– Босс, я за полтора часа управлюсь. Но вы лучше телепортируйтесь, а мы потом вернемся.
У Поля давно уже зародилось подозрение, что молчаливый Хинар иногда порядком устает от остроумной болтовни своего босса, но стоически это скрывает. Энбоно – словоохотливая раса, и сменивший тело Лиргисо не собирался изменять старым привычкам.
– Без меня вам будет скучно, особенно Полю… И что вы станете делать, если вас накроет патруль «Конторы»?
Второй довод был достаточно серьезным: Лиргисо в их маленькой группе самый сильный после Стива, в случае стычки он сможет дать отпор хорошо вооруженному патрулю, иначе им не уйти – станция ведь не боевая машина, да и удельный вес дерифла слишком велик, чтобы делать ставку на скорость.
– Я еще и в Нариньон успею, – Лиргисо упал в кресло, мечтательно улыбнулся. – На открытие Королевского фестиваля…
– Плановый облет патрулируемой территории!
Римме нравилось произносить такие слова: чувствуешь себя частицей мощного целого, и даже не простой частицей, а командным узлом – пусть небольшим и не самым важным, но все еще впереди… Правда, сейчас у нее подчиненных только двое, да таких, что лучше бы их не было вовсе.
Клисс – это Клисс, о нем и говорить нечего, а Роберт Кайски вызывал у Риммы инстинктивное недоверие: немного не те интонации, немного не тот взгляд, немного не те реакции, немного не тот запах. Не свой. Она затруднилась бы объяснить, в чем дело, но в детстве она таких презирала и вместе с другими ребятами дразнила, а потом, повзрослев, стала относить парней вроде Роберта к разряду «это несерьезно».
Кирч, Клисс и Кайски все трое начинались на букву К, потому и попали в одну команду. Как же Римма ругалась, когда узнала, кого ей на этот раз подсунули!
Пока она изучала метеосводки, Саймон и стажер подключились с бортового терминала к планетарной Сети, нашли сайт Королевского фестиваля и теперь обменивались впечатлениями о лярнийской принцессе.
– Жуть какая… – увидев лярнийку на экране, пробормотал Роберт. – Это что?
– Считается, что это не «что», а «кто», – хихикнул Клисс. – Мерзость, ага? Прикинь, сколько народа с этого фестиваля заиками на всю жизнь останутся, потому что ее увидели!
Он начал изображать речь заики, а когда замолчал, Роберт с ухмылкой заметил:
– Я себе принцесс другими представлял…
– Так она же негуманоид! – не выдержала Кирч.
– По-ихнему она не то чтобы принцесса, – Клисс напустил на себя авторитетный вид, и Римме, как всегда в таких случаях, захотелось его срезать. – Официальный титул этой твари – Наследница Властвующей Благоосененного и Добродетельноцветущего Харла. У них на Лярне два государства – Могндоэфра и Харл. В Могндоэфре все они извращенцы, эстеты и ходят с головы до пят в драгоценных камнях, которые вживляют прямо в кожу. Заправляет там Собрание Блистающих Представителей, вроде аристократического парламента, и Лиргисо тоже был в этом Собрании, пока его на дерьмовых делишках не поймали. Короче, все они отморозки. А в Харле строгие нравы и все такое, но они тоже отморозки, это же энбоно. У них есть королева, ее называют Властвующая, но правит не она, а ее родственники мужского пола – высшие иерархи Клана Властвующей. Лиргисо в Харле заочно приговорен к смертной казни. На любую цивилизацию негуманошек погляди – такая мерзость, что даже самое распоследнее человеческое дерьмо рядом с ними будет первосортным продуктом!
– Клисс, ты хоть сам прислушиваешься к тому, что несешь? – ехидно поинтересовалась Римма. – Я имею в виду логику…
– Не мешай, я провожу со стажером разъяснительную работу, – отмахнулся Саймон. – Вот эта Мьясхон, например, с их точки зрения раскрасавица, а посмотришь на нее непредвзятым глазом – гадость, и от человека нельзя требовать, чтобы он относился к гадости без естественной рвотной реакции, это ущемление человеческих прав, – он начал говорить сбивчиво и нервно, с истеричным напором. – Даже если негуманоид вселился в человеческое тело, он все равно останется тварью, и нельзя им это позволять!
– Мы и не позволим, – оборвала Римма. – А ты, Клисс, заткнись, соблюдай дисциплину на борту!
В кабине патрульного бота было тесно, душно, несмотря на включенный кондиционер, и ни пяди лишнего пространства; голос Клисса метался по маленькому помещению, как ошалевший трепещущий мотылек: вроде мелочь, а заполняет собой весь объем, задевает противно щекочущими крылышками лицо, мешает собраться с мыслями. Римме хотелось его прихлопнуть.
– Сколько же у нее этих самых… – Роберт сделал рукой волнообразное движение. – Что-то не могу сосчитать, шесть или восемь?
– Ага, титек у нее, как у свиноматки! – подхватил Саймон. – Одно слово, гадость! Понятно, почему энбоно все поголовно гомики, раз у них такие самки. На такую посмотришь, и любая замухрышка человеческой расы красавицей покажется, вот наша командир хотя бы…
Римма редко смотрелась в зеркало. Она видела там круглое румяное лицо типичной фермерской дочки, и настроение сразу портилось: разве это внешность для киллера? Если зеркал рядом не было, она чувствовала себя красивой, ловкой, быстрой и собственным ощущениям доверяла больше, чем чужим словам, а мнение Клисса вообще в грош не ставила, но его фраза непонятно почему ее задела. Тогда Римма и объявила плановый облет.
Клисс поперхнулся на полуслове. Роберт оторвался от экрана, где застыло изображение Наследницы Властвующей Харла. Физиономии у обоих стали сумрачные и озабоченные.
– Так ведь буря эта Зимпесова… – упавшим голосом напомнил Клисс. – Как же мы?..
– Мы совершим облет до начала бури, – невозмутимо ответила Кирч. – Согласно штатному распорядку. Это вам не титьки считать! Экипажу занять места, боевая готовность по форме три-шесть!
Экипаж тоскливо переглянулся, плюхнулся в кресла по обе стороны от командирского и начал застегивать ремни безопасности.
Сколько же здесь этих домбергов! Бот двигался на малой высоте (так меньше риска, что его заметит чужой патруль), и деревни морских кочевников проплывали совсем близко: округлые бугристые громадины, каждая с многоэтажное здание, торчат антенны, лохмами паутины колышутся развешанные для просушки сети.
Роберт уткнулся в золотистый от анизотропного покрытия иллюминатор, Кирч с хладнокровным прищуром многоопытного бойца смотрела на экраны.
– Риммочка, сделай лицо попроще, – посоветовал Саймон. – В «Перископе» сказали бы, что ты выглядишь как в дешевом штампованном фильме, а надо выглядеть как в жизни.
– Клисс, твоего «Перископа» давно нет, – отозвалась Римма. – От жизни ты отстал, вот и помалкивай.
Вроде ничего особенного не сказала, и Саймон вроде давно привык к тому, что Кирч нет-нет да и ляпнет что-нибудь бестактное, а все равно стало неприятно. Отстал. Время, когда мир принадлежал ему, безвозвратно ушло вместе с «Перископом», и виноваты в этом были двое клиентов «Конторы», с которыми та никак не могла разделаться, – Стив Баталов и Тина Хэдис.
