— Чуть не забыла. — Алина возникла в дверном проеме, и маленькая горничная оцепенела, как кролик перед удавом. — В понедельник проведешь серьезное совещание по космической программе. Подготовься как следует, это важно.
Он вздохнул:
— А что космическая программа? С ней-то какие проблемы?
И сам на мгновение изобразил жертвенного кролика: настолько жутким был ее суховатый смех, пробравший до костей.
— Ничего особенного. Просто последнее время циркулируют слухи, что никакой программы вообще нет. В смысле, есть — но не имеет ни малейшего отношения к космосу.
— Как это?
— А вот так. Поговаривают, что ребята, которых якобы готовят для экспедиции, — на самом деле второе поколение проекта «Миссури». Не больше и не меньше.
Синий спортивный телепорткатер госпожи Багалий пристал прямо к балкону, плавно трансформировав мраморные балясины. Алина исчезла, не прощаясь и не дав мужу испортить эффект немой сцены после своей последней фразы.
Андрей усмехнулся: ради этого эффекта жена даже пожертвовала ревизией его приват-кейса. Бедная Ксюша напрасно старалась — до вечера, а тем более до завтрашнего утра, еще уйма времени.
— Андрей Валерьевич! — После отбытия Алины горничная заметно осмелела. — Что-то не найду ваш полифункционал. Нигде его нет. А вы сами случайно не помните?..
— Спроси что-нибудь полегче. — Он и сам чувствовал веселый подъем, словно мальчишка, сбежавший с уроков. — Подожди… Алька говорила, что брала его, заглядывала в мою приват-почту. И, разумеется, поставила на место. Всего-то! Видишь ли, Ксюшечка, иногда бывает целесообразно искать вещи на их законных местах.
Малышка метнулась в президентский кабинет, куда Андрей не заходил, наверное, с начала отпуска. Кстати; потянувшаяся ниточкой мысль была не из самых приятных, но с этим моментом действительно следовало поскорее разобраться.
— Постой, я сам.
Его кабинет — ни единого окна, если не считать прозрачного светоносного купола высотой в два этажа других дворцовых помещений, — всегда раздражал Андрея, потому что был этаким островом на Острове. Здесь действительно тянуло работать. Ни к чему другому, кроме работы, это помещение приспособлено не было. А он, черт возьми, прилетал сюда, на Остров, в отпуск. В конце концов, каждый человек имеет право!..
Отпуск закончился.
Полифункционал и вправду стоял на своем месте, задвинутый в нишу трансформенного кабинетного стола. Андрей опустился в мобильное кресло; и нелепо же он, наверное, смотрелся среди этой офисной мебели — с мокрыми волосами, в вариочках на темени и ярком мультхалате, наброшенном практически на голое тело. Четыре гриф-мессиджа, говорила Алина. Что ж, посмотрим, о чем там пишут.
Он раскрыл монитор, загрузил функцию приват-почты. Ни одного непрочитанного письма — за два с половиной месяца? — разумеется, такого не может быть. Просто Алина все их прочла и, наверное, ответила на те, что сочла нужным. Все равно надо будет пересмотреть: вдруг что-нибудь интересное или даже личное… хотя с корреспонденцией такого плана, если она и была, жена, конечно, безжалостно расправилась. Не из ревности, просто по стервозности характера. Ну да ладно.
А вот и гриф-мессиджи. Четыре ярко-малиновые строки в серой табличке почтового ящика.
Программа идентификации загружалась довольно долго; глаза Андрея заслезились, и приват-почта выкинула окно с вежливой просьбой не щуриться. Невольно улыбнулся: впрочем, наивность дизайна программы не вводила в заблуждение. До сих пор не было зарегистрировано ни единого случая, когда гриф-мессидж удавалось прочесть кому-то, кроме непосредственного адресата, — даже человеку, стоящему у того за спиной.
Самое смешное, что подавляющее большинство адресатов, утверждала Алина, были абсолютно уверены, что гриф-мессиджи рассылает Администрация Президента.
Он открыл их все один за другим, прочел бегло, легковесно: а что особенного там могут написать? Потом перечитал внимательно, почти скрупулезно. Изумленно вскинул брови. Что ж, значит, так и будет. И у Алины вряд ли найдутся аргументы против.
В кабинет заглянула Ксюша — сказать, что все собрано, кроме… можно уже взять у господина Президента его полифункционал?
Андрей крутнулся в мобил-кресле — двадцать оборотов с ускорением; говорят, любимая забава современных мальчишек из тех, кому не хватает терпения спокойно досидеть до конца урока в индивидуал-классе.
— Отбой, малышка. Уже никто никуда не летит.
Девочка искренне просияла. И это было приятно.
По вечерам он любил гулять по Острову один.
Вечером действительно можно было поверить, что Остров — настоящий коралловый атолл в ожерелье пальм под огромными звездами где-нибудь на экваторе, а вовсе не искусственное намывное сооружение всего лишь в десятке километров от южного побережья страны.
Между прочим, совсем недалеко от границы. Алина с самого начала говорила, что это неразумно.
Андрей присел у мохнатого, словно обмотанного войлоком ствола пальмы, отыскал на земле плоский камешек и пустил его на поверхность лагуны. Путь «блинчика» высветился фосфоресцирующим следом: вода начинала цвести. Скоро осень. Нет, черт возьми, с этим надо что-то делать, и поскорее.
Алька будет обескуражена. Все ее усилия, вся тщательно выверенная тактика и стратегия разговора с ним, железная цепочка аргументов и даже убийственный спецэффект под занавес — все оказалось не стоящим выеденной скорлупы кокосового ореха… которые, кстати, не успевают вызревать в местном умеренном климате. Конечно, она ведь исходила из того, что его нечитанные неделями гриф-мессиджи всего лишь дублируют те, что получила она сама. И правда, кто бы мог предположить, что на самом деле — с точностью до наоборот?..
Любопытно. Что это — накладка? Правая рука не ведает, что творит левая, и так далее?.. Или элементарный сбой в Сети… вряд ли. Эти люди — не будем делать вид, что знать не знаем КТО, — не умеют ошибаться. Еще нелепее было бы предположить некую своеобразную шутку — шутить они тем более не умеют.
Но в чем в таком случае мог заключаться расчет? Андрей запустил еще один «блинчик»: неудачно, камень сразу пошел ко дну, зато по воде разошлись светящиеся концентрические круги. Тоже красиво.
«А давай пошлем их обратно. По известному адресу!» Он усмехнулся. Что ж, ОНИ могли предвидеть и это. Сыграть на его амбициях, стремлении к личной и политической независимости, давно зреющем бунте. Вы приказываете мне оставаться — а я вернусь назло врагам, да хотя бы потому, что кто вы такие, чтобы приказывать мне, Президенту страны?!.
Но даже ОНИ кое-чего не учли. Он, Андрей Багалий, — всего лишь человек. Человек, который устал. Которому хорошо здесь, на Острове, под пальмами, шепчущимися на берегу фосфоресцирующей лагуны. И который прожил на свете достаточно долго, чтобы понять: это самое главное. Это именно то, на что может не хватить жизни, если не ценить, разбрасываться, постоянно приносить в жертву чему-то громкому и глобальному. Хорошо разрекламированной, но пустой изнутри суете.
