— Купол Тихо Браге, Луна.
— Боюсь, вы не успеете на этот рейс, Андрей Павлович.
— Неважно. Меня устроит любое другое направление. Любой населенный пункт в любом из миров Диаспоры, кроме Дальнего Новгорода. Лишь бы поскорее и навсегда.
— Какова же цель вашего столь поспешного отлета из СМГ?
— Туризм. Эта цель отмечена в моей декларации, вот она. А вот моя туристическая путевка, согласно которой недельный срок моего пребывания в Дальнем Новгороде истек два с половиной месяца тому назад. Но путевка подтверждает, что я действительно турист.
Николай Иванович тщательно и уже не впервые изучил предъявленные бумаги.
— Располагаете ли вы, сударь, достаточными средствами для космического вояжа? — наконец задал он следующий вопрос (и опять-таки не впервые).
— Располагаю, хотя вас это и не касается, сударь.
— Касается, сударь, — возразил Николай Иванович. — Мы не можем позволить человеку — пусть даже иноземцу — умереть от голода лишь потому, что ему вздумалось лететь неизвестно куда… Какими средствами вы располагаете?
— Вот справка о моей доле в Казне Дальнего Новгорода, — вздохнул я. Заверена сегодняшним числом. Вот наличные: сто сорок восемь целковых. А вот моя кредитная карточка — в ней зашифрованы сведения о моем финансовом положении на Земле… Положение, смею вас заверить, прочное.
— Извините, сударь. — Николай Иванович ногтем отодвинул от себя карточку. — Эти штуки на территории Суверенной Марсовой Губернии недействительны.
— Они действительны на Земле. И почти во всех мирах Диаспоры.
— Может быть, не знаю. Я знаю, что у нас это не деньги.
Я покорно забрал карточку.
— Итак, сударь, ваше состояние исчисляется тысячею целковых?
— Тысяча сто сорок восемь, — поправил я.
— Все равно. Этого, может быть, и хватит, чтобы долететь до Тихо Браге, но в Тихо Браге у вас не останется ни гроша.
— У меня оплаченный билет. Без срока и без направления. В любой пункт Солнечной Системы.
— И без пересадки… В пассажирском лайнере класса» А», на место в котором вы претендуете, неизбежны дополнительные и очень крупные траты. В Тихо Браге вы окажетесь уже без билета и нищим.
— В Тихо Браге, да и на корабле, я по моей кредитной…
— Не знаю, не знаю.
— Я врач — нетрадиционный стоматолог. Я всегда могу заработать себе на хлеб, — терпеливо сказал я. — С маслом. С натуральным и даже земным сливочным маслом. Датским.
— Сначала заработайте, а потом отправляйтесь в вояж.
— Н-ну хорошо. До какого пункта назначения — за пределами СМГ, разумеется — достаточно этой суммы?
— Тысячи целковых?
— Тысячи ста сорока восьми.
— Обратитесь в справочное бюро, там вам подскажут. Следующий.
— Минутку! — я положил руку на барьер и на всякий случай ухватился за него. — Я уже обращался в справочную службу. Мне сказали, что этой суммы более чем достаточно для путешествия в Марсо-Фриско. Я намерен вылететь туда ближайшим рейсом. Он отправляется через три с половиной часа.
— Цель поездки? — осведомился Николай Иванович.
— Туризм. Отмечена в декларации. Кстати, и моя кредитная карточка в Марсо-Фриско будет действительна.
— Этого я не могу знать. Вашу визу, пожалуйста.
— Какую визу? Я предъявил вам туристическую путевку с Земли на Марс. Марсо-Фриско на Марсе, в сотне миль отсюда. Всего-то и нужно перепрыгнуть через Колдун-гору, даже не поднимаясь над краем Марьина Оврага! Который, кстати, никакой не Марьин Овраг, а долина Маринер!
— «На Русский Марс», сударь. В путевке написано дословно так… Значит, выездной визы у вас нет?
— Мне не дают визу, потому что я не гражданин СМГ. Меня не выпускают из СМГ, потому то у меня нет визы. Не кажется ли вам, сударь, что это какой-то порочный круг?
— Один из многих, Андрюша, — тихо сказал он и посмотрел на меня с тоской и страхом. И с чувством долга. — Тебе никогда не выбраться из Дальнего Новгорода. Так надо.
— Кому надо, Колюнчик?
— Всем. Мне. Ему… — он ткнул большим пальцем назад, на опричника Петина, замершего в напряженно-свободной позе. — Им… — он кивнул на очередь за моей спиной, уже начинавшую роптать, а может быть, и на весь зал ожидания. — Всем людям. Понимаешь Андрей?
— Чушь собачья. Всем людям нужно держать одного меня в вашей марсианской канаве?
— Ты скоро поймешь, — пообещал Колюнчик. — Наверное, ты уже понял, просто боишься признаться в этом самому себе. Но ты скоро перестанешь бояться, и…
— И перегрызу кому-нибудь из вас глотку! — продолжил я. — Быть может, тебе!
Я непроизвольно возвысил голос, и расслабившийся было Харитон опять возложил руку на кобуру.
— Это не исключено, — кивнул Колюнчик. — Хотя и маловероятно… — Он помолчал, глядя на меня все с той же смесью во взоре. Впрочем, теперь к этой смеси добавилось еще что-то — кажется, жалость. — Продолжим? спросил он. — Или на сегодня хватит?
— Ну уж нет, — сказал я. — Давайте продолжим, сударь. Как насчет Фобоса? Русского Фобоса, разумеется. Могу ли я, с моим бессрочным билетом и с моей тысячею целковых, предпринять столь мизерный по дальности вояж?
— Можете, сударь, — вздохнул Николай Иванович. — Только я обязан предупредить вас о том, что территория русского Фобоса Объявлена зоной повышенной радиационной опасности. Предъявите, пожалуйста, вашу медицинскую карту…
Спустя три или четыре часа я иссяк.
То есть, меня-то хватило бы еще на столько же, если не больше. Я был дьявольски терпелив. Как всегда. Как ежедневно в течение последнего месяца, с тех самых пор, как понял, что попал в бюрократический тупик. Дубинка Харитона Петина разъяснила мне это весьма доходчиво — и тогда же я зарядил себя терпением на добрую половину вечности.
Я бы мог и продолжать — но иссякли мои документы, опять оказавшиеся недостаточными. А на повторный круг Николай Иванович не изволил согласиться: «Мы с вами только что об этом говорили, сударь».
Завтра я скажу, что не помню. К другому барьеру я тоже смогу встать только завтра… А за неделю хождений по присутствиям я обновлю бумаги, подписи, даты, штампы. Поднакоплю новых справок и поручительств. И начну с нуля. Покорно, благонамеренно, законопослушно. Дьявольски терпеливо.
Рано или поздно они расслабятся. Рано или поздно Харитон со товарищи утратят бдительность, и никто из них не явится на свой пост. Или явится, но с незаряженным парализатором, и дубинка будет валяться где-нибудь на скамье в курилке. А на нейтралке в это время будут люди — и пока опричники решатся начать пальбу, я успею пробежать нейтралку и запрыгнуть на какой-нибудь трап. Любой… У Марсовой Губернии нет своих заатмосферных судов, и даже в Марсо-Фриско ходит графский микрокосмобус класса «Блоха». Любой трап окажется для меня спасительным: первая же его ступенька является территорией чужого государства.
