— Признаться, я затрудняюсь с ответом. — Главный инженер снял очки и принялся энергично массировать переносицу, что для него, возможно, являлось чем-то вроде умственной мастурбации. — Боюсь, мы не совсем понимаем друг друга… Здесь Экспериментальное бюро, а не промышленное предприятие. Разрабатываемые нами устройства не предназначены для серийного применения. Скажу больше, они пока не имеют никакого практического значения. Это всего лишь опытные модели. Перспективные разработки. Наша цель выяснить, возможно ли такое в принципе.
— Ну и как — такое возможно в принципе?
— Что именно? Выражайтесь конкретнее.
— Ну, это… Не силен я в вашей терминологии… Спасение души из гибнущего тела, кажется, так.
— У нас это называется: «копирование суммарных личностных показателей, записанных в форме электрических сигналов». — снисходительно усмехнулся главный инженер. — Да, в принципе такое возможно.
— А на практике?
— Это весьма неоднозначная проблема. Многое, конечно, уже сделано, но нужны серьезные и длительные испытания. Даже если найдутся добровольцы, международная комиссия по научной и медицинской этике не позволит проводить такие рискованные опыты. Изымая всю сумму психических качеств из человеческого мозга, мы тем самым убиваем этот мозг. Его хозяин становится нежизнеспособным. Конечно, для экспериментов можно использовать заведомо обреченных людей, а вместо приемника использовать мозг высших приматов, но сначала необходимо принять соответствующие законы, разработать нормативную базу. Представляете, какие проблемы возникнут в обществе? Например, может ли электронная копия человеческой личности являться его правопреемником в юридическом смысле? Распространяются ли на него основные гражданские права? Обществу грозит хаос. И, в конце концов, во всем обвинят нас, как это уже неоднократно бывало в истории. Можно подумать, что Нобель изобрел динамит с целью уничтожить человечество, а братья Райт виновны в бомбардировке Ковентри.
— Но это, как я понимаю, проблемы грядущего. Меня же больше интересует насущное. Ведь психотрон создавался с чисто утилитарной целью — спасения космонавтов из терпящего бедствие космического корабля.
— По крайней мере финансирование было открыто именно по этой теме.
— И каков примерно радиус действия вашего психотрона?
— Согласно предварительным расчетам, передатчик должен отстоять от приемника не дальше, чем на пять — шесть километров, иначе атмосферные и космические помехи так исказят сигнал, что вместо конкретной человеческой личности мы получим полную ахинею или, хуже того, зловещего монстра.
— Пять — шесть километров это немного…
— Психотрон предполагается совместить с системами посадочного комплекса. Ведь большинство аварий происходит именно во время посадки. Помните злосчастный «Союз-11»? В энциклопедии о нем так и сказано: погиб при завершении программы полета. Когда Армстронг сажал посадочный модуль «Аполлона» на поверхность Луны, он в последний момент забыл выключить двигатель, и американских астронавтов спас только щуп на стойке шасси, своевременно подавший сигнал к аварийному отключению.
— Ваша разработка является секретной, но сведения о ней, как мне известно, просочились в прессу. Это вам не мешает?
— Я бы сказал — досаждает. О сторонниках проекта я говорить сейчас не буду, но у нас появилась масса недоброжелателей — клерикалы, политиканы, правозащитники, консерваторы всех мастей.
— Сочувствую вам в ваших трудностях. Но если наша беседа будет продолжаться в том же стиле и дальше, мы просто завязнем в частностях. А время, сами понимаете, поджимает. Давайте поступим иначе. Я буду задавать краткие вопросы, а вы на них столь же кратко отвечать.
— Попробую, — с сомнением произнес главный инженер.
— Психотрон готов к применению?
— Несколько комплектов готовы, остальные находятся в стадии наладки.
— Хотелось бы взглянуть на помещение, где все это происходит.
— Вид из окна вас устроит?
— Вполне.
— Монтажно-испытательный комплекс как раз напротив.
Окно кабинета имело такие размеры, что для осмотра территории достаточно было приподняться в кресле. Монтажно-испытательный корпус походил на теплицу, размерами сравнимую с авиационным ангаром. Огни сварки освещали изнутри стеклянную крышу.
— Охрана вашего бюро поддерживается на должном уровне? — спросил Донцов.
— Думаю, что да.
— Мне на проходной так не показалось.
