Их было хорошо видно. Прием проводился на открытом воздухе, во внутреннем дворе; строго говоря, это был настоящий парк. Вместо пола — газон с мягкой зеленой травой, повсюду деревья в кадках… Но главное, что привлекало внимание — это огромный бассейн размером с озеро. Это просторное помещение напоминало выставочный зал — впрочем, как и большинство помещений во дворце. Воздух пах морем, но морем чужим.
Подняв глаза, Кэтлин увидела, как в небе загораются звез-ды. Глаза джао более чувствительны, чем человеческие, поэтому в своих жилищах они обычно обходятся без внешних источников света и, прежде всего без окон. Стоял август, дни были еще длинными, особенно в этих широтах. Солнце медленно догорало на западе, но давало еще много света, несмотря на поздний час.
Несколько джао в узорных накидках любовались звездами. Кэтлин шагнула вперед, и их уши и вибрисы мгновенно выразили «неловкость-и-беспокойство», прежде чем инопланетяне успели принять более тактичные позы. Что пытался сказать Губернатор Оппак, устроив для людей весь этот спектакль?
Возведение роскошного дворца в центре израненной сражениями Северной Америки было тонко рассчитанным оскорблением. Это означало напомнить американцам о других нациях Земли, которые подчинились неизбежному и потому сохранили инфраструктуру. Прошло двадцать лет, но основная часть того, что было разрушено, по-прежнему лежала в руинах. Этот сияющий дворец был символом власти Нарво, блестящей пятой на лице Америки.
Банле присоединилась к соплеменникам. Ее глаза жадно взирали на роскошный пруд. Джао сами не свои до морских купаний и никогда не отказывают себе в этом удовольствии. Охранница Кэтлин не была исключением и постоянно ходила плавать на реку, которая протекала недалеко от кампуса. Заметив, что Банле отвлеклась, Кэтлин поспешила в другую сторону. Может быть, удастся затеряться в толпе хотя бы ненадолго и побыть наедине с собой.
Среди приглашенных было несколько человек, но никто из них даже не попытался заговорить с Кэтлин. Кое-кто из них, с отвращением отметила она, унизился до того, что разрисовал себе лицо полосками, призванными изображать ваи камити, придав себе впечатляющее сходство с енотами-переростками. Интересно, понимают ли эти идиоты, что ваи камити — наследственный признак, который указывает на происхождение от определенных родителей. Не исключено, что двое-трое джао сочтут себя оскорбленными.
— Молодой ава Плутрак уже прибыл? — послышалось справа: один из инопланетян обращался к своему соседу.
Кэтлин замерла, поймала взглядом вспышку бледного золота в полумраке и чуть повернула голову, чтобы держать собеседников в поле зрения. Большинство джао свободно разговаривали в присутствии людей, зная, что те не понимают их языка.
— Я его еще не видел, — ответил второй инопланетянин. — Если бы он был здесь, думаю, мы бы об этом узнали. Говорят, его невозможно не узнать.
— Плутрак всегда привлекает к себе внимание, — сухо заметил первый. — В этом их удача. А наша — в том, чтобы быть незаметными.
Кэтлин повернулась еще немного, но этого оказалось достаточно, чтобы рассмотреть обоих. Одним из собеседников оказалась женская особь. Накидка на ее широченных плечах была украшена оливковыми и изумрудными символами, означающими, что эта джао служит во Франции.
— Одно дело быть заметным, а другое дело — прославиться, — ее руки и роскошные вибрисы на миг приняли положения, выражающее «приятное-удивление-и-интерес» в него легкомысленной версии, и тут же поза стала более ейтральной — «вежливость-и-осмотрительность». — Он так недавно выплыл на поверхность, что у него еще пух не обсох! Молодые обычно делают очень забавные ошибки. Не сомневаюсь, Оппак выставит его в самом неприглядном свете и отправит назад, поплавать немного в пруду рождения.
Ее собеседник, самец, был заметно старше. Подобно людям, дасао с возрастом теряют пух, и это было хорошо заметно: он не носил накидки. Возможно, это был командующий одной из частей, расквартированных в неизвестно какой точке планеты. — Не стоит недооценивать Плутрак. Его отпрыски способны думать о шести различных вещах, выражая позой седьмое, и ни одним волоском этого не выдать. Не то что эти тупые люди. Если он действительно из Плутрака, он исполнит все, что велит витрик, и исполнит хорошо.
Хм-м-м… Кэтлин уже слышала, что на сцене появился новый офицер, но была слишком поглощена собственными проблемами. На самом деле, ей было просто некогда размышлять над всеми этими политическими перестановками. Она вспомнила, как Кинси мечтал вбить клин между Плутраком и Нарво… мечты, которые могут обернуться против мечтателя. Но отцу стоит непременно рассказать об этом разговоре. Чем больше коченов присылает на Землю своих представителей, тем больше осложняется и без того запутанная ситуация, в которой большинство людей уже не в состоянии разобраться. Соперничество фракций джао никогда не облегчало положение людей, но… Чего на свете не бывает. На самом деле, она очень мало знает о кочене Плутрак. И другие люди тоже. Это был самый прославленный из коченов джао и самый загадочный.
— Вы Кэтлин Стокуэлл, верно?
Голос раздался прямо у нее за спиной. Вздрогнув, она обернулась и встретилась глазами с человеком в новой, с иголочки, темно-синей униформе джинау. Его грудь пересекали полосы цвета кардинал.
— Да, но, боюсь, мы не знакомы, мистер…
— Эд Кларик, — офицер протянул ей руку. Он был среднего роста, крепкий и мускулистый. Наверно, ему слегка за сорок, подумала Кэтлин. Подтянутый, сильный, он выглядел моложе своих лет, однако легкая проседь выдавала его возраст. А ему не откажешь в привлекательности. — Простите… Генерал-майор Кларик, к вашим услугам.
Теперь она вспомнила. Кларик был одним из самых высокопоставленных офицеров джинау. Генерал-майоров было трое, и каждый командовал дивизией. Если она ничего не путает, ее отец должен хорошо его знать.
— Вряд ли вы сможете мне служить, — сказала Кэтлин, позволив ему пожать себе руку, и ровно через секунду освободилась, чтобы смахнуть со своего серебряного платья невидимую пылинку. — По крайней мере, пока носите эту форму.
Его волосы цвета соли с перцем были почти такими же густыми и короткими, как бархатистый ворс, покрывающий тела джао. Кэтлин поймала себя на мысли, что он и в самом деле похож на одного из них. Кларик пожал плечами, один уголок его рта чуть приподнялся.
— Неожиданное заявление для члена семьи президента.
— Мы не можем решать за себя.
Кэтлин почувствовала, что краснеет. Вот почему она так не любит вечеринки. Никотда не знаешь, что сказать людям. Они хотят только одного — утвердиться за твой счет: либо сойтись с тобой, потому что у тебя большие связи, либо ткнуть тебя носом в то, что ты — дочь коллаборациониста. Особенно скверно получается с мужчинами: они обычно норовят заодно затащить тебя в постель. Кэтлин вскинула голову.
