, мальчик, — предложил я, — потом сходи к Спленнервилю и попроси его привести «Монитор» сюда. Скажи, что это здесь.
Дег глотнул рому, поднялся и быстро побежал по берегу. Его фигура еще некоторое время мелькала за дюнами и кустарниками. Настроение у всех было мрачное и подавленное. Мы сидели на ветру, тучи опускались все ниже, беспокойнее метались и кричали чайки. Брэггс стоял у самого края скалы, глядя вниз, себе под ноги. Линда делала какие-то записи в блокноте, а Илк сидел молча, скрестив по-индей-ски ноги. Бесстрастное и суровое лицо его было обращено к морю.
«Вот это место, Мартин, вот здесь, прямо перед тобой», — усмехнулся я про себя. Это было чертовски просто, слишком даже просто. Сотни людей потратили сотни лет на поиски входа, потеряли около двух миллионов долларов, но так ничего и не добились. А мы, благодаря воображению историка и маленькому тикающему приборчику, нашли это место за какие-то три часа!..
«Монитор» подошел на самых малых оборотах двигателя и отдал якорь возле выдвинувшегося в море утеса. Дег и Спленнервиль спустили на воду надувную лодку и начали грести к берегу. Слышно было, как шеф ругается при каждом взмахе весла.
