– Землеходы! – взвизгнула девчонка. – Наверх, скорее!
В тот же миг лужайка перед коттеджем вспухла черноземным фонтаном. А следом вспух хваленый земной дасфальт, раскалываясь и крошась, словно слюда.
И пошло. Из почвы лезли иссиня-черные лоснящиеся тела, похожие на гигантских земляных червей. Вздрогнул и покосился коттедж, но, не устояв перед исполинской силой землеходов, жалобно проскрежетал и схлопнулся, как карточный домик. Землеходы показывались на поверхности и вновь ныряли в землю, словно это была не плотная слежавшаяся почва, а вода в стоячем пруде. Селентина судорожно вздрагивала.
Ник зачарованно глядел, как дорожка кипящей земли движется к нему, движется быстро-быстро и как-то до ужаса неотвратимо.
Он даже не успел попрощаться с жизнью: сознание оцепенело, не в силах принять увиденное.
Кто-то схватил Ника за руку и рывком дернул вверх, к небу. К смутно зеленеющим где-то вверху ветвям супердерева. Потом Ника перехватили за ногу; мир неожиданно опрокинулся, и земля с небом поменялись местами.
– З-з-ззз! Хлю-хлю-хлю-хлю! Бз-з-ззж!
Звуки напоминали саундтреки компьютерных игр для самых маленьких, карапузов лет четырех-пяти. Нику сначала даже показалось, что рядом улюлюкает обыкновенный мини-флиппер.
Но это оказался наездник самого большого из дисков. Тот самый грязно-желтый бочонок. Ручищи у него оказались будь-будь: мускулистые, толстые, с плоскими, похожими на лопату ладонями. Наездник держал Ника за лодыжку, вниз головой, и непохоже, чтобы это его сколько-нибудь утомляло.
Диск поднимался ввысь, вдоль ствола супердерева, и под Ником распахивалась быстро углубляющаяся бездна. Земля внизу продолжала кипеть. Несостоявшийся земной городок перемалывался, как песчаный замок под ливнем на пляже. На месте коттеджа уже щерился безобразный бурый разлом, обнаживший скрытые глубинные слои почвы. Сервис-центр обратился в неясные серые обломки на дне конического кратера. Ажурная чаша ретранслятора обреченно валялась на потревоженной почве и напоминала порванную паутину. На месте энергостанции оседало рыжее облако – освобожденная энергия ушла в недра Селентины, но на землеходов это не повлияло – теперь они буйствовали на территории почти доросшего стадиона. Первой улицы, можно считать, уже не осталось: только косые стены крайнего коттеджа-механа сиротливо торчали из черноземного месива. Когда шпиль метеостанции с грохотом надломился и рухнул на спину гигантского червяка, Ник зажмурился.
Подняли его уже на добрые полста метров. Два диска поменьше дважды мелькнули рядом и стремительно ушли вверх, обдав Ника плотным порывом ветра. Висеть головой вниз на такой высоте – радость сомнительная, Ник боялся шевельнуться. Вдруг симбионт его уронит?
Спустя вечность диск опустился на шершавую широченную полосу. Ник, успевший сочинить себе судорожную эпитафию, нервно сглотнул и повалился на коричневую поверхность. Казалось, каждый нерв дрожит и дергается от пережитого.
Ник с детства не любил высоту. И никогда не думал, что когда-нибудь будет висеть, поддерживаемый не пойми кем за ногу, над добрым полукилометром пустоты.
Симбионт на диске радостно жужжал, улюлюкал и булькал. Опираясь на руки, Ник приподнялся. Полоса упиралась в толстенный морщинистый ствол супердерева. И Ник понял, что он находится на одной из веток. Под самыми облаками.
Ружье он, конечно же, выронил там, внизу.
Взлетели без проблем, хотя Артем на это не надеялся и ожидал злоключений в духе недавно услышанной сказки о клане Ромеро. Зато отличия он ощутил сразу же.
Наусов не пришлось разогревать – видимо, груз из корзины, груды припасов и двоих человек для четверки мохнатых воздушных шариков оказался вполне по силам. Едва ло Тан, его отец и дядя, а также подружка ва Дасти одновременно сбросили узлы на четырех веревках, наусы и корзина устремились в небо. Несильный рывок – и вот уже лес проваливается вниз, Лист, доселе представлявшийся необъятным, вдруг оказывается не таким уж большим, с каждой секундой продолжает уменьшаться и вскоре начинает выглядеть точь-в-точь как цветастый островок на фоне однотонной бледно-белесой поверхности мира.
Артем давно уже не различал фигурки людей в зарослях; только поляны, более светлые, чем лес, пестрели на кругляше Листа, словно веснушки на огромном лице.
– Что-то Тан не взлетает, – озабоченно сказал Артем и обернулся.
Мрачный ва Дасти сидел, привалившись спиной к противоположной стенке корзины. Красоты высоты его не интересовали. Да и видел он эти красоты бессчетное число раз. Не то что Артем.
– Наверное, его все-таки не отпустят, – предположил сказочник угрюмо.
– Как не отпустят? – опешил Артем. – Ло Эрно же сказал…
– Мало ли что сказал старейшина! – перебил Дасти. – Это он нам сказал. А для сына может найти совсем другие слова.
Артем, обескураженный таким первобытным коварством, не нашелся что ответить. Некоторое время он беспомощно глядел на сказочника; потом отвернулся и снова принялся наблюдать за Листом. Своим недавним домом. Он очень надеялся, что вот-вот от гигантской зеленой чаши отделится крохотная рисочка, покружит в поисках потока и начнет медленно приближаться, постепенно принимая очертания человека под крыльями. Но время шло, Лист становился все меньше и меньше, а этого не происходило. В конце концов корзина под наусами отдалилась на такое расстояние, что разглядеть стартующего летателя невооруженным глазом вообще стало невозможно.
«Эх, сейчас бы бинокль с усилением, – тоскливо подумал Артем. – Мечты-мечты…»
– Дасти, – обратился Артем к спутнику, – что мы будем делать, если Тан не прилетит?
– А ведь она меня действительно любит… – невпопад отозвался сказочник.
Артем заглянул ему в глаза и понял, что ва Дасти мыслями сейчас не здесь, а там, на Листе, с той самой девчушкой, которая принесла ему гитару. И снова осознал, что кое в чем старше своих друзей-пацанов на целую жизнь. У него-то все это уже позади – первые вздохи, первые поцелуи, первое разочарование, первое отчаяние… В патриархальных обществах люди быстрее взрослеют только в бытовом смысле. Убить косулю, защитить очаг от чужака. В эмоциональном если что и менялось в минувшие тысячелетия, то не очень сильно.
«А действительно, что мы будем делать? – подумал Артем на удивление спокойно. – Крылья у нас, хвала небесам, есть…»
Старейшины настояли и Тан одну пару собственноручно закрепил на корзине, к удивлению Артема – горизонтально, просто положив их сверху на закругляющийся борт таким образом, что у корзины появилось нечто вроде хвостового стабилизатора древних атмосферных самолетов. Можно было предположить, что в полете корзину будет меньше качать и болтать. Но в случае нужды крылья легко освободить и ва Дасти сможет взлететь – хотя бы для того, чтобы рассыпать корм для наусов в нужной стороне. Или чтобы облететь встреченный Лист. Но вообще-то для полноценного управления полетом наусов нужен один человек в воздухе и двое в корзине. Тонкостей Артем еще не знал, но подозревал, что два человека нужны для каких-то особых действий помимо банального перераспределения веса по корзине и регулировки крена.
