…Принц Мин-Ра еще спал, улыбался во сне, а личико мальчика было забрызгано кровью. Холодов проверил дыхание, пульс, сердцебиение, давление… все в норме, все, как и положено после завершения такой операции.
— Я восхищен, Домбоно! — сказал он, поглядывая на мальчика, которого аккуратно переносили на кровать. — Дадите мне с собой ваш напиток богов?!
— Ничто из Мерое не покинет Мерое, — Домбоно кивнул, и медсестра поднесла им чашу с ароматно пахнущей водой. Врачи погрузили в нее руки, с блаженством чувствуя освежающее покалывание в пальцах. — Когда Мин-Ра снова пойдет?
— Для этого нужно время, — Холодов провел рукой по лицу, чувствуя неимоверную, свинцовую просто усталость.
— Но он будет ходить?
— Это я вам гарантирую.
— Спасибо, — Домбоно низко поклонился, а затем, не говоря ни слова, вместе со всеми своими жрецами вышел из операционной. Оставив Холодова и Савельева одних. Изгои. Чужие.
— Сейчас этот гад начнет интриговать по новой! — пробормотал Холодов, рассеянно наблюдая за тем, как хорошенькая медсестричка прибирает инструменты. — Кстати, что там с Шелученко? Он и в самом деле свихнулся?
— Я вообще не знаю, где он! — Савельев удивленно взглянул на Холодова. — Я думал, что он тебе для чего-то понадобился. И Домбоно поэтому забрал его…
— Нет! Савельев, мне нужно к мальчику, срочно! Все самое опасное только начинается! Скажи ребятам, что сегодня мы спасли их жизнь…
И не дожидаясь ответа, он бросился прочь из операционной. Коридор был пуст… никто из простых смертных не должен видеть сына Солнца спящим. Холодов торопливо бежал за жрецами, которые везли на кровати спящего мальчика.
…А ночью пошел долгожданный дождь.
До позднего вечера Алексей дежурил около Мин-Ра. Но вот ресницы мальчика затрепетали, и Холодов сделал ему укол болеутоляющего. Мальчик очнулся и вцепился в Холодова обеими руками.
— Все в порядке, дружок, — нежно улыбнулся Алексей. Принц Мин-Ра расплылся в улыбке. Холодов обеспокоенно глядел на него. «Нет, все-таки мальчишка потерял много крови! Черт побери, надо было сразу слушаться Савельева, а не выпендриваться перед Домбоно. Теперь придется прибегать к старым, испытанным средствам времен бабушек-прабабушек. Красное вино с яйцом. Хорошее питание. Интересно, здесь делают красное вино? Эх, надо было сразу прибегнуть к помощи Домбоно. Прав, Пашка, сто раз прав, когда говорит, что нет скотины более говнистой, чем медики…»
— Что с моей ногой? — испуганно спросил мальчик.
— Все в полном ажуре! — «Пока что, — мелькнуло в голове. — Пока еще в полном порядке! А вот что будет завтра-послезавтра? Господи, хоть бы только нагнаиваться не начало…»
До самой ночи он просидел около постели мальчика. Вероника спала. Вскоре она «заступила» на первую ночную вахту, затем снова легла отдохнуть, ее сменил Алексей.
— Знаешь, а ведь я молилась, — смущенно призналась она, когда Холодов вернулся с операции. — Встала на колени и молилась. Теперь-то я верю, да, Бог на свете есть…
В ту ночь мальчик спал крепко, не чувствуя боли. Операция закончилась удачно, но что будет дальше?!. А дальше начнутся придворные козни. Все как водится в человеческом стаде…
Алексей сидел рядом с мальчиком, вслушивался в его дыхание и думал, думал, думал. Думы были невеселые, безнадега царила в комнате.
Павел метался по коридору. Внезапно он вздрогнул всем телом. Словно ногу змея обвила!
За его спиной стояла незнакомка. Светлокожая, в длинном простеньком платье, стройная и длинноногая, с распущенными по плечам каштановыми волосами. Высокая грудь, круглое, удивительно красивое личико. Она словно сошла с полотен художников старой испанской школы.
— Как вы попали сюда? Кто вы? Кто пропустил вас?
— А кто бы посмел не пропустить меня? — спросила незнакомка с улыбкой. Голос, низкий, теплый, голос, обволакивающий сознание. — Может же мать посмотреть на свое дитя…
Савельев потер глаза и чуть отступил в сторону. «Кажется, я добрался до врат тайны Мерое, — мелькнуло в голове Павла. — О, господи, стоило оказаться в плену… Чтобы нос к носу столкнуться с местной сумасшедшей…»
Язык, который, как известно, без костей, у Савельева отнимался довольно редко. Разве что пару-тройку раз в жизни, когда он чувствовал себя совершенно беспомощным, бессильным и немым. И вот, кажется, оправдывает себя поговорка «Бог троицу любит» — и все три раза довелось ему теряться здесь в Мерое. Первый раз онемел он на все сто, когда увидел этот таинственный город, второй раз — когда вместе с друзьями оказался в клетке между небом и землей. И вот, кажется, наступает этот самый третий раз…
Что же происходит, а, Господи? Павел испуганно смотрел на прекрасную незнакомку в старо-испанском стиле. Только когда она подошла чуть ближе, к Савельеву вновь вернулся дар речи.
— А вы ничего не перепутали? — спросил он. Дурацкий вопрос! Как же он злился на себя, господи, как же злился! Длинные волнистые волосы незнакомки мерцали в тусклом свете. Какой красивый цвет у этих волос. К ним так и хочется прикоснуться губами…
— В той комнате лежит принц Мин-Ра, — прошептал Павел. Так же глупо, как и предыдущий вопрос! Он чувствовал себя беспомощным дурачком-кроликом под парализующим взглядом кобры.
— Я знаю, — прошептала незнакомка в ответ.
— Сын Солнца…
— Да. А я и есть Солнце.
«Чокнутая, — с грустью подумал Савельев. — Самая обыкновенная сумасшедшая баба. Такая красивая и… такая безумная. И откуда она только заявилась? И почему бегает по больнице без каких-либо препятствий? Может, Домбоно снял охрану?»
— Почему вы с другом все время гоните меня? — внезапно спросила женщина. В ее бархатном голосе зазвенели металлические нотки, и Савельева словно обожгло. — Я просто хочу быть человеком, хотя бы раз в жизни я хочу побыть человеком. Я же имею на это право…
И тут Савельев вновь лишился дара речи. Напрочь. Он стоял, хватая ртом воздух, как выброшенная волной на берег рыба.
— Богиня… — прошептал он. Ему казалось, что слова обжигают гортань, полыхают на губах светло и ярко.
Она поправила волосы.
— Меня зовут Сикиника. Какая богиня? Посмотри на меня! Ну, что такого божественного во мне?
— Все! — выдохнул Савельев. — Все!
— На мне сейчас нет ни золота, ни алмазной пудры. Я — человек… я — женщина. И я пришла к твоему другу! Его невеста сказала, что я всего лишь маска! Статуя! Морщинистая ведьма, спрятавшаяся под золотом! Вот я и пришла к нему, пусть посмотрит, похожа ли я на старую ведьму! — выкрикнула царица Мерое. И из глаз брызнули слезы. — Я хочу знать, что я тоже человек! Хотя бы раз в жизни я не хочу, слышишь, не хочу быть богиней! Я не хочу, не хочу!
