О, упыри! С каждым появлением на свет божий кого-нибудь из вашего племени, какого-нибудь горбатого душой или колченогого умом уродца человечество обретает жажду вечного недовольства собой, и тогда ему нужны киллеры.
Но помилуйте, скажут мне, но помилуйте...
И не подумаю.
- Ти, постой! Ты куда? Там нет жизни, там смерть...
- Смерть повсюду... Нужно жить, а не...
Мне упрёк?
Ха! А я что делаю?!! Сказать по совести... Что есть эта самая совесть?
Кому-то может показаться, что я выпил лишнего и мозг мой опьянен жаждой лучника или рыбака. Как бы не так - я трезв как стеклышко. Я и не псих. Никто не может уличить меня в том, что у меня сдали нервы. Я просто-напросто радею за торжество справедливости. Я защищаю рыжих, других, оставивших стадо. Это мои земные хлопоты. И разве я последний мужчина на земле! Одиночество? Об этом не может быть и речи! Я не то чтобы одинокий отшельник, нет, но я очень уединен.
И, знаете, мне приходится делать усилие, чтобы мысль моя не отправилась по дороге беспечных скитаний и не сорвалась в пропасть плотских желаний и вожделений. Это - трудно.
А здесь мы в Ватикане. Понтифик еще бодр и здоров. Какая у Ти восхитительная улыбка! А какие глазищи! Пропасть!.. Глянешь - голова кругом... И уже - летишь... Спасения - нет!..
Я себе еще тоже нравлюсь...
Что это: кто-то ломится в дверь?
Страх?
Да нет... Не-а!
Страшно было получить от деда затрещину...
Теперь страха - нет.
Закрыть глаза, открыть глаза, передернуть затвор...
- Стоп! - говорю я самому себе, - Стоп. Передышка!
Я стал разборчивее в выборе жертв и уже не палю без разбора в кого попало лишь бы утолить жажду мести, я теперь тщательно оправдываю свой выбор, разговаривая с собственной совестью, как с вифлеемской звездой. Я, и правда, дал слово быть глухим ко всему, что может мешать мне воцарять справедливость. Пока в корзине не останется ни одного патрона. Слышите - ни одного!
Ладно. Кто следующий?
Жизнь в оцепенелом исступлении?
Нет-нет! Жить мне нравится!
Зачем же я кошусь на зашторенное окно? Чтобы снова смотреть на шафранное око воспаленного солнца, затерявшегося в мареве лесных пожаров? Вот и снова земля в огне из-за этих вот...
Среди сокровищ, растерянных мною за жизнь, мне жаль только одно - свою Тину.
А ведь я ее теряю...
Корыстолюбец?
Да нет!
И вот тут уж позвольте... Пусть это будет мой благословенный изъян.
И мой генерал, и головоногий моллюск, и мастодонт, и стадо властителей с Плюгавеньким во главе - все это так, лишь чердачная пыль. Дело ведь не в том, что...
Все дело во мне. Все дело, конечно, в том, что...
Данте влюбился в свою Беатриче, я же - в свою...
Вы спрашиваете меня, кто я? Ха! Камень подними - и я там, дерево разруби - я там... Так кто я? И вы ещё спрашиваете?
Да, и вот еще что - запомните: в этом своем священном деле я - мастер.
- Аааааааааааааааааааааааааа! - ору я.
- Своим ором, - говорит Тина, - ты оглушаешь Вселенную. Не истери, пожалуйста! Но я же, я же не могу не орать! Тише! Тише вы все...
Это не истерика - крик! Моей хрупкой души...
Своим ором я хочу оглушить не только Твою Вселенную, но и себя. Как вы не понимаете - в моем оре - тишина мира!!!
Закрыть глаза, открыть глаза, бац, бац, бац... Не оскудел бы запас патронов, не свела бы судорога палец. И не следует торопиться, справедливость очень терпелива, она не терпит суеты.
Смахнуть со лба пот рукавом...
Я не припомню за собой такого - вкалывать до седьмого пота... Да-да, требуется увесистая лопата, чтобы сгребать в кучу весь этот урожай!
Нам так и не удалось побывать в Кумранских пещерах. Нет, сказала тогда Тина, Иерусалим не для меня. Вот Кайлас - это да!
А вот, лежа в водах Мертвого моря, она читает своего Ронсара. Дался он ей!..
Ах, какая прелесть - Ти в черном свитере вполоборота!
Игривая рыжая челка, прислушивающееся к моим словам и краснеющее от моих комплиментов, прелестное ушко... Ждущее моих поцелуев...
А какая кисть!
И какие пальчики - пальчики оближешь!!!
«Я целую Ваши руки, завидуя тому, кто целует всё то, чего не целую я».
О, держиморды, возьмите себе весь этот гнилой гнусный кашляющий и за-аикающийся мир... Оставьте мне мою Ти!
Не прикасайтесь!
