— Теперь главное сесть, — усмехнулся пилот.
— Не говори гоп… — осадил его проф.
— Мы сейчас войдем в нашу зону, — предупредил пилот, — я скажу, когда можно будет расслабиться.
Все, кроме профа, расслабились тут же, потом я оглянулся и постарался собраться обратно. Филиппо и Марио, кажется, сделали то же самое.
— Вошли в зону!
— О-ох! — вздохнули все с облегчением.
Мимо пронесся катер с синим ястребом. Что там пилот ему говорил, мы не слышали, но через десять минут у нас был эскорт, способный разнести в клочья космический крейсер, если бы тот каким-нибудь чудом спустился в атмосферу.
Филиппо бросился отвязывать и приводить в чувство свою невесту. Храбрая девушка, ни разу даже не завизжала. Я вспомнил, как глупо она вела себя в истории с бластером. Только дьявол поймет женщин, и то если сам принадлежит к прекрасному полу. Геракл тоже выглядел не лучшим образом, и мне пришлось долго его утешать.
Летели мы еще часа два, но больше на нас никто не рисковал напасть. (Еще бы!) «Ястребы» довели нас до самой посадочной площадки в Лабораторном парке.
Когда мы сели, пилот буквально вывалился из своей кабины — я даже испугался, что он ранен. Филиппо и Марио подскочили к нему и подняли на ноги.
— Капитан Барлетта, — торжественно обратился проф к пилоту, — вы самый лучший летчик, которого я видел в своей жизни!
— Благодарю вас, генерал, — церемонно ответил пилот.
Еще одна загадка в жизни профа — придется опять взламывать сайты, потому что и проф, и явно информированный синьор Соргоно в свое время отказались просветить меня. Почему, например, проф командовал всеми в Липари? Почему капитан Барлетта назвал его генералом? Если я его прямо спрошу, он мне ответит или нет?
Капитан был приглашен к нам в гости отдохнуть и пообедать. И с благодарностью принял это предложение. Охранники начали выгружать багаж.
— Та-ак, — протянул синьор Соргоно при виде головы горыныча, — Энрик, это ты собираешь такую гадость?
— Это не гадость, — обиделся я, — это голова горыныча.
— Вижу, а как ты ее заполучил?
Филиппо и Марио горестно застонали и начали каяться.
— Они не виноваты, — заявил я, — я сбежал, и чтобы остановить меня, потребовался бы взвод с тяжелым вооружением.
— Понятно, — сказал ничего не понимающий синьор Соргоно, — так вы его только один раз выпустили из виду?
— Да, синьор, — ответил Марио.
— Это рекорд! — кивнул начальник охраны. — Вряд ли это достижение можно превзойти. Получите премию и отпуск на две недели.
За обедом мы обсуждали подробности минувшего боя. Капитан Барлетта объяснял мне, как я могу научиться водить катер, и предлагал свою помощь и полковой аэродром в качестве учебной базы.
— Сначала, — наставил на меня указательный палец проф, — вы, молодой человек, сдадите все экзамены. А потом гуляй до следующего учебного года.
— Ладно, десять дней на подготовку и четыре дня, чтобы сдать. Осенью я пойду учиться в университет. Вы были правы, надо хотя бы попробовать поучиться, как все. Если не понравится — просто не буду там появляться. А в промежутке научусь пилотировать все, что летает.
— Хорошая программа, — одобрил капитан. — Ты, как я погляжу, не только стреляешь быстро.
— Кто бы приделал к этому парню регулятор скорости!
— А зачем? Мне и так хорошо.
— Тебе — да.
Как приятно вернуться домой после долгого отсутствия! Даже отдых может надоесть, если его слишком много. После обеда я сразу сел писать письмо Ларисе, приглашая ее пойти погулять завтра вечером.
Перед тренировкой сенсей внимательно осмотрел и одобрил мою катану, заметив, что приемы боя на мечах не могли измениться за последнее тысячелетие, а значит те ката, которые исполняются с боккэном, должны подойти и для моего клинка. Среди найденных мною работ, посвященных различным школам кемпо, были и описания фехтовальных техник двумя мечами — катаной и вакидзаси. Это мне тоже может понадобиться.
Наутро мне пришлось взять себя в руки, закрыть файл «Дзен и военная подготовка самураев» и вернуться к школьной программе. Повторять мне пришлось, в основном, биологию. К великому огорчению профа, это единственный предмет, который меня решительно не занимает.
Вечером Лариса одобрила мою негритянскую рожу и ехидно спросила, сколько я еще убил бедных маленьких горынычей.
— Еще одного, — признался я, — правда, не один, нас было пятеро.
История нашего тяжелого похода неожиданно оказалась смешной и увлекательной. Как так получается? Большую часть времени мы просто шли: в первый день — по болоту, во второй — по пышущим жаром скалам. И я не сказал ни слова неправды. Все равно Ларисе было интересно.
— Почему мне тоже нельзя участвовать во всяких приключениях? — спросила она.
— Ты же девочка, — удивился я, — тебе не понравится.
— Откуда ты знаешь?
— Ну-у это все знают, — протянул я.
Слабый аргумент — я это сразу осознал, как только сказал. Лариса это тоже поняла:
— Помнишь, ты рассказывал о древних египтянах. Они еще считали, что Солнце — это бог и живет в море. Они все так считали, но это же неправда.
— Вообще-то всякие приключения, как ты говоришь, совсем не такие забавные, как получается потом в рассказах. На самом деле мы просто пять часов шли по болоту, и под ногами хлюпала вода. Было жарко, и хотелось пить. А пересекая тропу маракана, мы еще и вымокли до нитки в вонючей болотной воде. И валить папоротники резаком — тяжелая и грязная работа.
— Ну-у все это правда, но у тебя глаза горят, когда ты об этом рассказываешь.
— М-мм…
Надо срочно придумать Ларисе какое-нибудь не слишком опасное приключение. Или она убедится, что с нее хватит, или я — в том, что был неправ.
— О чем ты задумался?
— Придумываю тебе приключение, — признался я.
Лариса засмеялась:
— Спасибо, а родители что скажут?
— Ну ты же хотела приключений. На них обычно набиваются без разрешения.
— Понятно, и что ты можешь предложить?
— Пока не знаю, я же не хочу, чтобы тебе запретили со мной встречаться.
— А я скажу, что сама все придумала и тебя уговорила.
— Во-первых, тебе никто не поверит. А во-вторых, за кого ты меня принимаешь? Не могу же я прятаться за твоей спиной!
— Что же делать?
— Весенние каникулы у тебя скоро?[46]
— А, ты же не знаешь… — Лариса что-то подсчитала. — Еще конец этой недели и следующая, восемь дней.
— Отлично. — Я лихорадочно соображал, успею ли сдать экзамены до этого времени. — Мы с тобой сейчас выберем место, и ты убедишь своих родителей поехать туда, и я тоже — хотя это будет непросто, у меня же только что кончились длинные каникулы.
