Учитель поднимает с пола лампу с мерцающим огоньком и спрашивает:
– Что видишь?
– Я вижу ослепительное солнце, – отвечает мальчик, щуря глаза.
Все чувства обострены. Тихий шепот кажется ему громом, он слышит, как мухоловки бегают по стенам, как дышит каждый человек в комнате, как бьется сердце у каждого из присутствующих, как где-то на чердаке шевелятся летучие мыши… Он видит, слышит, замечает, чувствует то, чего не замечает ни один нормальный человек.
У одних это состояние кончается бредом, у других – сильнейшим нервным припадком. Некоторых Ариэль уже больше не видел после таких бурных припадков: они или умерли, или сошли с ума.
Сам Ариэль имел крепкий организм. Он прошел все испытания, сохранив свое здоровье.
Когда зажглись первые звезды, дверь комнаты открылась. Вошел Чарака, ведя за руку смуглого мальчика с испуганным лицом.
– Садись! – приказал он мальчику.
Мальчик сел на пол как автомат. Ариэль подошел к Чараке и поклонился.
– Это новый. Его зовут Шарад. Ты поведешь его сегодня. Ты доволен собой?
– Да, отец, – ответил Ариэль.
– Тебе не в чем покаяться? – недоверчиво спросил Чарака. – Совершенства может достигнуть лишь тот, кто никогда не бывает доволен собой. – Пытливо посмотрев в глаза Ариэля, Чарака спросил: – О прошлом не думал?
– Нет, – твердо ответил Ариэль.
В этой школе воспитанникам воспрещалось думать о жизни до поступления в школу, вспоминать раннее детство, родителей и задавать вопросы, касающиеся их прошлого и будущего. Никто из воспитанников не знал, что их ожидает, к чему их готовят, почти никто не помнил и своего прошлого. Тем, у кого были еще слишком свежие воспоминания и крепкая память, гипноз помогал забыть прошлое.
Чарака еще раз пытливо посмотрел в глаза Ариэля и вышел.
Шарад сидел все в той же неподвижной позе, как маленький бронзовый истукан.
Ариэль прислушался к удаляющимся шагам Чараки и улыбнулся – в первый раз за весь день.
Перед воспитанниками Дандарата было только два пути: для большинства – полное, абсолютное обезволивание и, в лучшем случае, полная расшатанность нервной системы. Для ничтожного меньшинства – наиболее сильных физически и интеллектуально – путь тончайшего лицемерия, хитрейших ухищрений, артистической симуляции. Ариэль принадлежал к последней группе. Ему удавалось даже противостоять гипнозу, симулируя сомнамбулическое состояние. Но таких, как он, было немного. Малейшая ошибка – и обман разоблачался. Наставники были хозяевами души и тела своих воспитанников.
Ариэль быстро и бесшумно подошел к Шараду и прошептал:
– Тебя будут пугать, но не бойся, что бы ты ни увидел. Все это нарочно…
Мальчик с удивлением и недоверием посмотрел на Ариэля. В школе с ним еще никто так дружески не говорил.
– И главное: не плачь, не кричи, если не хочешь, чтобы тебя били!
Шарад перестал плакать.
За окном бесшумно метались летучие мыши, иногда влетая в окно. На стенах комнаты маленькие домашние ящерицы ловили насекомых. Мальчик засмотрелся на них и успокоился.
Ариэль зажег масляную светильню. Красный язычок пламени тускло осветил комнату. Проникавший через окно ветер колебал пламя, и на стенах плясала тень Ариэля. Углы комнаты оставались во мраке.
В противоположном от мальчика углу что-то зашевелилось. Шарад вгляделся и похолодел от ужаса. Из щели выползала большая желтая змея с короткой толстой головой, раздутой шеей, плоским брюхом, со светлым, окаймленным черными линиями рисунком на шейной части, похожим на очки. Наи!
Вслед за первой наи – очковой змеей – выползла другая, черно-бурая, за нею – совсем черная, потом серая, еще и еще. Змеи расползались по комнате, окружали мальчика.
– Сиди, не двигайся, молчи! – шептал Ариэль, бесстрастный, как всегда, и сам словно застывший.
Змеи подползли совсем близко. Они высоко поднимали переднюю часть туловища, сильно расширяли шеи в виде плоского щита и смотрели прямо в глаза мальчику, готовясь броситься на него.
Ариэль едва слышно засвистел унылую, однообразную мелодию, в которой чередовались всего три тона.
Змеи замерли, прислушиваясь, потом опустили головы и, медленно отползая в угол, скрылись в отверстии пола.
Шарад продолжал сидеть неподвижно. Капли холодного пота покрывали его лицо.
– Молодец! – прошептал Ариэль. Но эта похвала была незаслуженной: мальчик не кричал и не двигался потому, что был парализован страхом.
В комнату ворвался порыв ветра, принесший с собой сладкий запах жасмина.
На небе звезды покрылись тучами. Загремел гром, и скоро зашумел тропический ливень. Воздух сразу стал свежее. Вспыхивали молнии, освещая стену дома на противоположной стороне и отражаясь в воде, которая быстро покрыла весь двор, превратившийся в озеро.
Мальчик облегченно вздохнул, выходя из своего оцепенения. Однако его ждали новые испытания.
Стена из циновки, разделявшая комнаты, неожиданно поднялась, и Шарад увидел ослепительно освещенную комнату, пол которой был застлан белой клеенкой. Посреди комнаты стоял огромный тигр. Свет падал ему в глаза, и золотистое полосатое животное щурилось, недовольно потряхивая головой. Упругим хвостом зверь бил по полу.
Но вот глаза тигра стали привыкать к яркому свету. Щурясь, он уставился на Шарада, издал тихое короткое рычание и, опустившись на передние лапы, весь напрягся, готовясь к прыжку.
Шарад схватился за голову и неистово закричал.
Он почувствовал, как кто-то прикасается к его плечу. «Загрызет!» – цепенея от ужаса, подумал мальчик. Но прикосновение было слишком легким для лапы зверя.
– Зачем ты закричал? – услышал он голос Ариэля. – Наставник накажет тебя за это! Идем! – Ариэль взял Шарада за руку и почти насильно поставил на ноги.
Только теперь Шарад осмелился открыть глаза. Стена из циновки была на месте. В комнате полумрак. За окном шумит утихающий ливень. Слышатся отдаленные, глухие удары грома.
Пошатываясь, Шарад побрел за Ариэлем, почти не соображая.
Они прошли длинный полутемный коридор, вошли в узкую дверь. Ариэль пропустил Шарада вперед и сказал громко:
– Иди! Здесь лестница. Не упади. – И шепотом добавил: – Будь осторожен! Не кричи, что бы с тобой ни произошло. Не бойся. Тебя пугают для того, чтобы ты привык ничего не бояться.
Ариэль вспомнил, как он сам впервые подвергался этим испытаниям. Тогда он шел один. Его никто не предупреждал и не утешал.
Шарад, дрожа от страха, спустился по полуобвалившимся ступеням лестницы. Перед ним было темное подземелье. Пахло сыростью. Воздух тяжелый, застоявшийся. Каменный пол покрыт жидким холодным илом. Сверху капали крупные капли. Где-то журчала вода. Мальчик, не зная куда идти, протянул вперед руку, чтобы не удариться о невидимую преграду.
