Джай недоверчиво уставился на него.
— Но этого не может быть.
— Почему же? Ты должен помнить, что сказал Богомол: Масса Причера здесь, на Земле. Что для нее координаты и расстояния? Она находится на Земле и всегда принадлежала ей и создавшим ее людям.
— Что за бред ты несешь о людях, создавших Массу на Земле? Паранормальный дар встречается всего у одного из трехсот тысяч — и то не всегда.
— Он есть у всех, — возразил Чаз. — У каждого человека, у каждого животного и растения. Еще пятьдесят лет назад было доказано, что растения особым образом реагируют перед тем, как их собираются срезать или сжечь. Как ты думаешь, почему гниль не коснулась ни животных, ни растений?
— Еще немного, — презрительно произнес Джай, — и ты станешь утверждать, что гниль появилась в результате неосознанного стремления всей флоры и фауны отомстить истреблявшему их виду.
— Вполне возможно, — сказал Чаз. — Однако сейчас речь не об этом. Дело в том, что паранормальные способности не являются чем-то необыкновенным и изощренным. Это нечто достаточно примитивное и универсальное для всех. Только люди забыли, что некогда обладали ими. Они пришли к заключению, что это было давно и не правда, а раз так, то и верить ни к чему. И только те, кто продолжал верить, — колдуны, а также изгнанники, обнаружившие у себя иммунитет, — прибегали к этим способностям, поскольку вера может как убивать, так и спасать жизнь.
— Даже если ты прав, — произнес Джай, — то те, кто не верил, не принимали участия в создании Массы.
— Ничего подобного! Примитивная часть сознания, вопреки неверию, была нацелена на выживание. Только эти люди не могут воспользоваться тем, что создали, пока не поверят в свои возможности.
— Ну, это всего лишь слова, — возразил Джай. — Но если ты ошибаешься, то, когда гниль хлынет сквозь дыры, твое заблуждение приведет их к смерти от медленного удушья.
— И все-таки я не ошибаюсь, — твердо сказал Чаз. — Все, что им нужно сделать, — это не бояться гнили и верить в свою победу над ней.
Он направился к столу с камерой. Толстяк попытался преградить ему путь.
— Пусть говорит, — велел Джай, и толстяк отступил в сторону.
Чаз подошел к передатчику.
— Но ты же сам не знаешь наверняка, — догнал его голос Джая.
— Я в это верю! — ответил Чаз. — И это единственное, что требуется от всех остальных.
Он повернулся лицом к камере:
— Граждане Большого Чикаго! Другого пути у нас нет. Победим мы или проиграем — нам некуда отступать. Воспряньте же духом, поддержите меня, и мы покончим с гнилью!
Чаз снова обратился к Массе Причера. Но на этот раз он представил себя в виде крошечного монокристалла, погруженного в питательную среду дремлющего сознания четырех миллионов жителей Чикаго.
— Давайте же, черт вас возьми! — внезапно разозлившись, выкрикнул Чаз. — Присоединяйтесь ко мне или сидите и ждите, пока гниль доберется до вас. Теперь все зависит от вас. Вы создали Массу — так воспользуйтесь же ею.
Он ждал. Довольно долго казалось, что ничего и не произойдет, но потом медленно, очень медленно к Чазу начало подбираться ощущение, что он не один. Он чувствовал, как его разум увеличивается, становясь все сильнее и сильнее... Масса пробудила дремлющее сознание бесчисленного множества людей. Его разум, подобно монокристаллу, присоединял к себе кристаллики людского разума, разрастаясь в питательной среде подсознания и становясь все сильнее; их единство росло... все быстрей... и быстрей...
— Смотрите! — Чаз обратился к толпе, указывая сквозь прозрачный купол на мрачимо завесу облаков, озаренных на западе багровыми сполохами заката. — Смотрите, мы уже начинаем расправляться с гнилью!
Он обратился к силе Массы. Но на этот раз разум Чаза был намного сильнее, поскольку впитал в себя проснувшееся сознание всего народа. И сила Массы в ответ стала еще могущественней, чем когда-либо. Она откликнулась на его зов.
Масса приближалась; и теперь, как и раньше, ничто не могло устоять перед ней. Она напоминала огромного человека, который, выпрямившись во весь рост, шагает по своей планете. Масса наступала, как воля бессмертного человечества, сметая на пути капканы и ловушки, в которых оно запуталось. Она надвигалась, неудержимая, как ураган.
Бешеным смерчем она пронеслась по улицам города, по его куполам и зданиям, истребляя повсюду споры гнили. Масса набирала силу и ревела, как шторм. Затем, свернувшись спиралью, пружиной рванула к сгущающемуся облачному покрову и словно рогом пронзила серые облака, разметав их в клочья. И облака растаяли на глазах, превратившись в тонкие струйки пара.
Разорвав небо на части, Масса двинулась на запад, уничтожая по дороге облака и споры гнили. Над городом, в плотной завесе облаков, образовался длинный разрыв. Он увеличивался на глазах, а вокруг все гремело, словно на реках после затяжной зимы тронулся лед. И неожиданно в очистившемся небесном клочке ярко засияло солнце.
А под куполом Эмбри-Тауэр разум Чаза все больше и больше обволакивался кристалликами сознания миллионов людей, в которых постепенно просыпались древние инстинкты. Четырехмиллионный Чикаго с наслаждением вдыхал чистый предгрозовой воздух. Теперь не только Эйлин, колдуны и носители иммунитета, вроде Красного Скитальца, не только Джай и члены Цитадели, но и все остальные слились в единый могучий организм. Грозная сила наносила удар за ударом, и враг, загнавший людей в глухие и тесные склепы городов, дрогнул.
Рассеялись последние облака. На западе сиял золотой закат. А на востоке, где уже потихоньку сгущалась ночь, вспыхнули первые звезды — крошечные огоньки надежды в черной бездне космоса.
Иов — ветхозаветный праведник, веру которого Бог подвергал различным испытаниям, в том числе гниению заживо.
Гейзенберг Вернер (1901-1976) — немецкий физик-теоретик, один из создателей квантовой теории, автор трудов по философии естествознания. Лауреат Нобелевской премии 1932 г.
Отец бед и несчастий (лат.).
Джигсо — игра, в которой разрезанная на замысловатые кусочки картинка должна сложиться в единое целое.
«Не ведающая милосердия Прекрасная Дама» — баллада Д. Китса, перевод с англ. Л. Андрусона.
Первое послание к коринфянам, гл. 10, с. 26.