Но куда, брат, тебя занесло? В самом деле, не пьян ли, не псих? Нет, не пьян, нет, не псих. В мире столько закрученных вывертов и гипербол, столько глупости и простоты - ум кубарем. И на все, я же знаю, не хватит патронов. Поэтому я выбираю главные мишени, превратившие гармонию в хаос. Скажем, Гамлет. Или Матисс. В чем мантисса Матисса, где кончается Джойс? И с чего начинается совесть? И другие вопросы...
У меня ни капли жалости. Есть еще патроны? А порох? А злость? Есть! Полно! Хватит, хватит, и не надо жалеть...Я-стре-ля-ю-во-все-то-что-мне-не-на-вист-но...
Как сказано - я уже пленник своей величественной страсти...
Раб!
Стопстопстоп, передышка, мир. Лоб мой взмок и ладони влажны... Перекур. Передышка. Пива! Нужен пива глоток. Или рюмочка коньячку? «Где же кружка?». И где же моя бутылка с вином? Наполовину пустая. Или все еще наполовину полная? Лечь на спину, ноги выбросить нарастяжку, руки - в бок, веки - напрочь, запечатать, задраить, как люки в танке, темнота, ночь, тишина и покой... Ни единой мысли, ни плохой, ни хорошей, ни шевеления ни одной мозговой извилины, ни ветерка, мозговой штиль, а не шторм, мертвая тишина, мрак вселенского абсолюта...
Ты же пьян, таки пьян!!!
Ничегошеньки! Я?! Ни-ни...
Полежать, поостыть. С десяток секунд... три, четыре... целая минута, и вдруг назойливая тревожная мысль: хватило бы только патронов! Хватит, хватит... Сэкономлю на ком-то, на толстотелом Рубенсе или на тонюсеньком жаленьком Кафке. И на Ге, и на По, можно и на Ги де Мопассане или на Золя... На Чехове! Да! И на «Крике» Мунка! Да, на крике... И еще на Гомере, на Гомере - точно! И на... Но не на де Саде... Не на...
А всех этих Гегелей и Спиноз, Шопенгауэров и Шпенглеров, Марксов, Энгельсов с их Гегелями и Фейербахами - всех в расход. Ведь это они все - творцы истории - сделали мир таким кривым и вонючим.
Всех - к собачьим чертям!
Плакал чумной барак: Снова бардак в Раю...
Если бы добрый знак... Если бы - Гамаюн...»
И выходил босой в рубище Бог из масс,
Нёс сквозь морозный дым нимба дрожащий свод,
Пялил через прицел томно прищуры взвод,
Это моя страна. Это мои друзья.
Это чумной барак. Третья от печки - я.
Значит, я должен быть первым! Или вторым. И не от печки! Первым! Просто первым! Чтобы прикрыть Тину в этом очумевшем от плача раю.
Значит, я должен... Ведь если не я, то...
И, вот здорово! - как только они стали моей легкой добычей, у меня пропало желание нажимать на курок. Но дело сделано, ничего уже не вернешь.
Я понимаю: все это только пена моей ненависти к этому миру, только пыль...
Отлепилась бумажка на бутылке, я приклеиваю ее еще раз. Читаю: «Не забудь...».
Я, конечно, готов запустить ею в стену - бац!
Смахнуть слезу...
Я расстреливаю Наполеона и Гамлета, и Дон-Жуана, и...
Стоп, а этот-то кто? Переметчик... А, попался! Тут, тут и этот ублюдок! Что за имя такое? Надо же - Пере-Метчик! Надо же! Так выверено и точно! О, мокрица! А я уже было убоялся его потерять. Как же он выполз на свет божий? Кто, кто взял на себя труд выволочить это чудовище из логова тьмы и невежества? Какая сука? И всех этих рябомордых горилл и квадратноголовых кинг-конгов? Какая сука?..
Меня часто спрашивают, зачем я так красно и яростно называю эти черные имена. А как же! Я их не называю, видит бог - выплевываю. Я сыт этой блевотиной, сыт по горло... И должен же этот мир в конце концов выпрямиться, прозреть. А для этого он должен знать всю эту нечисть поименно... Чтобы даже их внуки и правнуки, а потом и пра-правнуки сочились судорожным стыдом при одном только упоминании этих существ. И не беда, что у этого Еремейчика нет и не будет собственных детей - тут уж, слава богу, природа и история отдохнут - у него не будет не только будущего, у него не будет даже спичек, чтобы разжечь под собой очищающий огнь - милостивый костер покаяния...
И еще: это то, что выпирает, и от этого не спрячешься...
Руки так и чешутся... Да что руки - зубы! Эти вандалы... Эти сатрапы...
Мне бисировал бы весь мир, если б знал, от какой мрази я его избавляю!
А вообще-то это широкая философская тема. Трудная...
Жаль, что никому нет дела до моей философии очищения и преображения: мир - вымер!
Заели комары... Жалобно-жадно атакуют, жужжа, зудят: ззззззззззз...
Бац!..
Ну, кто там еще?..
- Да ты спишь!..
Сплю?! Ах, я - спал. И все это мне только приснилось. Сказывается бессонная ночь, ведь работать надо и днем, и ночью.
