Несколько раз мне почудилось, что Иоана говорит во сне, но я не был уверен, что она в самом деле произнесла слова «красная лягушка». Обычно спящая без движений, как неодушевленный предмет, на этот раз она вела себя беспокойно и всю ночь крутилась в кровати.
— Что тебе приснилось? — спросил я ее утром. Но она беспечно пожала плечами: — Забыла!
Ладонь, еще красная, больше ее не беспокоила. Когда я выходил из сада, Иоана, казалось, была в обычном настроении. Поэтому я спросил ее, помнит ли она, что вчера выбросила в яму какой-то предмет.
— Да, — сказала она. — Красную лягушку.
— Куда ты ее выбросила?
Окинув взглядом грядки овощей и цветов, я вспомнил, что на днях наш хозяин и в самом деле выкопал неглубокие ямы, в которые хотел что-то посадить. Теперь ямы были зарыты. Иоана сделала несколько шагов между грядками, повернулась в одну сторону, потом в другую и неуверенно призналась: — Я не помню…
— А эта лягушка и в самом деле была красная?
— Да, — сказала Иоана. — И безногая!
Я взглянул на нее с удивлением.
— Как это безногая?
— Так. Безногая! И двигалась вот так, вот так…
Сложив ладони, она начала ритмично разнимать и складывать их снова, пытаясь передать движения странного существа.
— Глупости! — сказал я. — Не бывает безногих лягушек. Наверное, ты ее не рассмотрела…
На этот раз Иоана взглянула на меня пристально и снисходительно улыбнулась.
— Нет, рассмотрела, папочка… И даже подержала в руках. Она была красная.
И взглянула на ладонь, хранившую следы прикосновения ядовитой кожи животного. Разумеется, я был заинтригован. Но не мог же я придавать слишком большого значения замечаниям шестилетней девочки, до тех пор наверное видевшей лягушек лишь на картинках!
Однако, спешить мне было некуда и наверное поэтому я еще на минуту продолжил разговор.
— А какая у нее была кожа? — спросил я несколько насмешливо.
Дочь ответила сразу же, не раздумывая: — Гладкая. Как красный мячик.
Окончательно убедившись в своих предположениях, я весело рассмеялся и перевел разговор. Мне не впервые было сталкиваться с силой детского воображения.
Я вспомнил, как в последний день рождения Иоаны неожиданно вошел в ее комнату и увидел множество малышей, столпившихся вокруг перевернутого стула.
— Тш-ш-ш… — шепнула мне Иоана, повернув ко мне личико, преображенное страхом. — Ты его разбудишь!
Стул оказался заснувшим львом…
Примерно такой же породы должна быть и красная лягушка, решил я, и, взяв дочку за руку, отправился с ней на прогулку. Мы шли, как двое взрослых, лишь изредка перекидываясь парой слов и спокойно любуясь окрестностями, потому что Иоана чувствует, когда мне не хочется отвечать на ее бесконечные вопросы, и умеет молчать. Мы прокатились по Дунаю на лодке, выкупались и вернулись домой. День прошел без особых инцидентов.
Но назавтра я стал свидетелем событий, которые заставили меня задуматься. Я взял книгу и уселся с ней под кроной ореха, росшего в углу сада; Иоана играла в прятки с малышами хозяйки и соседскими ребятишками. В мирной атмосфере каникул их крики и смех не мешали мне, а напротив, казались тоже мирными и спокойными, и наверное я задремал с книгой на коленях. Открыв глаза, я увидел, что, всем телом прижавшись к стволу ореха, Иоана «дежурит». Она спрятала лицо в согнутую левую руку, в то время как правая свисала у нее вдоль тела, ладонью наружу. Я помню, что заметил красноту кожи и удивился тому, как долго не проходит раздражение, на которое она, к счастью, больше не жаловалась.
— Готово? — крикнула Иоана, не поднимая головы.
Она подождала еще секунду и, не получая ответа от товарищей по игре, не желавших выдавать свои убежища, повернулась к ореху спиной. И тут, к своему великому удивлению, я услышал: — Мариоара! За ивой возле забора. Раз, два, три… Гицэ! За свинарником! Раз, два, три… Василе! На яблоне! Раз, два, три.
И так, по порядку, она назвала все укромные уголки, в которых прятались дети. Один за другим они выходили теперь из своих убежищ и приближались к нам, поглядывая на Иоану из-под опущенных ресниц. Я понял, что они стесняются меня, но что, если бы меня здесь не было, они разоблачили бы мою дочь, которая, несомненно, «дежурила» нечестно. Я уткнулся в книгу, притворяясь, что ничего не заметил. Иоана была оживлена, весела и горда, она обнаружила все убежища, даже не начав искать ребятишек.
— Чья очередь дежурить? — спросила она, но ей никто не ответил.
Переминаясь с ноги на ногу, все смотрели на нее недружелюбно.
— Я больше не играю, — осмелился наконец Гицэ, маленький плотный мальчуган.
И, решительно шмыгнув носом, он повернулся на пятках и направился к воротам.
— Я тоже, — сказала Мариоара.
Разочарованная, Иоана смотрела на них с таким видом, словно ничего не понимала, и это огорчило меня больше всего.
— Почему? — крикнула она. — Ведь еще рано!
Но дети все так же молча и медленно удалялись.
Потом вдруг кинулись бежать, и вскоре их голоса послышались по другую сторону плетня.
Я был огорчен и сердит. Ведь я относился к своей дочери с полным доверием! А тут был не просто обман: она еще и притворялась, что не видит, что он всеми обнаружен. Мне йе хотелось вмешиваться в игру детей, но было просто необходимо кое-что выяснить. Наверное, мой голос слегка дрожал, когда я спросил: — Почему ты это сделала?
Девочка повернулась ко мне; на ее лице было написано горькое разочарование.
— Да что я сделала? Почему они обиделись?
— Значит, ты поняла, что они обиделись…
— Да. Но почему? Ведь я не сделала ничего плохого.
Я помолчал. Потом протянул руку: — Иоана! Иди-ка сюда! Вот так. Посмотри мне в глаза.
Она стойко выдержала мой взгляд, потом, покраснев, поднесла палец к губам.
— Как? Ты думаешь, что… И они тоже?..
Иоана так хорошо притворялась, что, не будь я свидетелем игры, я мог бы поклясться, что ее обвинили напрасно. Глаза девочки наполнились слезами. Я почувствовал, что она напряглась и вся кровь отхлынула у нее от лица.
— Как им не стыдно! — воскликнула она. — Просто они рассердились, что я нашла их так быстро.
Хотя мне было не легко, я решил сдержаться и заговорил спокойно и раздельно: — Они рассердились не потому, что ты их нашла.
Они рассердились, потому что ты подглядывала и увидела, где они спрятались.
— Неправда!
— Нет? Тогда откуда же ты знала, где спрятался каждый?
И тут я увидел, что она сбита с толку. Как это ни странно, у меня было полное впечатление, что она и сама впервые задумалась о том, как смогла найти их так быстро.
