- И что же?
- У нас будет время поработать над ним, если он отправится с нами в Новую Каледонию. Как только мы окажемся там, то встретимся с очень говорливой журналисткой, некоей Мей-Линг Трухильо, которая из кожи вон лезет, чтобы урезать субсидии, предназначенные для Флота Безумного Эдди. Она повсюду сует свой нос, и Каннингэм уже готов отправить ее на Флот. Она обладает крупным влиянием и деньгами, и, если захочет, то способна раскопать, все, что угодно. По крайней мере, посещение Флота может на некоторое время закрыть ей рот. Это, так сказать, в-третьих.
И в-четвертых. Перед вами - Бери. Если вы еще не ознакомились с отчетом, я могу вам все рассказать. Гораций - один из самых чертовски эффективных агентов во всей Империи. Он даже лучше меня. А именно этот один из ваших лучших агентов видит угрозу Империи и хочет провести расследование. Кстати, я - тоже.
- Понятно, - сказал Блейн, посмотрев на Бери. Его лицо не выражало ничего, однако в голосе чувствовалось расположение. - Похоже, мы вынесли правильное решение касательно вас. Которого придерживались все время.
- И какое же, позвольте спросить?
- Я по-прежнему не доверяю вам.
- Вы и мне не доверяете, капитан? - удивленно воскликнул Реннер.
- Э-э...
- Поскольку мы перешли к этой теме, скажите на милость, кому же вам еще доверять?
- Разумеется, вам я доверяю, - сказал Блейн. - Но вы ведь считаете, что на вас работает все титулованное дворянство Спарты. Пусть так, я не возражаю насчет наблюдения. Возможно, это сильнее укрепит Империю. Однако... Ваше превосходительство, я не уверен, что вы хотите еще большего укрепления Империи.
Бери медленно проговорил в ответ:
- Если двадцать восемь лет службы... - и он замолчал. Если двадцать восемь лет постоянно держаться в тени - этого для них недостаточно, в таком случае... ему было нечего сказать.
- Видите? - быстро спросил Блейн, стараясь выглядеть в глазах собеседников как можно более разумным. - Нельзя посылать Бекмана, Кевин. Я сейчас объясню. Это делается на тот случай, если вы устроили все так, что он отправится только вместе с Бери.
- Нет, капитан, если что-то предпринимать, то только так. Он...
- Мы можем послать Арноффа. Или уйму других людей. Кевин, у меня есть очень веская причина не доверять Бери и чертовски мало оснований для того, чтобы ему доверять!
Реннер повысил голос:
- Капитан, за двадцать восемь тех проклятых лет, которые мы прослужили на благо Империи...
- Кевин, в любом случае, вам не удастся убедить меня, что вам это очень нравилось, - заметила Салли.
- Что ж, прекрасно, тогда мне придется убеждать вас, - промолвил Реннер, отпивая глоток кофе. - Капитан, давайте-ка минуточку потолкуем о вашей руке.
Блейн выразительно посмотрел на всех троих. Потом сказал:
- Какого черта вам вдруг захотелось разговаривать о моей руке?
- Ну... сейчас вот вы носите короткие рукава. А я припоминаю, что когда вы возвращались в Нью-Чикаго на борту "Макартура", то были одеты в просторную подбитую войлоком длинную куртку. Как вы заработали эти шрамы? Неужели это имеет какое-то отношение к мятежу?
- А почему бы вам не воздержаться совать свой длинный нос в эти дела, Реннер? - процедил сквозь зубы Блейн.
Мысленно Бери хотелось спросить то же самое. Но Реннер уже задал вопрос, поэтому вмешаться - было совершенно безнадежным делом. К тому же, уже очень давно Бери не старался заткнуть Кевину глотку.
- Никто не надевает одежду с короткими рукавами на встречу с теми, кого недолюбливает, - проговорил Рен. - По-моему, ваши шрамы имеют какое-то отношение к вашей позиции по данному вопросу. Это последствия не могли получить ни в каком другом месте.
- Да. Это произошло в Нью-Чикаго. В Поле Лэнгстона попала торпеда, она прожгла дыру и прошла прямо через корпус корабля. Пламя охватило мою руку, не защищенную скафандром до рукава.
- А теперь на все космические корабли устанавливают сверхпроводники мошкитов.
- Д-да. Видите ли, это вовсе не означает, что нас больше нельзя убить. Нас нельзя повредить. Поле Лэнгстона подверглось перегреву, и весь корпус начал разогреваться. До тех пор, пока там не стало слишком жарко. Это лишь теперь мы оборудываем корабли мошкитскими сверхпроводниками...
- А рукава?
Граф потер переносицу. Это немного скрыло его выражение лица.
- Я... тогда я был настроен очень воинственно. Я не собирался напоминать этим о себе, но, будь я проклят, если позволил бы его превосходительству забыть об этом. Согласен, это довольно мелочно с моей стороны. Кевин, я не позволю старым обидам помешать целям Империи. Полагаю, вы поняли. На "Макартуре" Бери был арестантом. Он подозревался в подстрекательстве к мятежу на Нью-Чикаго.
- А вы находились в одном из тюремных лагерей, - сказал Реннер Салли Блейн.
- Там со мной находилась одна из моих подруг, которая так и не вернулась домой, - проговорила Салли, прищурившись от гнева. - И виноват в этом он, черт подери! Он подтолкнул целую планету к мятежу, только для того, чтобы заколотить побольше денег. Которых у него и без того было немерянно!
- О нет, - возразил Реннер.
- У нас есть доказательства, - произнес граф. - Мы предъявляли их ему. Мы воспользовались этим, чтобы заставить его на нас работать... Ну как?
Леди Блейн положила руку на изуродованное шрамами запястье мужа и сказала:
- Кевин, вы хотите сказать, что это не так?
- Я знаю его больше двадцати пяти лет. Бери нарушал законы, чтобы заработать побольше денег, но ведь денег всегда недостаточно. Такого просто не может быть. Нью-Чикаго не отличается богатством. И никогда не отличался, разве не так?
- Что ж, одного раза достаточно... прийти к мысли об этом...
- Капитан, мы останавливали мятежи. Вам известно, что их вызывает"? Бери это известно. Когда нет урожая! Существует древняя традиция: когда нет урожая, народ свергает короля. Поверьте мне, уж если Нью-Чикаго был готов к мятежу, то для него не требовалось участия никаких финансовых махинаторов типа Горация Бери.
- Хорошо, Бери, - сказал Блейн. - Тогда почему он там находился? Зачем? Мы еще ни разу не задавали этого вопроса.
- Я не обязан отвечать. И с какой стати я буду свидетельствовать против себя же?
Блейн пожал плечами.
- Вы будете слушать? - требовательно спросил магнат. Блейн быстро посмотрел на него.
- Да, ваше превосходительство.
Бери бросил взгляд на свои диагностические приборы. Он установил их на полную активность; сейчас ему не хотелось выглядеть спокойным. Но приборы пока никак не реагировали на его состояние. Отлично...
- Прошло тридцать пять лет, милорд. Вам, наверное, было этак годков двенадцать, когда я занялся политикой в Нью-Чикаго. Разумеется, я действовал не от своего имени.
