На крыльце послышались легкие шаги, скрипнула дверь. Робин, собиравшийся уже тушить светильник, обернулся и удивленно замер:
— Сата!
Девушка улыбнулась, закрыла дверь, пошла к нему, глядя смущенно, но с нескрываемым любопытством. Тут Робин слегка смутился, он был почти голый.
— Сата, как хорошо, что ты все же пришла, — поспешно заговорил он. — Я искал тебя, очень хотел увидеть, я совсем на тебя не сержусь за вашу прогулку и…
Договорить молодой человек не успел, девушка заключила его в объятия, и уста влюбленных слились. Оторвавшись от Робина очень нескоро, Сата смущенно произнесла:
— Я не пряталась, мне надо было подготовиться.
— К чему? — тупо спросил ошеломленный ее поведением Робин.
— Ты что, не понимаешь? — еще больше смутилась Сата. — Я пришла к тебе. И не смотри так! Со мной все в порядке, я совсем выздоровела и не уйду!
Глаза девушки странно блестели яркими, золотистыми точками, а разгорающийся огонек не смог бы оставить равнодушным даже мумию. Робин понял, что сам теперь не позволит ей уйти.
— Да ты у нас опаснее Лены! — усмехнулся он, приходя в себя. — Та хоть в дома к честным людям не врывается.
— Обними меня крепче, мой цохван!
— Так я по-прежнему демон? Печально.
— Ничего не поделаешь, — Сата игриво пощекотала возлюбленного, — у тебя здесь растут волосы!
— А у тебя нет?
— Конечно! Ни у кого из наших людей нет волос подмышками. Правда, многие ваши женщины их срезают, но они растут вновь.
— Как интересно! А можно мне посмотреть?
— Не знаю, наверно, можно. Не смейся! Поцелуй меня! Что ты делаешь?
— Как что? Снимаю платье!
— Подожди! Я сама! Да отпусти же!
— Неужели я все-таки увижу конец этого процесса!
— Робин! Ну что ты говоришь?
— Сата, на моей памяти ты уже дважды это начинала, но еще никогда не доводила дело до финала. Трепещу от мысли, что сейчас увижу твое тело!
— Робин! Ты смеешься! Я сейчас уйду! — не слишком убедительно возмутилась девушка.
— Ну, не сердись! Я не смеюсь, я ликую! Мне очень приятно видеть тебя, очень радостно смотреть, как ты пытаешься выбраться из этого платья, а уж то, чем мы будем заняты в ближайшее время, радует меня гораздо, гораздо больше! Давай помогу, а то ты действительно никогда его не снимешь. А это что такое?
— Я это сшила сама. Лена сказала, что мужчинам очень нравится, когда такое носят женщины.
— Эта учительница химии и здесь достала! Еще какие-нибудь сюрпризы будут?
— Робин, ее язык не останавливается, она говорит там, где лучше молчать. Но я боюсь даже думать о многих ее словах, а не то что делать! Больше сюрпризов нет. Робин, куда ты меня несешь?
— На кровать.
— Подожди, поноси меня еще, хоть немного! Мне так нравится!
— Что же ты раньше молчала? Малышка, здесь и места для этого нет, может, выйдем на улицу?
— Представляю! Будет очень весело, все придут смотреть. А уж как обрадуется Хонда, сколько у него будет слов! Робин, помнишь, как ты меня носил? Я тогда еле могла с тобой говорить, даже не мечтала, что ты будешь моим мужчиной. Как же я тебя люблю!
— Все, больше не могу, идем в кровать. Так, что это такое? Как мило, даже жалко снимать!
— Робин! Пожалуйста, потуши свет!
— Ни за что, как же я тебя тогда увижу! Сата, убери руки, ну прошу тебя. Какая же у тебя красивая грудь! Прекрасная ты моя!
— Робин! Ой! Какой ты нежный! Спасибо!
— Малышка, первый раз вижу девушку, которая благодарит за ласку. Красавица, да что с тобой сегодня, ты не похожа на саму себя. Как красиво блестят твои глаза, как смелы поцелуи, а тело дрожит от малейшего прикосновения.
— Не останавливайся, говори так же, мне очень приятно это слушать. И руки… пожалуйста, делай так же!
— Конечно! Любимая, какие длинные у тебя ножки…
Сата всхлипнула, вырвалась из мужских объятий, взглянула с обидой:
— Робин, зачем ты так? Ты просто смеешься!
— Девочка моя, — парень был ошеломлен, — что не так? Чем я тебя обидел?
— И ты спрашиваешь? Хвалишь длинные ноги, сейчас начнешь сравнивать с лягушкой.
— Глупышка, — Робин засмеялся, — я же из другого мира, ты что, забыла? У нас считается, что красивая девушка должна быть стройной и длинноногой.
— Правда? — Голос Саты был полон недоверия.
— Конечно! Ты же сама знаешь, Аниту считают первой красавицей, а у нее фигура немногим пышнее твоей. Иди же ко мне! Сейчас посмотрим, что тут у нас еще припрятано.
— Робин! Потуши свет! Прошу тебя!
— И не подумаю. Вот и все, с одеждой покончено! Ты почему вся сжалась? Боишься? Я не сделаю тебе ничего плохого, что ты, любимая!
— Не обращай на меня внимания! — тихо прошептала Сата. — Я же простая перепуганная эйко, а еще… еще наши женщины говорят, что у вас большие шоко. Лена сказала непонятные страшные слова, как ты меня будешь рвать на фашистский крест.
— Эту Лену я когда-нибудь убью! Не простой смертью. Не бойся, я же с тобой еще ничего не делаю. Ну, открой глаза, расслабься, посмотри на меня.
— Робин, я и так боюсь, а если посмотрю на тебя, наверное, умру от страха.
— Ну что ты милая, не умрешь. Я буду самым нежным мужчиной в мире, вот так, видишь, это не так уж и страшно.
— Робин! Что ты делаешь?
— Если тебе что-то не нравится, так и скажи.
— Я не могу так сказать.
— Почему?
— Мне же все нравится! Все! О Роб-бин! Как ты можешь это делать! Это так стыдно! Почему ты остановился? Мне же очень нравится!
— Вот и пойми тебя. Любимая, ложись вот так, хорошо. Не бойся, но сейчас может быть немножечко больно. Совсем чуть-чуть, расслабься, я люблю тебя.
Тишину разорвал короткий девичий крик. Робин виновато замер, глядя на исказившееся личико Саты, но девушка не позволила ему останавливаться, успокоила его несколькими дрожащими словами:
— Роб-бин! Все хорошо, я просто немного испугалась, мне не больно, пожалуйста!
— Сата!..
Потом они долго лежали, обнявшись, постепенно приходя в себя. Робин был настолько счастлив, что это невозможно передать словами. В голове не было ни одной мысли, он улыбался, поглаживая волосы девушки. Сата открыла глаза, посмотрела любящим, благодарным взглядом, ничего не сказала, передвинулась, положила голову ему на грудь.
— Как ты? — ласково спросил Робин.
— Мне очень хорошо, — так же ответила девушка, — это было совсем не больно, только в начале, немного. Мне так хорошо!
— Что с тобой сегодня?
— Сегодня лучший день моей жизни. Я не хочу даже разговаривать. Как хорошо!
— Вот видишь, а ты трусилась осиновым листом, на спинку падала с зажмуренными глазами, требовала свет убрать.
— Я больше не буду. Робин, раз уж ты не погасил свет, можно посмотреть на твой шоко?
— Смотри, любопытная ты моя. Ну, как, очень страшно?
