– Здрасьте, а Димка просила отдать мне ее старые учебники по русскому.
Родители Димки, люди заторможенно-интеллигентные, только недоуменно переглянулись, но отдали просимое без лишних расспросов.
Трифон сам решил внести пояснение:
– Вы не волнуйтесь, Людмила сейчас у меня, мы будем тесты по русскому языку проходить, нам в театре нужно для повышения квалификации.
– Конечно, конечно, - закивали родители.
И посмотрели на Трифона так, словно у него на куртке висела табличка «Даун обыкновенный. В общении - предельная осторожность».
Кстати, о куртке. Пореза от бритвы утрешнего карманника на ней не было видно - рука Да искусно все зашила, перед тем как пустить Трифона в автономное плавание по магазинам. Причем рука зашивала, Димка держала куртку, а инкуб терся рядом и тоже изображал какую-то деятельность. Похоже, майор здорово втрескался в Димку. И совершенно ясно, что безнадежно и безответно. При мысли об этом Трифон даже почувствовал нечто вроде сострадания к несчастному инкубу.
А Димка-то, Димка! Нет, она просто рехнулась при виде этой руки! Буквально ни на шаг от нее не отходит! А ее вечномерзлотные глаза при взгляде на Да прямо-таки лучатся нежностью и умилением. Лучше бы Димка так на него, на Трифона, смотрела! И чем ей рука так понравилась? Чем он, Трифон, этого дурацкого артефакта хуже?! Слава богу, не увечный какой, все при нем, и девчонки по нему сохнут. Некоторые. А Димка… Наверное, она так рукой восхищается, потому что сам Трифон для нее интереса никакого не представляет.
«Ага, конечно, - раздался внутри Трифона ехидный голосок. - И капустой угощать Димка пришла руку по имени Да. Это очень умный вывод, особенно если учесть, что капуста нужна руке, как… как жабе джинсы. Дурак ты, Трифон».
Трифон утомился от сумятицы собственных чувств (да и сумки с покупками были ощутимо тяжелыми), сел на скамейку в скверике неподалеку от дома. Неожиданно для себя залюбовался закутанными в снег кустами барбариса и снежной кривобокой крепостью, которую, видно, построили сопливые местные архитекторы… Метель кончилась, было тихо, свежо и спокойно. Вороватые галки, похожие на тайных террористок, кучковались вокруг брошенной мятой газеты, теребили ее клювами, видно, пытались среди напечатанных типографской краской строчек выискать что-то съедобное… Простуженно каркали вороны. Воробьи жались по кустам, ободряюще чирикали, мол, не кручиньтесь, парни, пройдет зима, наступит лето, все будет цвета фиолета! Один воробей, самый смелый, с пиратски подбитым глазом, слетел с ветки, подскочил к скамейке, глянул на Трифона, наклонив голову: дескать, сидеть сидим, отдыхаем, а как насчет уплаты небольшого налога местному пернатому криминалитету? Трифон засмеялся, вытащил из сумки маленькую булку, искрошил на снег. Пиратский воробей одобрительно пискнул, принялся клевать, тут же подтянулась остальная взъерошенная братва.
«А хорошо», - отстраненно подумал Трифон. В зиме, оказывается, тоже есть своя приятность. Свежий снег, прозрачный воздух и даже нежные бесконечные сумерки… Но удовольствие удовольствием, а надо идти: дома ждет коньяк трезвый и потому сексуально опасный инкуб, придет стекольщик, да и поесть чего-нибудь не мешало бы… И потом, можно будет поговорить с Димкой. Предложить ей совместно обучать руку Да русскому языку. И под это дело назначить Димке свидание…
Однако судьба, побаловав Трифона минутной приятной передышкой, видно, решила, что хватит с него маленьких земных радостей. Едва Трифон вышел из скверика, как перед его носом взвизгнула тормозами машина бандита Олега. Из машины выскочили двое мрачных амбалов:
– Стоять, черномордый Дед Мороз!
А Трифон что? Трифон стоит. Причем спокойно. Наверное, после школы ремонта он уже ничего не боится. Только улыбается:
– Привет, парни.
– Ты пасть закрой, - посоветовал один амбал. - И давай в машину по-быстрому.
– Зачем? - удивился Трифон, пытаясь разглядеть за тонированными стеклами, кто еще сидит в машине. - Блин, мне домой надо.
Задняя дверь распахнулась, и на Трифона глянул Олег. Сказал мягко, но настойчиво:
– Триша, пацаны дело говорят, присядь с нами. А домой мы тебя подвезем.
Трифон понял, что спорить бесполезно и небезопасно, сел в машину. Та мягко тронулась с места.
– Что тебе от меня нужно, Олег? - вежливо и с достоинством осведомился Трифон. - Вроде я тебе нигде дорогу не переходил…
– Верно, - с легким зевком сказал Олег. - Дело не в этом.
– А в чем?
Амбалы напряглись так, что кожа на куртках заскрипела.
– Олег, ему растолковать?
– Погодите. - Олег царственно отмахнулся. - И заткнулись все, у меня с Трифоном толковый разговор.
«Ох, нехорошо! Что ему от меня надо? Про Димку узнал? Но ведь у нас с ней ничего нет, подумаешь, в гости пришла! А если про… про руку?! И этот туда же! Откуда они все узнают, не иначе как у меня в квартире скрытая камера работает!»
Но Олег сказал неожиданное:
– Я к тебе, Трифон, большое расположение имею. Ты не фуфло, а крепкий корешок. Живешь, никого не трогаешь, яму никому не роешь, в падлах не ходил… Поэтому не нравится мне, Трифон, что кто-то приморить тебя собирается. Неправильно все это.
– Как это - приморить? - нервно уточнил Трифон, хотя уже догадывался - как.
Олег безучастно посмотрел в окно:
– Слух у нас на хазе прошел. В город паренек один приехал. Смурного вида, характер - чистая чума. Паренек этот по мочилову работает. И берет за ту работу солидные бабки.
– И что? - облизнул губы Трифон. В горле пересохло, а в кончиках пальцев неприятно закололо - как всегда было, когда Трифон волновался, но старался это скрыть.
– Говорят, паренек этот заказ получил грохнуть негра, который Дедом Морозом наряжается. А у нас в Кимовске только один негр Дед Мороз. Ты.
– Чушь какая! - искренне удивился Трифон. - Олег, да что я такого сделал, чтоб по мою душу киллера засылать? Ты шутишь, что ли?
– Петросян шутит, - ровно ответил Олег. - Я тебе, Трифон, не враг. Я потому с тобой и перетереть хочу: думай мозгом, кому тебя замочить выгодно и из-за чего?
Трифон помолчал. Потом спросил:
– Олег, а ты не знаешь, как давно этот киллер появился?
– За лоха считаешь? - хмыкнул Олег. - Я этот город держу и не буду знать, когда ко мне мочилы разные приезжают? Как раз седьмого января он засветился на пригородной автозаправке. Мои ребятки его просекли и знать дали. Я народ поднапряг: к кому, мол, в гости такой серьезный человек направляется? И все узнал.
– Значит, на Рождество… - вздохнул Трифон. - Слушай, Олег, могу я тебе доверять?
– Вполне.
– Тогда слушай…
– Погоди, - поднял палец Олег. Сказал кожаным амбалам: - Парни, вышли покурить на свежий воздух. Волыны тут оставьте, нечего светиться.
