– Вольному воля, – сказал я, а про себя подумал: есть, значит, в этой проклятой стране что-то такое, чего панически боятся даже отъявленные разбойники. – Ну а мы здесь задерживаться не будем. Только сначала соберем свои вещички.
– Я бы заодно проверил их переметные сумы, – предложил вещун, не отличавший своего от чужого. – Надо ведь как-то возместить понесенные нами нравственные страдания.
– Грабить побежденных не в моих правилах, но другим я этого запретить не могу, – увы, но наше существование есть цепь компромиссов, чаще всего с самим собой.
– Правила существуют в игре, – ухмыльнулся вещун. – И даже там их постоянно нарушают. А жить по правилам невозможно. Это как ходить с завязанными глазами. Обязательно лоб расшибешь.
– Спорить не буду. Кого-то кормит смелость, а кого-то цинизм. Но свое яйцо я воспитаю совсем иначе…
Среди разбойничьих припасов, кроме воды, для лучшей сохранности слегка разбавленной вином, имелся только твердый, как камень, хлеб и еще более твердый сыр. Неудивительно, что после такой неудобоваримой пищи их потянуло на свежатину.
Пока вещун мародерствовал, я демонстративно стоял в сторонке и, желая доставить яйцу приятное, перебрасывал его из одной руки в другую. Но вскоре я оставил это занятие, здраво рассудив, что незачем зря терзать душу моего спутника. Ведь это то же самое, что ласкать женщину в присутствии ее бывшего любовника. Некоторым это, возможно, и нравится, но мы-то не извращенцы.
Разбойники продолжали крепко спать (какое горькое разочарование ожидает их при пробуждении!), а поверженные истомой животные, благодаря своим замечательным горбам получившие от меня кличку бактрианы, уже шевелились и даже пытались подняться. Лежачее положение было столь же неудобным для них, как для нас – стоячее.
Любопытства ради я стал присматриваться к их сбруе. Она была, на удивление, проста – поводья, крепко привязанные к рогам, и седло, державшееся на своем месте только шлеёй, накинутой на горб. И ничего лишнего – ни стремян, ни подпруг, ни прочих причиндалов, так любимых в кавалерии.
Надо было обладать недюжинной ловкостью, сноровкой и силой, чтобы с помощью столь скромных средств управляться с могучими и норовистыми животными.
Право, а не рискнуть ли мне? Недаром ведь говорят: если с умом действовать, так и на черта узду накинешь. На слоне я уже ездил (хотя не вожаком, а седоком), на буйволе тоже. Даже на дельфине однажды катался. И это, еще не считая существ, самой природой предназначенных для верховой езды, как то ишаков, лошадей и дамочек известного сорта, скачка на которых зачастую сопряжена с риском, не имеющим аналогов в Животном мире.
– Эй, послушай! – позвал я вещуна, потрошившего очередную переметную суму. – А что, если остаток пути мы проведем в седлах?
– Даже слышать не хочу! – он замахал на меня руками. – Только бесы могут ездить на этих буйных страшилищах, а я принадлежу совсем к другому племени.
– Ты вообще ездил когда-нибудь верхом?
– Никогда не ездил и никогда не поеду!
– Другой бы на твоем месте поостерегся делать столь скоропалительные заявления, – молвил я, подбираясь к бактрианам поближе. – Еще неизвестно, какую услугу потребует от тебя королева за новое яйцо. Пошлет, например, в такую даль, куда пешком ни за что не добраться. Вот тебе и придется седлать какую-нибудь сивку-бурку.
– Однажды я уже получил яйцо, отдав за него немалую цену, – веско произнес вещун. – Ты, пользуясь всякими коварными средствами, переманил его к себе. Поэтому за новое яйцо придется платить не мне, а тебе. – Кто бы спорил… – я смиренно потупился, ведь крыть-то все равно было нечем.
Вещун между тем время даром не терял и при помощи пучка волос, выдранного из шкуры бактриана, собрал в ларец всю уцелевшую истому, пусть даже смешанную с песком. Молодец, в дальней и опасной дороге все пригодится.
Вскарабкаться на бактриана без посторонней помощи я не смог бы – седло находилось выше моей макушки. Да и копыта на его задних ногах выглядели весьма впечатляюще. Прямо не копыта, а кувалды. Под такую попадешь – и врач не понадобится.
Здраво оценив свои возможности, я решил сесть на того из бактрианов, который еще пребывал в расслабленном состоянии (наверное, нанюхался истомы больше других). Лежачего бить нельзя, тут я не спорю, но залезать на лежачих – сам бог велел.
Седло оказалось просторным, как трон (на нем, наверное, и двое поместились бы), с высокой лукой, на которую были намотаны поводья. Вот жаль, стремян нет! Как говорил один мой знакомый жокей: скакать без стремян – то же самое, что заниматься любовью на потолке.
Поудобнее устроившись, я стал разбирать поводья, но, вероятно, сделал что-то не так, ибо бактриан дернулся, словно ужаленный в одно место осой, и проворно вскочил. Причем сделал он это в два приема – сначала выпрямил задние ноги, а потом передние. Меня так мотануло вперед-назад, что едва не вышибло из седла.
Первые шаги бактриана были неуверенные, враскачку, как у пьяницы, провалявшегося всю ночь в канаве, а теперь направлявшегося к родному очагу, где его однозначно не ждет ничего хорошего. Однако вскоре его ход приобрел плавность и стал ускоряться.
– Садись! – крикнул я вещуну. – Живее!
– А с этим что делать? – он инстинктивно вцепился в мешок с добычей.
– Бросай, если хочешь свидеться с королевой!
В самый последний момент я успел ухватить его за шкирку и забросил в седло позади себя. Заботливо собранные припасы остались валяться на месте схватки, проигранной нами в первом раунде по очкам, но, благодаря вмешательству яйца, выигранной нокаутом во втором. Впрочем, голод нам больше не грозил – переметная сума нашего бактриана раздувалась пузырем.
– Мы не туда скачем! – дабы я понял его, вещуну пришлось повернуть мое лицо к себе. – Поворачивай обратно!
– Сейчас попробую, – сомнения в этих словах было больше, чем надежды.
Бактриан, которому бегать взапуски с собственной тенью нравилось куда больше, чем валяться в беспамятстве, продолжал взвинчивать темп, и уже пора было проверить его управляемость.
Я потянул за правый повод, и бактриан послушно повернул в нужную сторону. Потянул за левый – опять удачно. Получается! От сердца сразу отлегло.
Теперь не мешало бы и остановиться. Логика подсказывала, что нужно потянуть поводья на себя, но не тут-то было – бактриан от этого только увеличил скорость. Неужели меня угораздило усесться в машину без тормозов?
Выход из положения нашел вещун, которого я уже записал в бесполезный балласт. Видя мои напрасные потуги, он наклонился назад и ухватил бактриана за хвост. Такой прием немедленно возымел действие, и наш рогатый скакун остановился как вкопанный. Меня опять качнуло, как ваньку-встаньку. – Ловко у тебя получилось, – похвалил я вещуна. – А еще говорил, что никогда не ездил верхом. – Верхом я и в самом деле не ездил, зато видел, как это делают другие. Нужно держать открытыми глаза, а не рот. – Если ты имеешь в виду самого себя, то здесь я полностью согласен… А пока будешь старшим по хвосту со всеми вытекающими отсюда обязанностями, включая и постоянный уход за ним. И еще мне хотелось бы знать, в какой стороне находится обитель вашей королевы.
