Объективности ради надо признать, что экономить Костюк умел, хотя не имел экономического образования. Полковник всегда предупреждал прибывающих в полк зеленых лейтенантов, что на время службы они должны забыть физику, астрономию и прочие теоретические науки. Эти абстрактные дисциплины были бесполезны в хозяйственной жизни полка, где Анатолий Тарасович чувствовал себя как рыба в воде. Взять, к примеру, снос аварийного жилья в старых кварталах. Строительные организации располагали денежными средствами, а у полковника имелись трудовые ресурсы, которыми он весьма умело распоряжался. Пока вчерашние студенты, не способные понять прелесть искусства делания денег из воздуха, трепались за биллиардным столом о законах гравитации, полковник одним звонком на гауптвахту обеспечивал трудовыми ресурсами расчистку строительных площадок. Так создавалась экономия средств, которая затем превращалась в предметы культуры и быта.
Как говорил капитан Сморудов, что взять с двухгодичника, кроме анализов? Первый год он учится служить, второй – готовится к увольнению. Взять хотя бы лейтенанта Саничева. На вечернем докладе капитан сообщил, что часто видит Саничева и сержанта Турлюна вместе. Это внушает озабоченность. Будучи на помывке в бане, лейтенант распускал слух, что спецобъект Буду построили инопланетяне. Саничев болтал, что в центральной шахте находится вовсе не ракета, как приказано думать согласно секретной инструкции, а машина времени двухстороннего действия, сокращенно – МВДД. При помощи указанной МВДД на территорию нашей Родины периодически прибывают, минуя паспортный и таможенный контроль, пришельцы из параллельной вселенной. Он договорился до того, что ближайший десант пришельцев ожидается к приходу кометы Галлея. В результате катаклизма на Земле наступит ядерная зима и люди вымрут, как динозавры.
При мысли о Буде в печени кольнуло так, что Анатолий Тарасович невольно охнул. В самом деле, этот окруженный двойным забором секретный объект торчал на территории части, как бородавка на носу, действуя полковнику на нервы. Мало сказать, что начальник Буды имел генеральские погоны, подчинялся непосредственно министру, сидел неизвестно где. Служившие на Буде офицеры имели право проезжать в любое время суток. На этот счет полковник имел четкие инструкции. Такое положение не могло не раздражать комполка, который привык держать хозяйство под контролем. А тут еще очередная демократическая оттепель. Газеты как с цепи сорвались. Пишут, что им в голову взбредет, о бывших вождях и политиках.
Анатолий Тарасович был твердо убежден в том, что население страны делится на две части. Одни ждут, пока им дадут, и умирают нищими. Другие берут сами, не спрашивая. Вот Сталин: взял власть и держал ее до конца. Еще посмотрим, куда приведут эти демократы. В армии слово демократия переводится просто: демо – едино, кратия – началие. В общем – единоначалие. Глобальный катаклизм? Чушь собачья. Вот приезд проверяющих из штаба округа – это действительно катастрофа для полковой казны. А кометам положено по уставу прилетать и улетать обратно. Надо будет приказать Сморудову, чтобы он приструнил болтливого лейтенанта. Хотя факт остается фактом. Комету Галлея уже можно видеть вечером в обычный полевой бинокль. По радио с утра до вечера крутят одноименную песенку в исполнении длинноволосого не по уставу певца Леонтьева.
В инопланетян Костюк не верил. Хотя в душе признавал, что за забором Буды творятся странные дела. Время от времени двойные ворота раскрывались, выпуская автобус с наклонной белой полосой на борту, которая разрешает проезд под любой запрещающий знак. Автобус часто вывозил бойцов, одетых в обычный армейский камуфляж. Но обмануть полковника, который всю жизнь прослужил в рядах, не просто. Непривычная манера держать оружие, безмятежная уверенность на лицах бойцов наводили на мысль, что эти ребята проходили подготовку не в обычном пехотном училище.
Как правило, автобус сопровождали двое, имевшие зеленые пропуска-вездеходы, подписанные заместителем министра. В пропуске шатена было вписано имя Карислав Бердлин. Коренастый блондин предъявлял пропуск на имя Павла Белова. Но Костюк был уверен на все сто, что карманы агентов набиты документами на все случаи жизни. Когда автобус возвращался, шторы на окнах всегда были задернуты. Даже дежурный по части не имел права знать, кого привезли в Буду.
Повернувшись на бок, Анатолий Тарасович шепотом обругал недалекого Сморудова, который месяц назад подговорил сержанта Турлюна пробраться в Буду и разнюхать «что там и почем». Турлюн, родом из терских казаков, согласился при условии, что его повысят до старшего сержанта и дадут отпуск на родину. Сморудов легко пообещал, хотя знал, что не имел права повышать в звании, а командир полка не отпустит сержанта в отпуск за два месяца до дембеля.
Турлюн, который не боялся никого и ничего, ночью пролез под забором и пропал. В часть он вернулся через неделю в ситцевых штанах, с рожей цвета красного кирпича, весь в татуировках. Из доклада Сморудова, который в эти дни покрывал отсутствие сержанта, полковник уяснил, что Турлюн все-таки добрался до шахты, но секретной ракеты не нашел. Зато там имелось некое техническое устройство. Турлюн назвал его машиной времени типа платформа. По словам Турлюна, эта платформа вмиг доставила его к первобытным индейцам. Среди дикарей он прожил почти три года, пока его не нашли хозяева платформы.
На вопрос капитана, что он делал три года, сержант доложил, что, как отличник боевой и политической подготовки, он помогал индейцам вести освободительную борьбу против колонизаторов. Вернули его хорошие ребята, пришельцы из параллельного мира. Под издевательский смешок писаря Турлюн предложил капитану покаяться и оказать христианскую помощь индейцам. Сморудов, который по совместительству вел кружок атеизма, назвал рапорт Турлюна сектантской пропагандой и приказал писарю порвать протокол допроса.
Затем возник вопрос об отпуске. Капитан объяснил, что сержанта потому не объявили в розыск, что оформили отпуск задним числом. Этот отпуск он уже отгулял в параллельном мире. Так что, как говорится, гуляй, Вася. Турлюн не стал спорить. Он только усмехнулся и произнес короткую фразу на чеченском языке. От этих непонятных, но страшных свистящих слов капитана бросило в холодную дрожь, словно к его животу уже приставили длинный холодный кинжал. Он понял, что в Буде случилось нечто такое, от чего у казака поехала крыша. Сморудов решил, что нужно что-то делать, пока не разразился скандал. Для начала он направил Турлюна в медчасть. В госпитале выяснилось, что казак не может спать на койке. Днем он отсиживается в шалаше, который соорудил из запасных одеял, а по ночам бродит по коридорам, рисуя на стенах стрелки. Уколы ставить не разрешает. Угрожал снять скальп с санинструктора. Особо отмечено, что угрозы больной выражает в стихотворной форме, чего прежде за ним не наблюдалось. Потом Турлюн заявил, что желает видеть своего комвзвода, лейтенанта Саничева. О Буде он расскажет только ему. А Сморудова он не желает видеть, потому что тот думает только о себе, а на солдат ему наплевать.
