На следующий день Амди отправился в самое длинное в своей молодой жизни путешествие. Обвязанные ветровками, они шли по широкой желобчатой улице к проливам у подножия замка. Впереди ехал господин Булат на санях, запряженных тремя керхогами. В красно-полосатых куртках он выглядел великолепно. Одетые в белый мех охранники катились с обеих сторон, а сзади шел угрюмый Тиратект. Северное сияние было такое яркое, какого Амдиджефри никогда не видел; ярче, чем полная луна на северном горизонте. С карнизов домов росли вниз сосульки, иногда до самой земли — сверкающие зелено-серебряные колонны света.
Потом они сели в лодки и погребли через проливы. Вода обтекала корпуса лодок как холодный черный жидкий камень.
Когда они доплыли до той стороны, над ними нависал Холм Звездолета, возносящийся выше любого замка. Каждую минуту являлось новое зрелище, новые миры.
Подъем к вершине холма занял полчаса, хотя все сани тащили керхоги и никто не шел пешком. Амди смотрел во все стороны, зачарованный необозримым пейзажем в лучах северного сияния. Джефри сначала был так же захвачен зрелищем, но у вершины холма он перестал осматриваться и крепко, до боли обнял своего друга.
Господин Булат построил вокруг корабля навес. Внутри него ветра не было и было чуть теплее. Джефри стоял у основания решетчатой лестницы, глядя на исходящий из двери корабля свет. Амди почувствовал, что он дрожит.
— Он что, боится собственного корабля?
Амди знал уже большинство страхов Джефри и понимал почти все его чувства. «А каково было бы мне, если бы убили господина Булата?»
— Нет, он не боится. Это воспоминания о том, что здесь было.
Булат мягко заметил:
— Скажи ему, что мы можем прийти в другой раз. Совсем не обязательно входить туда сегодня.
Джефри потряс головой, когда ему это передали, но сказать смог не сразу:
— Я должен пойти. Я должен быть смелым.
Он медленно полез по лестнице, останавливаясь на каждой ступеньке, чтобы проверить, что Амди с ним. Щенки разрывались между тревогой за Джефри и желанием броситься в эту чудесную тайну.
Они уже пролезли в странную обитель Двуногих: яркий голубоватый свет, тепло, как в замке… и тысячи загадочных штук. Они перешли через большую комнату, и господин Булат сунул несколько голов во входной люк. Его мысли отдавались громким эхом.
— Я приказал оббить здесь стены, Амди, но даже при этом там есть место только для одного из нас.
— Д-да.
Раскаты эха заставляли звучать мысли Булата как-то странно сурово.
— И это тебе придется защищать там своего друга и доложить мне все, что ты увидишь.
Булат отступил, и только одна его голова еще осталась в люке.
— Да! Да! Я так и сделаю!
Впервые за свою жизнь Амди был по-настоящему нужен кому-то еще, кроме Джефри.
Джефри молча обошел зал, полный его спящими друзьями. Он уже больше не плакал и не был в состоянии той молчаливой хандры, которая часто его охватывала. Просто он будто не мог поверить, что снова на корабле. Он медленно провел руками по ячейкам, разглядывая лица. «Столько друзей, — подумал Амди, — ждущих, чтобы их разбудили. Интересно, какими они будут?»
— Эти стены… я такого не помню, — сказал Джефри. Он коснулся повешенной Булатом тяжелой обивки.
— Это чтобы здесь не так шумело, — ответил Амди. Он потянул за обивку, интересуясь, что там за ней: зеленая стена, похожая и на камень, и на сталь… и покрытая крошечными бугорками и полосками серого. — А это что?
Джефри оглянулся через плечо:
— Это? Плесень. Она расползается. Хорошо, что господин Булат ее закрыл.
Мальчик пошел дальше. Амди помешкал еще секунду, ткнувшись в эту плесень парой голов. Плесень и грибки были в замке постоянной напастью, и их все время вычищали — и совершенно напрасно, по мнению Амди. Грибки — это было так интересно, они могли расти на самой твердой скале. А вот эти были особенно странными. Некоторые росли почти на полдюйма вверх и клубились, как твердый дым.
Глядящая назад его часть увидела, как Джефри удаляется в сторону кабины. Амди неохотно оторвался и последовал за ним.
Первый раз они пробыли в корабле всего час. Во внутренней кабине Джефри включил волшебные окна, которые смотрели во все стороны. Амди сидел вытаращив глаза — это было путешествие на небо.
Для Джефри это было кое-чем другим. Он скорчился в гамаке и уставился на ручки управления. Постепенно лицо его разглаживалось.
— А мне здесь нравится, — тихо сказал Амди.
Джефри тихо покачивался в гамаке.
— Ага. — Он вздохнул. — Я так боялся… но, когда я здесь, я вроде ближе к… — Он протянул руку и потрогал ближайшую к нему панель. — Мой папа смог его посадить, и он сидел тогда вот здесь. — Он резко повернулся и посмотрел на поблескивающую панель над головой. — А мама настроила ультраволновик… Они все это сделали. А теперь тут только ты и я, Амди. Даже Джоанны нет… И мы должны сами все сделать.
Секретность Вриними: В пределах Организации. Не распространять за пределы Кольца 1 локальной сети.
Протокол поиска Ретранслятора 00:
Начало: 19:40:40 по времени Доков, 17/01 года 52 090 Организации [128,13 дней от падения царства Страума]
Синтаксис уровня связи 14. Кольцевое сообщение, обнаруженное на канале сигналов опасности для жизни. Мощность и полоса сигнала совпадает с ранее обнаруженным сигналом автоматического маяка
Языковый путь: Самнорский, СК: Устройство Ретранслятора От: Джефри Олсндот я ни Знаю где ето.
Тема: Здрасте. Миня зовут Джефри Олсндот. Наш корабль поврижден и нужна Помощ. Прошу Атвет.
Содержание: Извените за ошибки. Эта клаватура Дурацкая! Ключевые фразы: Я не понял.
Кому: Скажите кому-небудь.
Текст сообщения: [пусто]
В прибое играли два наездника.
— Ты думаешь, его жизнь в опасности? — спросил тот, у которого был тонкий зеленый стебель.
— Чья жизнь? — переспросил другой, побольше, с синей раковиной у основания.
— Джефри Олсндота, человеческого ребенка.
Синяя Раковина вздохнул про себя и запросил свою тележку. Приходишь на берег забыть дневные заботы, так Зеленый Стебель тебе этого ни за что не даст. Он поискал «Джефри, опасность».
— Конечно, в опасности, дурища! Посмотри на его последние сообщения.
— А! — Зеленый Стебель говорила озадаченным тоном. — Извини за частичную память. Я помнила только, что надо беспокоиться, и более ничего.
Она замолчала, и он услышал ее довольное жужжание. Их омывал прибой.
Синяя Раковина открылся воде, пробуя на вкус силу жизни, кипевшую в волнах. Красивый пляж. Наверное, единственный такой — и это самое трудное, что можно сказать о чем угодно в Крае.
