– Н-да. Весело живёте, господин Степанов. И часто тут у вас такая развлекуха?
Лесник пожал плечами:
– Часто не часто, но раз-другой в месяц обязательно чего набедокурят. Вот только до милиции ещё ни разу не доходило. Его что, по дороге тормознули?
– Не-а. – Капитан осклабился. – Если бы. Этот недоделок спокойно доехал до города, а с утра пораньше пригнал тачку в сервис. Залатайте, говорит, и почистите. Салон весь в крови от пола до потолка, машина издырявлена – насквозь проглядывается. А он – залатайте и почистите. Обижался ещё очень, когда его ОМОН брал, что сервисмены ему ничего не сказали, когда машину принимали.
Степанов хмыкнул. Капитан кивнул и рассмеялся:
– Во-во, я бы тоже очень предупредительно и вежливо разговаривал, пригони мне на починку машину, в которой час назад кого-то положили. Ну, ладно. – Малахов взял со стола стакан, понюхал, залпом выпил и поднялся. – Бывайте, господин Степанов. Постарайтесь не покидать место проживания – возможно, нам понадобится задать ещё пару вопросов.
Лесник проводил Малахова до машины, закрыл за отъехавшей машиной шлагбаум и задумался. Спать почему-то больше не хотелось, возвращаться в разгромленную избушку – тоже. Надо было, конечно, убраться, но сейчас убираться хотелось ещё меньше. «А схожу-ка я на Ведьмин Луг», – решил вдруг Степанов.
На Ведьмином Лугу – узкой, но длинной заливной полянке, протянувшейся посреди леса вдоль русла речки, – лесник третий год подкармливал небольшое стадо косуль. Подкармливал, разумеется, сам, по собственной инициативе, отлично понимая, что, скажи он об этом хоть кому-нибудь, на его косуль немедленно найдётся множество охотников, чего Степанов желал в последнюю очередь. За три года он добился неплохих результатов, и пугливые животные уже его почти не боялись, следили за ним, прядая ушами, когда он выносил к кормушке вёдра с брюквой, и только неохотно отходили, когда он подходил слишком близко. Степанов всё надеялся, что косули однажды позволят кормить их с рук.
Лесник скоро собрался, тепло оделся, надел охотничьи лыжи, прихватил старенький, но безотказный карабин и пошёл в лес. Идти обычной дорогой, однако, ему не хотелось – как раз где-то там вчера подстрелили лося, и Степанову было неприятно выходить на это место. Поэтому он пошёл напрямую через овраг. Через полчаса он пожалел об этом решении: дорога оказалась сложной даже для бывалого лесника, и, выбравшись из оврага, он порядком вымотался. Вышел на небольшую полянку, остановился, переводя дух. Окинул полянку взглядом, присмотрелся и замер: то, что он поначалу принял за сухой сук, торчащий из снега, при пристальном рассмотрении оказалось человеческой рукой.
Степанов быстро пришёл в себя: ему приходилось видеть и куда более неприятные картины. Осторожно приблизившись, присел возле руки и принялся аккуратно обметать снег. Он вовсе не собирался двигать труп или тревожить какие-либо предметы (если таковые попадутся) до приезда милиции, ему необходимо было посмотреть на лицо погибшего – вдруг оно окажется знакомым. Всякое бывает, и в таком случае лучше знать об этом заранее.
Но, сметя снег с лица трупа и посмотрев на него пару минут, звать милицию лесник передумал.
Да и то: если бы кого здесь и следовало вызывать, так это съёмочную группу или санитаров из ближайшей психбольницы. Потому что находка трупом человека не являлась. На всякий случай Степанов тщательно повспоминал, что ему известно о человекообразных обезьянах, но сделал это скорее для очистки совести – и так было ясно, что существо, лежащее перед ним, земной науке неизвестно. И, если уж это и следовало отнести к обезьянам, то скорее к кошкообразным. Собственно, почти ничего не мешало Степанову достать телефон, позвонить знакомому работнику саратовской газеты и в одночасье прославиться на первых страницах всех жёлтых газет и газетёнок. Почти ничего, кроме надписи на лбу неизвестного существа: «Опусти меня в горячую воду. Вознаграждение гарантируется».
Степанов подумал минут пятнадцать, прежде чем принять окончательное решение, хотя отлично знал, что принял его в первый миг, как прочитал эту надпись. Лесник вздохнул, бросил на снег мешок с морковью, которую нёс в подарок своим косулям, и со словами «ну и тяжёл же ты, котяра» взвалил тело на плечи. Тянул представитель неизвестного науке вида на добрый центнер, так что уже шагов через двадцать Степанов понял, что на себе он этого кошака не дотащит, даже если идти не через овраг, а в обход, по ровному лесу. Лесник скинул тело и, бормоча: «Повезло тебе, братушка, что на меня нарвался», – принялся рубить ветки. На сборку волокуши ушло часа полтора, но зато, перекинув в неё тяжёлое тело и протащив его по снегу сотню метров, Степанов уверился, что дотащит свой груз до избушки. И даже, пожалуй, дотемна.
Так оно и вышло. Времени было шестой час, когда знакомая полянка открылась за деревьями, а на дорогу выскочили Альма с Казахом и принялись облаивать пассажира волокуши.
Степанов прикрикнул на собак и, взяв тело под мышки, затащил его в баню. «Насчёт горячей ванны, ты уж извини, браток, негде мне её тут взять. А вот русскую парную я тебе обеспечу по высшему разряду», – сообщил он безмолвному телу, затащив его в не успевшую ещё остыть полутьму баньки. Вытянул вьюшку, накидал дров в печь, поджёг. Затащил кошака на полок и пошёл таскать воду – ванну не ванну, но хоть полить горячей водой – это он сможет.
К чести Степанова, следует заметить, что у него и мысли не появилось извлечь из неожиданной находки какую-то прибыль. Наверное, можно было выгодно продать это тело каким-нибудь падким на сенсации журналюгам или просто учёным. Степанов не знал, но один саратовский филиал некоего московского института заплатил бы за это тело любые деньги. Впрочем, зная об этом, он всё равно не изменил бы своё решение. Ещё у Степанова возникла мысль, что его неожиданный гость может оказаться причастным к той катастрофе трёхмесячной давности, когда за одну ночь был уничтожен целиком небольшой закрытый городок в области. Но, даже знай он и о роли, которую сыграл Рорик в той трагедии, он вряд ли сделал бы по-другому.
Заходя через полчаса в баньку, он чувствовал некоторую тревогу, даже почти страх – а ну как это неведомое существо очнулось и готовит своему спасителю тёплый приём. Но тело лежало в – теперь уже – жарком полумраке в той же позе совершенно неподвижно, и лесник даже испытал некоторое сожаление. Впрочем, прогресс присутствовал – кошак оттаивал, и его тело уже не напоминало твёрдостью замёрзшую древесину. Снег с его одежды стаял, выглядела она немного странно, но ничего сверхъестественного в ней не было – простая кожаная куртка, пусть и непривычного покроя, узкие штаны так вообще вполне земного вида. Необычным было разве только то, что полы куртки соединялись не пуговицами, не кнопками и не молнией, а множеством петелек. Степанов оттянул веко, заглянул под губы и задумался. Если раньше ещё оставалась версия о каком-то диком розыгрыше, то теперь она отпадала напрочь. Перед ним лежало иноземное существо, несомненно, разумное.
