— А ты к ним больше и на пятьдесят метров не подойдешь, — ответил майор. — Можешь считать, что война для тебя закончилась… к моему сожалению… Будь моя воля, я бы нашел для тебя работку… Жалко, что штрафбатов тут нет.
— Будь моя воля, будь моя воля, — передразнил я его. — Такое чувство, что вы комплексуете, будто вам развернуться тут не дают.
— Разговорчики! — прикрикнул он. — Распустили вас! Я так и знал, что из этого добра не выйдет. Ну, думаю, голова теперь не только у тебя слетит. Все ответят, кто за попущения в уставе голосовал. Подумаешь, космос! Да в космосе с вас три шкуры надо было драть, чтоб и пикнуть не смели! Докатилась страна…
— Ай!.. — Я махнул ложкой. Ну что с ним было разговаривать! Никакого смысла.
Забрав тарелку, майор запер за собой дверь.
Впервые в жизни я сидел под арестом. Хотя какой это арест? Заперли в каюте. Да еще с иллюминатором: в моей комнатушке они побоялись меня оставить, думали, наверное, что я там под кроватью ядерную бомбу спрятал. Вещи мне тоже оставили. Даже плеер не забрали. Я подозревал, что обыски были личной инициативой нервничающего майора. Полковник не походил на идиота и вряд ли бы отдал распоряжение устраивать такие представления. Я хотел сам отдать плеер, сказать, чтобы вернули хозяину, но решил, что лучше того парня не упоминать, а то еще впаяют бедняге пособничество террористу.
Так что условия у меня были просто райские. Единственное, что мучило, — это скука и неизвестность. Страшно хотелось знать, что сейчас происходит в «высших эшелонах власти». Но я мог лишь наблюдать движение зеленых точек на экране своего внутреннего пространства и снимать с них показатели здоровья.
Бедняга Дэн тоже томился взаперти. Я так его и не увидел. Сразу после взрыва клоаки меня арестовали и увели.
Пялиться в космос скоро прискучило, и через несколько часов сидения я созрел до того, чтобы включить плеер, хотя до этого думал, что не буду слушать «Металлику» ближайшие лет эдак двести. Вставив наушники, покопался в содержимом плеера, вдруг там еще что завалялось. И действительно, завалялось. Помимо всех альбомов «Металлики» я обнаружил сборник детских песен. Похоже, Бовыкин Михаил Антонович, сумевший протащить плеер в глубины космоса, — очень разносторонняя личность, многогранная. Каким образом страсть к «Металлике» могла соединяться с любовью к «Трям — здравствуйте!», понять сложно, но я был доволен. Все же стальные запилы гитар за последнее время мне несколько приелись. Вдобавок среди песенок для детворы я нашел ту самую, незабвенную…
Матовое сияние потолка погасло, включилось почти черное красное свечение. Отбой. На станции, погруженной в мрак космоса, когда сияние даже двух солнц — это лишь свет одинокого фонаря в бездне, настала ночь. Я лежал на кровати, смотрел, как медленно-медленно перемещаются иглы звезд, наблюдая за вращением станции. В ушах у меня тихо пело: «…Дремлет притихший северный город…»
Я открыл глаза, и звезды встретили меня своим блеском. Царила тишина, потолок по-прежнему горел тусклым красным светом. Ночь на станции продолжалась. Я отлепил сплющенную щеку от кровати. За время сна наушник вдавился в ухо, проводок почти врос в кожу. Музыка не играла, я глянул на плеер. Все, батарейка сдохла. Плеер превратился в бесполезный кусок электроники, до возвращения на Землю о нем можно забыть. Растирая щеку, по которой шел желоб от провода, я подполз к иллюминатору. Справа светлело чуть заметным голубым отблеском — Ксита на подходе. Тупо глядя в космос, я зевнул. Сколько хоть сейчас времени? Все-таки без часов жутко неудобно. Это как зимой по утрам: на улице темнотища, просыпаешься — и снова бах лицом в подушку, но тут же включается будильник, и ты с ужасом понимаешь, что, несмотря на ночь за окном, пора на работу.
Что, собственно, я проснулся? Спал бы еще да спал. Я сел по-турецки и протер сонные глаза. И сон снился какой-то интересный. Куда-то я шел по улице, будто бы в Москве даже: большие дома, машины проносятся, солнце слепит. Куда шел? Зачем? Потом из-за угла показалось огромное белое здание, сияющее… Как раз в этом месте я проснулся. Что там, в этом здании? Огромное, белое… Похоже на экран мой координационный. Не успел я подумать — белая модель пространства тут же включилась в голове, приветливо засияла огоньками. Я вскочил.
Мгновение — и потолок уже светился дневным светом. Завыла сирена, гремящий голос объявлял боевую тревогу. Я не мог оторвать взгляд от своего экрана, пораженный увиденным. Прямо к Ксите тянулось желтое горячее щупальце, бесконечно длинное, теряющееся концом за пределами видимости. То сужающееся почти до разрыва, то взбухающее огромными утолщениями, щупальце почти касалось зоны нашего расположения. И все оно состояло из Красных Зед — нескончаемый смертельный поток летящих к нам кусков плазмы.
За дверью гремел топот ног. За стеклом иллюминатора разлетались от станции серебряные птицы. Боевая тревога подняла всех. Но боже мой, что мы будем делать? Это не отбившиеся от стада Красных Зед особи, как в прошлый раз. Тогда к нам прилетела маленькая частичка, одна из немногих оставшихся в живых после разгрома врага на Третьей станции. Сейчас же к нам стремился целый поток. Наверняка тот самый, основной поток. Такой же, какой шел по направлению к Дельте-5 и был остановлен. Красные Зед все-таки повернули. Они не пошли на Эйран, как предполагалось, они резко повернули в сторону. Но не к Измаилу, а к нам. И это был конец. Что мы могли сделать? Станция не могла передвигаться, как космический корабль: она представляла собой искусственную мини-планету, способную маневрировать лишь в пределах поля тяготения звезды. У нас не было мощи Третьей станции, у нас не было защиты на подходах. Ближайшие части находилась по направлению к Эйрану, совсем в стороне от того курса, по которому шли плазмачи. А откуда они, кстати, шли?
Я попытался определить, откуда вдет поток, увидел, что Красные Зед летят к нам прямо с Дельты-2 — места своего текущего обитания. Похоже, они как-то зафиксировали образование клоаки в системе Кситы, решили, что путь свободен, рванули прямо сюда.
Их было видно даже в иллюминатор — огненная полоса, тянущаяся среди звезд. Я видел ее чуть сбоку — конец ее обрывался границей окна. Это не прошлое маленькое облачко. Наступала армада, приближение которой видно издалека.
Наверняка истанты запросили о помощи. Но когда помощь сможет прибыть? Даже от ближайшей станции кораблям потребуется время, чтобы до нас добраться. А более серьезные силы поддержки находятся так далеко…
С ужасом я глядел на приближающийся поток Красных Зед. Бессилие доставляло физическую боль. Сверкающие истребители терпеливо ждали, но я видел, как катастрофически они проигрывают врагу по количеству. И еще более страшная мысль ударила меня: а что, если генератор поля вышел из строя после уничтожения клоаки? Если его до сих пор не восстановили? Что тогда? Ведь лишенные способности отсекать и уничтожать Красных Зед по частям, мы просто будем задавлены навалившимися плазмачами. И тогда из-за меня погибнут все!
