совсем так, — не согласился Робинзон. — Знаешь ли ты, сколь велика сила внушения? Если, например, к телу человека приложить холодный металлический предмет, а внушить, что это раскаленная железяка — у человека появится ожог.
— Ну и что?
— А то. Если тебе во время проигрывания чья-то эка влепит оплеуху, считай, что после сеанса, когда ты наберешь в уме условный код и вернешься к действительности, у тебя под глазом будет настоящий синяк.
— Ну да?
— Честное слово. Хочешь, расскажу, почему я удрал со своей планеты?
— Хочу, — сказал я.
— Из-за соседа. Враждовали мы с ним несколько лет. Даже толком и не знаю, из-за чего невзлюбили друг друга, только врагами смертельными были. Приходит он как-то ко мне и говорит: «Давай мириться», Надоело, мол, враждовать. И зовет в гости: бутылку вина редкостного достал. Подумал я, подумал и согласился. Пошел. Врезали, потолковали о том о сем., И предлагает мне сосед: «Выпросил у друга одного на пару дней эку очень модной певицы. Может, поболтаешь с ней?» А я и рад. Схватил эку, бросил ее в прорезь соседского экопроигрывателя, нацепил на голову колпак, ткнул кнопку. Открыл во сне глаза и обомлел. Стоят передо мной три соседа и смеются. Хитрец сосед оказался: свою эку дал, а перед этим сбросил в экопроигрыватель еще две таких же.
Робинзон замолчал, потеребил ус, тоскливо посмотрел на дуб. Там опять сидел робот.
— А дальше-то что? — не выдержал я.
Дальше? Дальше не интересно. Начали они меня втроем бить. Я, само собой, ору, отбиваюсь, а отключиться не могу — код возврата забыл спросить. Да и не нужен он мне был, я для начала реле времени на 30 минут включил. Короче, через полчаса увезли меня в больницу с переломами ребер и в синяках всего.
Робинзон хмуро замолчал.
— Что ж вы так и простили соседу такую «шуточку»?
— Я? Простил?! Да…
Робинзон не успел договорить. Снова на нем верхом сказался Пятница. От неожиданности Робинзон клацнул зубами и сполз под стол. Одна из ножек кресла отлетела, и робот брякнулся на землю. Я не растерялся, бросился на него и вцепился в голову изо всех сил. Не обращая на меня внимания, робот вскочил и побежал к забору. Я висел на нем.
— Бей по затылку! — услышал я истошный вопль Робинзона. — По клавише его, по клавише!
Возле самой клавиши торчал какой-то рог, мешавший надавить на нее. Я с силой надавил на рог подбородком, и он нехотя сполз в сторону. Я изловчился и подбородком же прижал клавишу на затылке Пятницы. Робот замер, не добежав двух шагов до частокола. Обессилев, я сполз на землю.
Подбежал выползший из-под стола Робинзон и сел рядом. Оба мы тяжело дышали.
— Спасибо, друг, — сказал наконец Робинзон с чувством. — Если бы не ты, он меня рано или поздно угробил бы.
— Давно угробил бы его. Вон сколько бластеров! — ответил я.
— Шутишь! Во-первых, он страшно дорогой, а, во-вторых, он из всех бластеров батарейки вытащил и попрятал, когда свихнулся. Даже из этого, — Робинзон похлопал по своей ржавой пушке.
— Дурак-дурак, а кое-что соображает! — хмыкнул я. — А что теперь делать с ним?
— Посмотрю. Может, мозги почищу и смажу, может, еще чего.
Мы встали и осмотрели робота со всех сторон.
— А зачем ему этот ползучий рог? — спросил я, показывая на короткий отросток, мешавший мне нажать на клавишу.
Робинзон взглянул на отросток и вдруг истошно завопил:
— Вот она, р-р-родимая!!!
Вцепившись двумя руками в рог, он дернул так, что отросток отлетел. Дрожащими пальцами Робинзон прижал «рог» к груди. В уголках глаз у него блеснули слезы.
— Что случилось? — заволновался я.
— Ты ничего не понял? — спросил он с каким-то странным вызовом в голосе. — Это же батарейка от экопроигрывателя!
— Как она попала к роботу?
Робинзон оторопело уставился на меня.
— И верно… А! — хлопнул он вдруг себя по лбу. — Дурак я, дурак! Это же я, когда смазывал экопроигрыватель, вытащил ее и ткнул куда-то, не глядя. Батарейка с магнитными присосками, я, наверное, угодил ею в голову роботу, и она впилась. А тут он взбеленился, обозвал меня Робинзоном, себя — Пятницей, начал танцевать дикие танцы. Затем взялся строить все эти фортика… фортици… мудреные сооружения вокруг моей палатки, рыть пещеры, плести корзины, лепить горшки, а на прошлой неделе и вовсе спятил — полез на дерево, стал попугаем…
Робинзон вдруг замолчал и озадаченно почесал макушку.
— Слушай, — обратился он ко мне задумчиво. — А, может, он из-за батарейки и свихнулся? Всякие там паразитные токи, третье, десятое и прочее. А? Давай включим его, проверим.
Я запротестовал, но он не стал меня слушать. Клацнув робота по затылку, спросил быстро:
— Кто ты?
— Андроид модели А — сто восемь, серийный номер семьдесят шесть пятьсот двадцать один. Жду указаний.
— Ну, что я говорил?! — торжествующе крикнул он мне. — То-то! — И, словно забыв о моем существовании, Робинзон помчался к экопроигрывателю, воткнул куда-то в него батарейку, напялил колпак, бросил эку, завалился в кресло и нажал кнопку.
Когда мы с роботом подошли к Робинзону, он уже спал. На лице его светилась блаженная улыбка.
— Надолго он так? — спросил я у робота.
— До ужина, — ответил бывший попугай Пятница. — вечером я приготовлю ему поесть и отключу проигрыватель. Он отругает меня за то, что я отключил его на самом интересном месте, быстро поест, заменит эку и снова отключится. Утром я его разбужу, затем в обед и вечером. И так каждый день.
— А почему он сбежал со своей планеты? — спросил я, вспомнив неоконченный разговор, прерванный выходкой робота.
— Соседу отомстил.
— Как?
— С другом, работавшим в зверинце, сделал эку с разъяренного удава и подарил соседу.
— Просто взял и подарил?!
— Запечатал в конверт и подбросил в почтовый ящик.
— Просто подбросил и все?!
— Не совсем. Написал на конверте: «Мусику от Мурочки».
— А кто такая Мурочка?
— Тоже соседка. Молоденькая, красивая. Сосед почти год у ней эку выпрашивал, а она не давала.
Робот подошел к столу и принялся собирать грязную посуду.
— Чем закончилась эта затея? — спросил я робота.
— На другой день соседа увезли в больницу, а мы сбежали сюда, за сотни парсеков от суда и следствия.
Я потолкался с минуту возле робота, раздумывая: прощаться с ним или не надо, бросил напоследок взгляд на млеющего во сне Робинзона, тяжело вздохнул и молча побрел прочь.
Утром, когда я выводил свой драндулет на трассу, у меня болела голова, а синтезатор зачем-то приготовил мне огуречный рассол…
На свадьбу свою я все же опоздал. Невеста, обидевшись, трансформировалась
