Жажда развлечений затмевала все, начинала перерастать в навязчивую манию, в психоз, в одержимость — и власть имущим мало становилось рукопашных боев, гладиаторов на аренах, травли диких зверей, они с азартом и упоением усаживались за игровые доски больших и малых войн, двигали словно фигурками по черным и белым квадратам легионами, когортами, полками, дивизиями, армиями, флотами, звездными эскадрами. Власть вырождалась, пьянея от вседозволенности и вечной игры миллионами «игрушек». Игрушки вырождались, шалея от затеянной не ими игры, от дарованной им на время потехи, от безнаказанности, от возможности вытворять запросто то, чего в обычных условиях вытворять никакие законы не позволят. Играл каждый сверху донизу! На какое-то время, длительное время, жажду игрищ и потех все чаще стали утолять «игровые», ненастоящие миры, где можно было отвести душу, покуражиться, пострелять, порубить, побегать, помахать мечом, топором, секирой или просто кулаками, поубивать кучу врагов, монстров-чудищ, «инопланетян» и себе подобных… и живым-невредимым вернуться назад — эдаким героем, уставшим от боев и собственной удали. Целые планеты превращались в «игровые миры». Не играли, пожалуй, лишь космодесантники да звездопроходцы, которым хватало реальных опасностей и подвигов, не играли те, кто бился в настоящих войнах, будь то планетарные схватки или межгалактические, таковым вообще было не до игр, у них была своя Большая Игра. Но в ограниченных масштабах. Теперь же кое-кто извне собирался «поиграть» всей Вселенной. И самое гнусное заключалось в том, что правители Земной Федерации, охватывающей сотни тысяч населенных миров, готовы были услужливо подыгрывать неведомым и грозным внешним силам. Более того, они способствовали созданию иновселенских баз, выращиванию полчищ убийц и насильников… Это не укладывалось в нормальные человеческие представления, это было и не выше, и не ниже их, а где-то сбоку, поодаль, вовне — это было апофеозом вырождения. Дегенерация в Земных владениях становилась властелином полным, неограниченным и, что самое страшное, совершенно непонятным, необъяснимым для подавляющего большинства людей, ничего не понимающих, блуждающих в потемках, но уже приговоренных к закланию. Не извне страшна опасность, но изнутри! Иван от бессилия стискивал зубы, все напрягалось в нем до последней жилки, переполнялось гневом и чем-то еще не осознанным, неизъяснимым. Он дозревал.
— Мы не надолго задержимся здесь! — прошептал он.
Зал Отдохновений выявился словно из тумана — пустотой, огромностью и гнетущей тишиной. И посреди этой пустоты все еще бесновался в полевых путах Верховник — иновселенский выродок-дегенерат, не имеющий ни пола, ни возраста, ни рода, один из многих миллионов служителей дьявола, «преобразователь»-демократор, разрушитель, игрок и убийца, сгусток тьмы, злобы, ненависти, смерти. Его надо было уничтожить во всех его ипостасях, во всех пространствах и временах. Уничтожить! Ибо иного он не заслуживал. Но Иван не стал убивать Верховника, не стал его распылять, обращать в ничто. Он лишь приказал чудесному трону прихватить защитный кокон вместе с его содержимым — и рванул на Харкан-А. В подземелье. То самое, из которого выбрался лишь несколько часов назад.
Верховник еще не знал, что его ожидает. А четверо сноровистых гмыхов и хрягов уже налаживали цепи, сваривали обрывки, крепили крюки.
— Ничего, мой старый друг, ничего, — утешал Верховника Иван, — повисишь немного, отдохнешь, дозреешь, может быть. Это вторжение пройдет без тебя.
Подземелье было вечным. И заключение в нем должно было стать вечным. Верховника вздернули вверх ногами, закрепили цепи, приварили доспехи к железу. Властвуя на троне, Иван подавлял волю вертухаев-охранников, заставлял полуживых негуманоидов работать на себя. И те послушно исполняли его приказы.
— Это не воины, это киберы и биоробы, — шептала ему на ухо Светлана. — Спеши! Если придут другие, нам будет плохо, мы сами повиснем в цепях. Иван, не надо испытывать судьбу!
Иван и сам знал, что слишком долго играть с фортуной не следует. Но это дело он обязан сделать, этого негодяя он подвесит!
Когда все было закончено, Иван внезапно отошел сердцем, он больше не испытывал зла к уродливому и огромному старцу, чье нутро черно и пусто. Он лишь усилил барьерную напряженность поля. И бросил на прощанье:
— Виси, игрок! А нам пора искать свою форточку!
Лязг металла, скрежет, глухие и злобные ругательства понеслись вслед.
Но Ивана и Светланы уже не было в подземелье.
Они застыли посреди напоенного звездным блистанием мрака Космоса — посреди Чужой Вселенной. Иван сжимал в руке ретранс. И выявлялись структуры Невидимого спектра. Высвечивались из вакуума и незримого льда пустот мрачно сверкающие армады. Огромные уродливые боевые звездолеты Иной Вселенной хищными шестикрылыми демонами исполинских размеров застили свет мохнатых волокон и кристаллических решеток открывшегося незримого измерения.
Иван машинально, по старой десантной привычке в доли мига разбил пространство на квадраты, определил плотность звездолетов на каждый из квадратов, прикинул, перемножил… и бросил эту пустую затею. В Невидимом спектре глаз проникал на многие миллионы километров вглубь Пространства, и невозможно было исчислить неисчислимое.
— Их не так много, — снова шепнула на ухо Светлана и прижалась плотнее, — это обман зрения, они множатся в структурах.
— Откуда ты знаешь? — спросил Иван.
— Я здесь дольше твоего была, кое-чему обучилась, — она улыбнулась и стала совсем как та, русоволосая Лана, что давным-давно, в другой жизни слушала на лужайке под шаром россказни своих скучающих подружек.
— Не хочу уходить отсюда несолоно хлебавши, — пояснил Иван, — может, удастся хоть что-то выведать!
— Не удастся! — сразу оборвала его мечтания Светлана. — И даже не надейся. Я вообще не уверена, что они придут к нам на этих вот звездолетах.
— А на каких же еще! — удивился Иван. Он чувствовал, как трон под ним начинал мелко подрагивать — то ли сбои какие-то, то ли с энергетикой нелады, вечных запасов не бывает.
— Я тебе все расскажу на Земле! — взмолилась она. — Бежим! Бежим отсюда!
Иван окаменел. Он не мог раздвоиться, он жестоко страдал и ничего не мог поделать. Еще одного случая проникнуть в Систему никогда не предоставится, это точно. Но и второй такой — любимой, желанной, спасенной им… почти спасенной — тоже не отыскать во всем Мироздании.
— Говори сейчас! — отрезал он. — Говори коротко!
— Ладно! — голос у Светланы дрожал, да и сама она неудержимо тряслась будто в ознобе или лихорадке. — Этот кощей-бессмертный тебе поведал о многом, я ведь все слыхала, я была в прозрачном кубе, там целый мир… но неважно! Настоящая Система — это вовсе не одна только Чужая Вселенная, нет. Система стала складываться в начале четвертого тысячелетия, для нас — в будущем. Тридцать третий век, ты представляешь себе?!
