Это едва ли не самый страшный бич муравьиных личинок: шприц, появляющийся из потолка и на ощупь ищущий мягкую плоть, чтобы поместить в нее своих малышей. Те затем спокойно растут в приемном организме, пока не превратятся в прожорливых личинок, грызущих изнутри живое насекомое.
Так и есть: в эту ночь солдату № 103683 снится огромный хобот, преследующий его, чтобы отложить своих плотоядных детей!
Код в подъезде не изменился. У Николя были ключи, чтобы войти в квартиру, ему понадобилось только сорвать печати, наложенные полицией. С тех пор как исчезли спасатели, никто ни до чего не дотрагивался. Дверь в подвал оставалась широко открытой.
Электрических фонариков в приюте не водилось, и Николя, не раздумывая, начал мастерить факел. Он отломал ножку стола, прикрепил к ней плотный ободок из мятой бумаги и поджег. Дерево легко загорелось несильным, но стойким огнем. Он долго не погаснет и выдержит сквозняки.
Николя стал быстро спускаться по винтовой лестнице, держа в одной руке факел, в другой — перочинный нож. Решительный, стиснувший зубы, он чувствовал себя настоящим героем.
Он спускался и спускался… Лестница бесконечно вилась и уходила вниз. Ему казалось, что прошли уже долгие часы, он хотел есть, пить, но бешеное желание победить не оставляло его.
Он прибавил шаг, и в возбуждении начал испускать под тяжелыми сводами истошные крики, перемежая призывы к отцу и матери воинственными кличами. Он шел чрезвычайно уверенным шагом, уже автоматически перелетая со ступеньки на ступеньку. Неожиданно он оказался перед дверью. Он толкнул ее. Две своры дерущихся крыс пустились в бегство при виде вопящего и окруженного языками пламени ребенка. Самые старые крысы были озабочены: в последнее время «великаны» что-то сюда зачастили. Что бы это значило? И как бы вот этот не поджег убежища беременных самок!
Николя продолжал спускаться, он так торопился, что не заметил крыс… Ступеньки, ступеньки, какие-то надписи, которые он сейчас не будет читать. Вдруг раздался шум, и он почувствовал прикосновение. Летучая мышь вцепилась ему в волосы. Какой ужас! Мальчик попытался высвободиться, но противная тварь, казалось, приросла к его черепу. Он хотел прогнать ее факелом, но только сжег себе три пряди волос. Николя взвыл и бросился бежать. Летучая мышь продолжала сидеть на его голове, как шляпа. Она улетела только тогда, когда отпила немного его крови.
Николя не чувствовал усталости. Шумно дыша, с тяжело бьющимся сердцем, чувствуя, как стучит в висках, он вдруг налетел на стену. Он упал, потом быстро встал. Факел не погас. Николя посветил перед собой.
Да, это точно была стена. Более того: Николя узнал бетонные и стальные плиты, которые носил сюда его отец. Цементные стыки были совсем свежие.
— Папа, мама, если вы там, ответьте!
Но нет ничего, кроме раздражающего эха. Он готов был поклясться, что эта стена поворачивается вокруг своей оси… потому что так бывает в кино, и потому что в ней нет двери.
Что же она прячет, эта стена? Николя, наконец, обнаружил на ней надпись:
Как сделать четыре равнобедренных треугольника из шести спичек?
Сразу под надписью был размещен маленький пульт с кнопками. На них были не цифры, а буквы. Двадцать четыре буквы, из которых надо было составить слово или фразу, отвечающие на вопрос.
— Надо думать по-другому, — громко сказал Николя. Он удивился, потому что эти слова вырвались у него сами по себе. Он долго думал, не решаясь тронуть кнопки. Потом им овладела странная тишина, бесконечная тишина, освободившая его от всех мыслей. И необъяснимым образом толкнувшая его последовательно нажать восемь букв.
Механизм негромко скрипнул, и… стена отошла! Вне себя, готовый ко всему, Николя прошел вперед. Но вскоре после этого стена встала на место, а возникшее движение воздуха загасило еще мерцавший огарок факела.
Погруженный в кромешную тьму, обезумевший, Николя топтался на месте. Но с этой стороны стены кнопок не было. Возвращение было невозможно. Он сломал все ногти о бетонные и стальные плиты. Его отец неплохо поработал, недаром он был слесарем.
Чистоплотность: Что может быть чище мухи? Она постоянно моется, это для нее не обязанность, а необходимость. Если ее усики и фасеточные глаза не будут безукоризненно чистыми, она никогда не заметит пищу вдалеке или руку, опускающуюся для того, чтобы ее прихлопнуть. Чистота для насекомых — залог не просто здоровья, а самой жизни.
Эдмон Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания»
На следующий день популярные газеты вышли со следующими заголовками: «Новая жертва пресловутого подвала в Фонтенбло! Без вести пропал единственный сын супругов Уэллс. Куда смотрит полиция?»
Паук бросает взгляд с вершины папоротника. Ох как высоко. Он выделяет каплю жидкого шелка, приклеивает ее к листку, ползет вперед по ветке и бросается в пустоту. Падает он долго. Трос вытягивается, вытягивается, потом засыхает, твердеет и замедляет спуск как раз перед самым приземлением. Паук едва не разбился, словно зрелая ягода тутовника. Многие его братья раскололи себе панцирь, потому что из-за резкого похолодания шелк стал сохнуть медленнее.
Паук шевелит своими восемью лапками, чтобы раскачаться, подобно маятнику. Увеличив амплитуду движения, он достигает листка и вцепляется в него. Это место второго крепления его паутины. Он приклеивает конец троса. Но с натянутой веревкой далеко не уедешь. Он замечает ствол слева, бежит в его направлении. Еще несколько веток и несколько прыжков, и вот он установил места опоры. Они выдержат напор ветра и попавшейся в сети добычи. Вся конструкция представляет собой восьмиугольник. Шелк паука состоит из волокнистого белка, фибрина, упругость и влагонепроницаемость которого не нуждаются в доказательствах. Некоторые пауки могут, хорошенько подкрепившись, выработать семьсот метров шелковой нити диаметром в два микрона, по прочности не уступающей нейлону, и в три раза превосходящей его эластичностью.
Самое удивительное то, что пауки обладают семью железами, каждая из которых производит разную нить: шелк троса для точек опоры, шелк троса для подачи сигналов, шелк троса для центра паутины, клейкий шелк для мгновенного захвата, шелк для защиты яиц, шелк для постройки убежища, шелк для связывания пленных…
На самом деле, шелк — это волокнистое продолжение гормонов паука, точно так же, как феромоны — летучее продолжение гормонов муравья.
Итак, паук делает трос для подачи сигналов и прикрепляет его к себе. При малейшей тревоге он прыгнет вниз, избежав опасности без особых усилий. Сколько раз он таким образом спасал свою жизнь.
