Нелл Уайт-Смит - Лис, который раскрашивал зори (сборник)

Следователь: Вы − сотрудник Рода-из-под-Золотых Крон. Сначала это − потом остальное. Вас никто не посмеет тронуть.

Аваор,

Друг мой, как твоё здоровье? Всё ли у тебя хорошо, пустил ли ты обыск Рода в свой дом? Я − пустил, не стал портить отношений с руководством крупнейшего предприятия города, тем более, в миру, как я слышал, это хороший тон − пускать к себе в дом с обыском тех, с кем дружишь.

У них не было удостоверительных надписей и, тем самым, я сэкономил им деньги. Довольно мило с моей стороны после того, как я всполошил их службу собственной безопасности тем, что вздумал писать своему другу личные письма так, что они не смогли их прочесть.

Ты помнишь легенду о том, что мечты привели наших первых мастеров в земли печалей, и мастера построили там города, чтобы мечтам было где жить? Хорошая легенда.

Будем ждать, раз больше ничего не можем сделать. Ждать.

На семнадцатой улице открылось новое кофейное заведение. «О белом и аромате». Специализируется на напитках на основе кофе. Можем поговорить сегодня или завтра вечером, часов в девять, я забронирую столик. Заодно дадим повод заглянуть в новое место тем парням, которые за тобой и мной следят. Угостим их чем-нибудь!

Милый Доан,

Как мне хочется написать о том, как мы познакомились, как влюбились друг в друга… Это глупо, ведь ты и так это знаешь. Должно быть, я чувствую себя одинокой настолько, что вместо тебя хочу поговорить с тем цензором, который решает, пускать ли к тебе мои письма. Поговорить с ним, как с самым близким к тебе механоидом.

Словно касаться тени на стене зная, что это не ты, и даже тень эта − не твоя. Но так похожи все тени на свете, что обмануть себя просто, и я уже почти не плачу.

Напиши мне, Доан, дай знать, что ты жив. Умоляю.

Примечание цензора: не допущено к получению адресатом. Срок − до окончания проекта «Белая Тишина»

Мастерица Ойранн,

По итогам обысков, произведённых в доме мастера Тойванна, никакой рукописи не было обнаружено. Розыскные мероприятия в городе так же не дали эффекта. Мы полагаем, что бумаг, которые мы ищем, не существовало вовсе: по итогам консультаций с мастерами, мы пришли к выводу, что работа, о которой идёт речь, должна иметь монументальный характер и значительный объём. Такой труд невозможно написать за несколько дней и вынести в кармане.

Я полагаю, что мастер Тойванн стал жертвой начальной стадии болезни, которая, перед сердечным ударом, вызвала небольшое помутнение сознания.

Тем более, что в последних своих личных письмах он высказывал косвенное желание покинуть Род. Этот странный во всех отношениях шаг нельзя объяснить иначе.

Низко склоняя голову перед вашим опытом и вашей добротой, прошу обратить всю заботу свою на вашего мастера. Не волнуйте его, спрашивая о рукописи, не закрывайте больше в доме дверей.

Брат,

Прости, что прощаюсь запиской на столе. Дела опять зовут в Храм. За приглашение в Девятую Гору − спасибо. Я никогда не смогу научиться ценить светлые дни так, как это делаешь ты, но в преддверии надвигающейся бури, я, как и всякая тварь Создателя, склоняю слух перед тихим напевом лёгкого ветра.

Спасибо за эти несколько месяцев, которые ты уделил мне в этом городе. Спасибо, что отвлёк от тяжелых мыслей странной историей поиска двери в вечную зиму. Надеюсь, она завершится так, как ты этого желаешь.

Хозяин Луны искал твоего внимания, как, впрочем, и моего. В грядущей декаде нам следует нанести ему визит. Давно нам не удавалось вместе посидеть на холодной оболочке и осмотреть живую!

Мне нравится наблюдать за тем, как появляется в поле зрения земля.

Буду ждать этого.

И, ради Сотворителя, умоляю тебя, не отдавай же свои письма переписчику. Пусть с твоей аграфией и несдержанностью немногие из адресатов могут понять написанное тобой, я из числа этих немногих! Читать переписанные другой рукой письма, как и жевать песок, пустое занятие. Я же, как и ты, от сотворения мира до его кончины не желаю тратить время впустую − чем больше мир, тем меньше времени, чтобы понять его.

Но я уже написал слишком много.

Я буду ждать нашей следующей встречи.

Мастер Тойванн,

Мы рады вашему возвращению из Лабиринта. Все доступные ресурсы Рода в вашем распоряжении. Восстанавливаетесь не спеша. Избегайте нагрузок и волнений. Для нас главное − ваша жизнь и ваш гений.

Высокие мастера,

Кто бы не прятался под этим наречением,

Здравствуйте.

Я − больной старик. Я скоро умру. Я прошу Вас, высокие мастера Рода, ходатайствовать перед высокими мастерами Луны о том, чтобы я мог закончить свои дни там, куда я всегда стремился. Я отдал вам свою молодость, зрелость и старость. Я отдал вам все свои мысли и всю свою жизнь. Я сделал для вас всё, что мог, и часть из того, что было для меня невозможно.

Взамен на всё это я прошу лишь права вернуть себе утерянную много лет половину души.

Отпустите меня.

В Центр я уже написал.

Держать силой вы меня не посмеете. Центр не позволит.

Держать разумом уже поздно: нечего держать.

Я вспомнил, кто я.

Я прощаюсь и прошу позволения надеятся на то, что та доброта, которую всегда проявлял Род ко мне − не ложь, не коварство. Я прошу − окажите мне содействие в получении назначения на Луне.

Резолюция: отказать.

Маддран, прощай. Прости. Мы больше никогда не встретимся. Я никогда не смогу покинуть Золотые Кроны. Тебя никогда не пустят сюда. Я украл рукопись своего учителя, хотел её вынести из города, продать конкуренту и забрать тебя в город Белые Реки. Меня поймали. Поняли, что я буду стараться выбраться через веселых парней, с которыми был связан Мач, наш парень с кухни. Ведь откуда мне было взять других контрабандистов? Я никогда в жизни не делал ничего плохого. Я даже вкуса алкоголя не знаю. Ты помнишь, как ты смеялась надо мной, тогда, в Пустых Озёрах? Помнишь? Моя любовь, я экономлю строчки, боюсь, что чернила закончатся. Меня не накажут. Нет, они не накажут меня до тех пор, пока я здесь. Сижу и считаю. Люби, будь счастлива. Умоляю. За нас обоих будь счастлива! Мне разрешат писать раз в месяц. Знаешь, это не плохо. Знаешь, я раньше не мог даже написать тебе. Теперь могу хотя бы это. Будь свободна, я умоляю тебя − отвечай мне. Прощай. Люблю. Тебя одну.