Вернувшись к своему пикапу, Дженна прислонилась к двери, дожидаясь, когда экскурсия закончится. Хэтти доставит группу на автобусе в расположенный неподалеку поселок Ли-Вайнинг, а она, Дженна, поедет следом на своей машине. Она уже мысленно представляла себе жареные оленьи ребра в заведении Майка.
Из открытого окна у нее за спиной затылок ей лизнул влажный шершавый язык. Не оборачиваясь, Дженна протянула руку и почесала Никко за ухом. Похоже, проголодалась не только она одна.
– Малыш, мы уже почти закончили.
Ответом ей стало постукивание хвоста по сиденью. Четырехлетняя сибирская лайка, обученная поисково-спасательной работе, была постоянным спутником Дженны. Высунув голову в открытое окно, Никко уткнулся мордой хозяйке в плечо и тяжело вздохнул. Его глаза – один бело-голубой, другой карий – с тоской уставились на отдаленные горы. Хэтти как-то рассказала, что, согласно индейским поверьям, собаки с глазами разного цвета могут одновременно видеть и небеса, и землю.
Правда это или нет, в настоящий момент взгляд Никко был более приземленным. По склону, заросшему чахлым кустарником, пробежал чернохвостый заяц, и лайка порывисто вскочила.
Заяц быстро скрылся в густеющих тенях. Дженна улыбнулась.
– Как-нибудь в следующий раз, Никко. В следующий раз ты его обязательно поймаешь.
Хотя лайка была обученной служебной собакой, она все равно оставалась собакой.
Собрав свою группу, Хэтти повела ее к автобусу, поторапливая отстающих.
– И в прошлом индейцы ели личинок этих мух? – спросил рыжеволосый подросток.
– Мы называем их «куцави». Женщины и дети собирали личинки с камней в плетеные корзины, после чего жарили. Такое по-прежнему происходит – изредка, по особо торжественным случаям. Жареные личинки считаются лакомством.
Хэтти подмигнула проходившей мимо Дженне. Та едва сдержала улыбку при виде шокированного выражения на лице подростка. Этот момент Дженна предпочитала оставлять пожилой индианке.
Когда автобус был готов тронуться в обратный путь, Дженна села в свой пикап рядом с Никко. Когда она пристегивалась ремнем безопасности, громко запищала рация.
«Ну что еще?..»
Дженна сняла микрофон с рычажков.
– В чем дело, Билл?
Билл Говард, диспетчер службы охраны парка, был близким другом Дженны. Несмотря на то, что ему было уже далеко за шестьдесят, он взял Дженну под свое крыло, когда та только начинала работать здесь. С тех пор прошло уже больше трех лет. Теперь Дженне было двадцать четыре года, и она в свободное время – то немногое, которое у нее оставалось, – заканчивала работу над диссертацией по охране окружающей среды. Людей в службе охраны парка не хватало, работы было по горло, но за эти годы Дженна успела полюбить озеро, животных и даже своих коллег.
– Я точно не могу сказать, Джен, но, надеюсь, ты сможешь сделать крюк на север. Экстренные службы передали нам срочный вызов.
– Выкладывайте детали.
Помимо наблюдения за окружающей средой, сотрудники службы выполняли все функции правоохранительных органов. Им приходилось брать на себя самую разную работу, от расследования преступлений до оказания первой медицинской помощи.
– Вызов поступил из окрестностей Боуди, – объяснил Билл.
Дженна нахмурилась. В окрестностях Боуди не было ничего, кроме горстки давным-давно опустевших поселков-призраков времен золотой лихорадки да старых заброшенных приисков. Ну, и, разумеется…
– Он поступил из военного научно-исследовательского центра, – подтвердил ее худшие опасения Билл.
«Проклятье…»
– Что там стряслось? – спросила Дженна.
– Я лично прослушал запись. На ней были слышны только крики. Мы не смогли разобрать ни одного слова. После чего связь оборвалась.
– То есть это может быть все что угодно, в том числе и ничего.
– Совершенно верно. Быть может, вызов был сделан ошибочно, но все-таки кто-то должен постучать в ворота и проверить, все ли в порядке.
– И, по-видимому, этим кем-то должна стать я.
– Тони и Кейт под Йосемитом, утихомиривают пьяницу, устроившего дебош.
– Ладно, Билл, я туда съезжу. Свяжусь с вами, как только подъеду к воротам базы. Если что-нибудь услышите оттуда, дайте мне знать.
Пообещав ей это, диспетчер окончил связь.
Дженна повернулась к Никко.
– Дружище, похоже, оленьим ребрышкам придется подождать.
19 часов 24 минуты
– Поторопитесь!
Находясь на четвертом подземном уровне, доктор Кендолл Хесс бежал вверх по лестнице. Системный аналитик Ирен Макинтайр не отставала от него. На каждой лестничной площадке их встречали мигающие красные лампочки аварийной сигнализации. По всему центру раздавался тревожный вой сирены.
– Нарушены уровни защиты четыре и пять, – задыхаясь, выдавила Ирен, отслеживая по портативному биодатчику распространение опасности.
Однако достаточным свидетельством степени угрозы были гнавшиеся по пятам крики.
– Судя по всему, теперь это уже попало в воздуховод, – пробормотала Ирен.
– Как такое могло случиться?
Вопрос доктора Хесса был чисто риторическим, однако Ирен все равно ответила на него.
– Не могло. Если только в лаборатории не произошел серьезный сбой. Но я проверяла…
– Это не сбой, – оборвал ее доктор Хесс резче, чем намеревался.
Он знал наиболее вероятную причину случившегося.
«Диверсия».
Отказ многочисленных уровней защиты однозначно говорил о том, что все это подстроено сознательно. Кто-то умышленно взломал систему защиты.
– Что нам делать? – с отчаянием в голосе спросила Ирен.
Для борьбы с разрастающимся пожаром оставалось только одно последнее средство, последний рубеж. Но не будет ли от него вреда больше, чем пользы? Прислушавшись к сдавленным крикам, доносящимся снизу, доктор Хесс понял ответ на этот вопрос.
Наконец они с Ирен добрались до последнего этажа. Не зная, с чем им придется иметь дело, – особенно если его предположение о диверсии было верно, – доктор Хесс остановился сам и остановил Ирен, тронув ее за руку. Только сейчас он заметил, что кожа у нее на тыльной стороне ладони уже покрылась волдырями – как и на затылке.
– Вы должны добраться до рации. Подать сигнал бедствия. На тот случай, если у меня ничего не получится.
«Или, Боже упаси, если у меня дрогнут нервы».
Ирен молча кивнула, стараясь не выдать взглядом свою боль. То, о чем просил ее сейчас доктор Хесс, скорее всего, будет означать для нее смерть.
– Я постараюсь, – пробормотала она.
Сгорая со стыда, доктор Хесс распахнул дверь и толкнул Ирен в сторону радиорубки.
– Бегите!
19 часов 43 минуты
Пикап свернул с асфальтовой дороги на грунтовку, и его сразу же затрясло на рытвинах и ухабах.
