— А что на поезде-то не едешь?
— Отстал.
— Ну да. — Водитель усмехнулся. — Отстал… Вон хвост поездной из-за деревьев торчит… А то могу до Курска довезти, быстрее поезда. Хочешь? Там сядешь в свое купе баиньки…
— До Харькова, — настойчиво повторил я.
— Мое дело простое, баранку крутить. — Водитель пожал плечами. — Но учти, если у тебя документы не в порядке или вдруг наркоту-оружие на границе найдут… это все твои проблемы.
— Нет у меня никакого оружия, — ответил я. — И наркотиками никогда не баловался. С такими мыслями — и пассажира берешь?
Водитель кивнул:
— Беру. Жить-то надо… И стекло опусти, ты мне тут все пивом провонял… гайцы остановят — заманаюсь доказывать, что не я пил.
Дорогу до Курска я не запомнил — спал. Едва водитель отъехал от своего дома, где вручил деньги заспанной жене, как я отключился. Снилась всякая белиберда, которая даже не запоминается, но оставляет после пробуждения тяжелое гадостное ощущение.
Проснулся я уже на выезде из Курска. Водитель остановил «волгу» на заправке, сходил в магазинчик и купил пару банок холодного кофе. Остановка разбудила меня лучше любых колдобин на трассе Орел — Курск. Я заворочался, щурясь посмотрел на вернувшегося водителя. Булькал бензин, наполняя бак. Булькала упакованная в жесть кофеиносодержащая жидкость — назвать ее «кофе» язык не поворачивался, — стекая по пищеводу и наполняя желудок. Вкус вынуждал думать об этом напитке исключительно в скупых медицинских терминах.
— Будешь? — спросил водитель. Похоже, он убедился, что я не собираюсь нападать на него с целью завладеть машиной, — и подобрел.
— Тут туалет есть?
— Там, в магазинчике.
— Пойду ноги разомну…
Вернувшись, я взял предложенный кофе, открыл, сделал глоток. Мы вывернули с заправки на трассу. Начинало светать. Я закурил, опустив стекло до отказа. Воздух был прохладный и свежий — здесь зима еще не вступила в свои права, я снова вернулся в позднюю осень.
— Странный ты, — буркнул вдруг водитель. — Вроде и наш… и не наш. Не бандит, а деньги швыряешь не считая. Уснул вот… А если бы я тебя по голове тюкнул — и в кювет?
— Я же вижу, что не тюкнешь, — сказал я.
— Видел он… — Водитель хмыкнул. Машина неслась по ночному шоссе. Потряхивало — отремонтированная весной дорога к зиме уже была разбита.
Откуда я знаю, когда чинили дорогу? Откуда знаю расстояния между городами?
В конце концов, откуда мне известно, что жену водителя зовут Оксана, она моложе его на десять лет и проводит остаток этой ночи в постели соседа — с молчаливого попустительства своей матери, живущей с ними…
А вот имени водителя я не знаю.
Какие-то остаточные способности функционала? Проявляющиеся случайным образом?
— Странный ты, — вновь повторил водитель.
— Знаю.
— Тебе что важнее, парень, быстрее до Харькова добраться — или не чувствовать себя лохом?
Я хмыкнул:
— Вопрос… Хорошо бы, конечно, и то, и другое. Но добраться — важнее.
— Тогда я тебя высажу в Белгороде на автовокзале. И даже до местного таксиста доведу. У них на границе все схвачено, провезут быстро. А нас с тобой будут часа три мурыжить. Обойдется тебе удовольствие рублей в пятьсот.
— Ага. — Я кивнул. — Понял. И за сколько бы ты меня до Белгорода довез? Если бы я сразу так договаривался?
— Да тыщи за три — легко! — с нескрываемым удовольствием произнес водитель.
— Ясно. Ну, будет мне наука.
Некоторое время мы ехали молча. Потом водитель сказал:
— Пожалуй, пятихатку в Белгороде я за тебя заплачу.
— Почему? — поинтересовался я. — Не требую же…
— Я таксист, а не хрен с горы. — Водитель вытянул из пачки «Кэмэла» сигарету. — Это моя работа, я в ней хочу честным быть. Ну… — он искоса глянул на меня, — поторговаться, денег зарядить побольше — это все правильно. Хохлу — так я бы еще накинул… Но раз ты не ругаешься, денег назад не требуешь, то и я поступлю по совести. Я вот думаю, что если у нас все люди начнут работать увлеченно, с уважением к своей профессии — все наладится.
Мне захотелось рассмеяться. Но я промолчал, даже кивнул, соглашаясь с этим достойным настоящего функционала лозунгом.
Странное дело — вот такие короткие знакомства. Обычно они происходят в дороге, но порой ждут нас и в родном городе. Мы с кем-то встречаемся, говорим, едим и пьем, иногда ссоримся, иногда занимаемся сексом — и расстаемся навсегда. Но и случайный собутыльник, с которым вы вначале подружились, а потом наговорили друг другу гадостей, и скучающая молоденькая проводница, с которой ты разделил койку под перестук колес, и, в более прозаичном варианте, катавший тебя несколько часов таксист — все они осколки неслучившейся судьбы.
С собутыльником вы разругались так, что он зарезал тебя. Или ты — его.
Девушка-проводница заразила тебя СПИДом. Или же — стала верной и любящей женой.
Таксист так увлекся разговором, что въехал в столб. Или же — застрял в пробке, ты куда-то не успел, получил выговор от начальства, пришлось менять работу, уехать в другую страну, там встретить другую женщину, разбить чужую семью и бросить свою…
Каждая встреча — крошечный глазок в мир, где ты мог бы жить. И ловкий чиновник Саша, и провинциальный водитель, которому по ночам жена наставляет рога, — это все твоя неслучившаяся судьба. Мне они интересны.
Особенно когда я узнал, как легко стираются из жизни наши судьбы.
Зябко заложив руки в карманы (все-таки даже здесь, на юге, было холодно), я шел по утреннему, только просыпающемуся городу. Как обидно, что я не спросил у Василисы адрес… Хотя откуда я мог знать, что он мне понадобится?
В какой-то забегаловке с легким налетом украинского колорита я заказал себе порцию вареников, полтарелки борща, кофе и, поколебавшись, рюмку коньяка — согреться. Как ни странно, но вареники оказались ручной лепки и вкусные, к борщу прилагалась аппетитно пахнущая чесноком пампушка, кофе был приличным эспрессо, а коньяк (или скажем честно — украинский бренди) не вызывал рвотных позывов. К тому же в кафе стали забегать молоденькие девчонки какой-то повышенной по сравнению с Москвой симпатичности. Я всегда считал, что в Москве живут очень симпатичные девушки, но Харьков явно был вне конкуренции. На пятой или шестой девчонке, вызвавшей сильное желание с ней познакомиться, я счел за благо допить кофе и выйти под мелкий противный дождик.
Впрочем, улица облегчения не принесла. Поблизости явно был какой-то крупный институт или университет (а есть ли в Харькове университет? Не знаю… интуиция ничего не подсказывает), куда и шли на первые лекции студенты. Через минуту я поймал себя на том, что откровенно заглядываюсь на идущую параллельным курсом девушку, а та вполне благожелательно улыбается мне в ответ, — и резко свернул в переулок, пробормотав: «Жениться тебе надо, барин…»