Маргиана этого не видела. Она и разговора не слышала — её мысли были заняты одной задачей: как пробраться в тронный зал без его хозяев. Должен быть какой-то способ.
* * *
Ночью в комнатах Фарида Маргиана встретилась с Амандой. Рушер, кажется, забыл о своей гостье, её даже не приглашали к Владыке. У него какие-то свои дела.
Аманда все ещё была в своих перьях и меховых гольфах. Она сидела в окружении мерцающих урзоев, которые, похоже, были от неё без ума. Фарид уселся рядом, и по нему тоже принялись лазать эти зеленые, как малахит, зверьки, издающие тонкий цветочный аромат.
— Знаете, какие они были, когда я их нашёл, — поделился Гесер, — просто умирали!
Маргиана немного удивилась про себя. А вот Аманде, похоже, казалось это нормальным.
— Я хочу поговорить с тобой. — с тяжелым чувством обратилась к ней Маргиана.
После получасового разговора Аманда осталась при своём мнении — Маргиане не удалось убедить её. Орнисса желала летать, и точка! Маргиана с радостью отдала бы ей свой дар, если бы умела, в обмен на шарик огня, дарящий Силу.
Остаток ночи она провела беспокойно. А утром её позвали к Рушеру.
Синкрет, не тот, с пушистым хвостом, а стражник — здоровый урод с большими мышцами — провел её не в тронный зал, а в другое место. Она уже решила, что Рушер намерен исправить её лицо, и заранее принялась придумывать оправдание своей хитрости. Но, всё оказалось совсем не так.
Помещение, в которое доставили Маргиану, очень походило на лабораторию. Рушер находился там один. При виде этого невысокого, всегда напряжённого человечка, девушку снова охватило тошнотворное ощущение. Он был опасен, как бешеная гадюка.
Рушер пристально смотрел на неё, находясь перед сплошной — от потолка до пола — полупрозрачной перегородкой. Выражение его глаз внушало опасение. У Маргианы возникло такое чувство, словно она раздета. Тщетно она пыталась принять независимый вид.
— Так что с Коэном? — внезапно спросил Рушер.
Маргиана вдруг вспомнила то, что мучило её всю ночь: как случайно проболталась вчера! Она с внезапным подозрением посмотрела на смутно видневшуюся за стеклом фигуру на столе.
— Именно так, — проговорил Рушер без всякой издевки, просто знакомя её с фактом.
— Ты обманул меня! — воскликнула Маргарет.
— Вовсе нет, — спокойно ответил он, — а вот ты обманула.
И указал на повязку, скрывающую её лицо.
— Всё, что тебе нужно, это умыться. — так же бесстрастно проговорил Рушер.
Владыка взглянул на полупрозрачную преграду. Перегородка просветлела, и стал отчётливо виден нереально выглядящий Герой — он лежал на столе сложной конструкции.
— Что ты собираешься делать? — трясущимися губами спросила Маргиана.
— Пока только хочу знать, как он дошёл до такого состояния.
То, что Рушер нисколько не издевался и не язвил, было ещё страшнее. Он, видимо, был выше этого. И совершенно спокоен, словно и не понес никаких досадных потерь. Сейчас Владыка просто желал знать, что такое приключилось с Коэном — как будто речь шла о лабораторной крысе.
— Его вес наполовину уменьшился, — делился он наблюдениями с ней, словно с коллегой, — дыхания почти нет, пульс не прослушивается. Как вам удалось такое с ним сделать?
Маргиана вдруг решилась:
— Если ты дашь слово, что не убьешь его…, - начала она.
Рушер перебил её:
— Я никому не даю слова. И тебе советую со мной не торговаться. Я так понимаю, что не твои шрамы привели тебя сюда. Более того, я догадываюсь, что причина лежит вон там, за силовым полем. Так что говори. Лекарство у меня. Мне надо только знать, что с ним.
— С чего это ты стал таким великодушным?!
Он холодно удивился:
— Чепуха какая. Я думал, ты сообразительнее. Я ведь и сам могу узнать — есть методы. Только не обижайся, если состояние твоего героя немного ухудшится.
Его доводы были так же неотразимы, как бесстрастен тон, которым всё это говорилось.
— Что ты собираешься с ним делать? — взмолилась Маргиана.
Рушер ничего не ответил и прошел сквозь поле, а Маргиану оно отбросило. В помещение вошли стражники-синкреты и ухватили гостью за руки.
— Он наполовину развоплотился! — крикнула она напоследок, когда её уже уволакивали прочь. — Застрял в подпространстве и…
Маргарет больше никто не слушал, её препроводили в роскошные апартаменты, где уже поджидала Аманда.
— Ну, что? — спросила Аманда.
Новости были ужасны.
Владыка подошел к полупрозрачному Аарону. Вот он какой стал, наш герой. Значит, наполовину развоплотился? Застрял в подпространстве и…
Не надо хватать руками чужие вещи. Думал, обзавёлся Силой и теперь тебе сам Владыка Рушер не помеха? А ведь с Силой тоже обращаться надо умеючи. Хотя нет, Коэн, ты правильно всё сделал — выбрал то, что нужно. То, что нужно Рушеру. Но, у тебя есть ещё кое-что. И сейчас мы это добудем.
Рушер пошевелил в воздухе пальцами, и на их кончиках возник комок огня. Калвин приложил его ко лбу Ааренса и медленно потянул к своему лбу светящийся след. Через секунду след растаял, но теперь между мозгом Ааренса и его собственным образовался ментальный тоннель. Его собственная волна состыковалась с волной Коэна. Точно такой же тоннель существовал между мозгом Ахаллора и сознанием Рушера.
Ахаллор был первым сотворенным существом. С остальными Владыка не стал устанавливать такой постоянно действующий тоннель, чтобы не засорять сознание. Итак, Рушера интересовало пророчество о том, как Ааренс, Герой аллерсов, уничтожит Ахаллора своей мыслью.
Коэн был жив, правда, находился сразу в двух местах: частично здесь, в мире Рушары, а вторая его часть пребывала в том самом подпространстве, про которое Рушер забыл, когда запрятал свою Силу. Если бы он был богом, то бы так не оплошал. Но, богом Калвин не был, просто ему досталась сила, сравнимая разве с божественной. Может, чуть меньше. Он даже не знает, откуда она взялась. Но, всё-таки он человек, хоть и очень могущественный. Поэтому и допускает просчеты.
В мире, созданном Рушером, обнаружилось много непонятного и неподвластного своему творцу. Так, например, нынешнее состояние его могущества не позволяет лишить Силы того, кто добровольно не отдаст её. У могущества оказались граничные факторы.
Он принялся прощупывать мыслью сознание Коэна. Вот оно, только очень заторможенное. Недоступной своей частью оно присутствует в подпространстве, а вторая половина может общаться.
«Можешь говорить, Ааренс?» — «Могу.»
«Как уничтожить мыслью Ахаллора?» — «Не знаю.»