— На проходной вы видели вахтера. У него свои специфические обязанности. А собственно охраной заняты совсем другие люди, имеющие достаточный опыт и соответствующее оснащение. Хотите познакомиться с ними поближе?
— Нет. Я верю вам на слово. В конце концов, безопасность бюро должна волновать вас в гораздо большей степени, чем меня… Скажите, а сторож по фамилии Лукошников вам знаком?
— Если только в лицо… Сторожа вообще не мой персонал.
Донцову почему-то показалось, что этот безобидный вопрос задел главного инженера куда более чувствительно, чем все остальные, хотя надо признаться, что ответ прозвучал вполне естественно и убедительно.
— Теперь берем крайний случай, — продолжал он. — Допустим, ваш психотрон попадет в руки преступников. Они сумеют им воспользоваться?
— С тем же успехом, с каким дикарь может воспользоваться калькулятором. Без участия наших специалистов это невозможно.
— Число специалистов, надеюсь, ограничено?
— Конечно. Три-четыре человека, не больше. Разработчик, руководитель проекта, его заместитель, ну и я, естественно, как лицо, отвечающее за техническую сторону дела.
— Какова дальнейшая судьба вашего изобретения?
— Сдадим заказчику. Остальное уже зависит от него.
— Наверное, рассчитываете на солидное вознаграждение?
— Не без этого.
— А как перспективы психотрона видятся вам самим?
— Хорошо видятся. Если создать надежный искусственный носитель интеллекта, то человеческое сознание, отъятое от тела, сможет пускаться в самые рискованные предприятия — нырять на дно океана, исследовать недра вулканов, летать на другие планеты. В глобальном смысле это настоящий технический прорыв, сопоставимый с изобретением колеса или созданием компьютера. Но мы с вами вряд ли доживем до этих времен. Психотрон будет востребован не раньше, чем через четверть века.
— В любом случае разрешите пожелать вам удачи.
Поняв, что Донцов собирается уходить, главный инженер встрепенулся.
— Не следует ли нам в ближайшее время усилить охрану? — осведомился он.
— Нет. мы сами обо всем позаботимся. Но расслабляться тоже не следует… Вы, кажется, хотите спросить меня еще о чем-то?
— Я? С чего вы взяли? Хотя… — Поведение главного инженера сейчас можно было охарактеризовать фразой: «И хочется, и колется». — Почему вы спросили про этого Лукошникова? Он как-то связан с предполагаемыми преступниками?
— Ни в коем разе. Я просто собирался передать ему привет от одной нашей общей знакомой. Но, как видно, не судьба.
Цимбаларь покуривал на проходной со сторожем, который при виде Донцова встал по стойке смирно.
Расслабленная поза Цимбаларя могла означать только одно — дела настолько плохи, что уже и спешить некуда.
— А вам это собачье тявканье жить не мешает? — поинтересовался Донцов у сторожа.
— Еще как! Голова просто раскалывается… Только это совсем не собаки. — Он понизил голос до шепота. — Это через громкоговоритель транслируют магнитофонную запись.
— Для острастки преступного элемента?
— Нет, для отвода глаз. Эти бугаи, которые территорию охраняют, все продукты, для собак предназначенные, или пропили, или сами сожрали. Вот собаки с голодухи и разбежались. Те, которых в корейский ресторан не продали. А чтобы начальство ничего не заподозрило, они это тявканье регулярно включают.
— Звучит вполне естественно, — прислушался Донцов. — Наверное, используется стереофонический эффект… А что — идея хорошая. Так ведь и голоса охранников можно записать. Дрыхни себе спокойно, а громкоговоритель будет за тебя орать: «Стой, кто идет?»
— Наука нынче далеко пошла, — глубокомысленно заметил Цимбаларь. — Только вот дураков от этого почему-то не убавилось.
— Ты кого-нибудь конкретно имеешь в виду?
— Кондакова нашего, кого же еще! Совсем выстарился. Ушел от него клиент. Как песок сквозь пальцы ушел.
— Рассказывай. — Донцов, конечно, тут же пожалел о сказанном, но, как известно, слово не воробей…
ГЛАВА 16 ВЕСТИ С ТОГО СВЕТА
По версии Цимбаларя, изложенной, кстати говоря, с чужих слов, история очередною кондаковского промаха выглядела следующим образом.
