– Просто высади меня где-нибудь... Ну, где тебе удобнее.
Кэт понятия не имела, куда ей в нынешних обстоятельствах податься и как использовать внезапно приключившуюся свободу. Положим, это еще не повод, чтобы прилипать к случайному знакомому, на самом деле вовсе не знакомому. Для начала следует погулять по улицам. Подышать в одиночестве. Попытаться как-то примериться к нестерпимой пустоте, разверзшейся внезапно этим утром – не после трагедии с Валерием, а после ухода Яна – в планах, в душе, в жизни... Примериться, а значит, примириться.
Байк пошел на снижение, выпадая из небесного блаженства, погружаясь все глубже в сумеречное чрево города. Они мчались теперь словно по каменной штольне. Здесь, в нижних уровнях, стены притиснутых друг к другу домов казались слитыми воедино безумным архитектурным экспромтом.
– Между прочим, я Кирилл, – сообщил через плечо парень и продолжал держать голову вполоборота, как бы в ожидании ответа.
– Кэт, – быстро назвалась Кэт, предпочитавшая, чтобы он все-таки смотрел вперед. Поэтому дальше она стала говорить, склонившись прямо к его уху, иначе он поворачивался к ней: – Слушай, я плохо знаю этот район. Ты можешь меня высадить в каком-нибудь парке или в сквере? Ну или на набережной? – с полузадохнувшейся надеждой спросила она. Кирилл громко хмыкнул:
– Тут на крышаках есть «Верхний путь» – ну, что-то типа аллеи. Хорошее место. Сгоняем, если ты не против? – Одновременно он так лихо свернул направо в узкое каменное ответвление, что Кэт ахнула и зажмурилась. К ее удивлению, байк не врезался в неотвратимо надвигавшийся угол здания с керамической облицовкой, а продолжал куда-то нестись, и она с замиранием сердца открыла глаза.
– Нет, уж лучше я... – «прямо здесь сойду», – хотела сказать Кэт, но тесная улочка словно нарочно выставляла навстречу какие-то навесы и выступы, так что Кэт жмурилась вновь и вновь, не в силах закончить фразы – дыхание ее перехватывало, а сердце сжималось в ожидании сокрушительного и, скорее всего, смертельного удара.
– Там стоит побывать! Тебе понравится! – выкрикнул Кирилл, получавший, кажется, море удовольствия от этой гонки наперегонки со смертью.
– Хорошо, только побыстрее бы... – выдохнула Кэт, а в следующий миг ужаснулась, сообразив, что сморозила. Она намертво вцепилась в Кирилла, дав себе слово не издать больше ни звука: сразу после ее слов байк поднялся на дыбы, взвиваясь свечкой. Ряды слепых от пыли окон, какие-то лепные морды, трубы, карнизы, балконы и металлические площадки лестниц – все это стремительно рванулось вниз.
– И-и-и-и-и-и-и-и-и-й-й-йо-хоу!!!!
Если у Кэт все внутри вопило и выло от страха, то ее возница выражал свой восторг во всю силу легких и не жалея голосовых связок, по всей видимости луженых, а по силе перехода от низов почти к ультразвуку не исключено, что и оперных.
За плечом у Кэт бился газовый шарфик, сколотый под подбородком, теперь его словно слизнуло плотным ветреным потоком. И неприятности, прочно оседлавшие плечи, вдруг сорвало, как седока со взбесившейся лошади – заодно со струящейся лентой они канули в сумеречной шахте, в то время как двух сумасшедших байкеров принимало небо.
Аппарат вырвался из глубокой тени на яркий солнечный свет. Кэт постепенно начала дышать все глубже – казалось ей, что она вдыхает этот свет. Что она пьет небо и вся как будто разжимается, стремясь глотнуть еще и еще.
– Так куда мы теперь? – голос ее уже не дрожал, по крайней мере звучал гораздо уверенней.
– Вон там, видишь? – Кирилл кивнул вниз, чуть левее направления полета и взял курс прямо туда, где по каменному массиву шла ломаная нежно-зеленая полоса – словно путь, проложенный по верхней кромке лабиринта кем-то, за чьею спиной из камня начинали густо прорастать деревья.
– Ни-че-го себе... – проговорила в восхищении Кэт. Она слышала что-то об озеленении верхних уровней, но увидеть это собственными глазами, с высоты, ей довелось впервые. И, конечно, она не предполагала, что по таким местам разрешены прогулки, ну разве что отдельным гражданам за очень специальные деньги. А то ведь нахлынет такой поток гуляющих, страждущих лесной свежести в городском удушье, что красоте этой поднебесной долго не протянуть.
– Да, неплохо, – согласился Кирилл, направляя байк к размеченной площадке, прилепившейся сбоку зеленой аллеи. Там уже стоял каплевидный флаер, и даже издалека было видно, что машина дорогая.
Словно с горки, они скользнули с высоты вниз и, великолепно погасив скорость, мягко опустились на один из свободных секторов парковки. Как только байк коснулся покрытия и смолкло пение мотора, ремни, державшие водителя и пассажира, соскользнули, втягиваясь в гнезда.
Когда Кэт только влезла на байк, то в первый миг испугалась, ощутив, как что-то мягко спеленало нижнюю часть ее тела. Теперь же она мысленно от души поблагодарила эти умные и чертовски прочные ленты, умевшие в нужные моменты напрягаться, многократно усиливая захват.
Кирилл, уже покинувший седло своего верного и, как про себя отметила Кэт, далеко не дешевого коня, галантно подал ей руку. Это было нелишним: мир перед глазами Кэт, вновь ступившей на твердую – нет, не землю, но на твердь, – почему-то решительно не желал становиться прочным. Здание плавно раскачивалось, словно вот-вот готовясь оторваться от фундамента и отправиться в полет. Так что к ограждению, отделяющему посадочную площадку от зеленого сектора, они подошли рука об руку. Парень был сильным: предплечье, за которое Кэт держалась, если не сказать цеплялась, оказалось твердым, точно дерево.
Ограждение было исполнено в виде высокого деревянного забора с крупными щелями, сквозь которые проглядывала молодая сочно-зеленая листва. В нем имелась калитка, ну совершенно дачная. Такой антураж вкупе с ощутимым уже здесь потрясающим запахом распускающихся деревьев навевал настолько чуждые городу ассоциации, что Кэт не удержалась и провела рукой по немного корявым, потемневшим от времени доскам. Иммитация, конечно. Можно обмануть глаз, но не пальцы. И все-таки здорово.
Кирилл толкнул калитку, и та с легким скрипом отворилась.
«Странно, – подумала Кэт, ступая через порожек, – так просто?..» Ее охватило ощущение, что после сумасшедшего полета они оказались где-то за тридевять земель, в неведомой глухомани, где на мили вокруг, может быть, три старухи и один дед, – в местах, где нечего опасаться нашествия людских толп, осоловевших от смога, и потому незачем запирать садовые ворота. Но ведь все это было в Москве?.. Однако, как она поняла только что, это было именно то, что надо. Укольчик тревоги в сердце, как и мысль о странной общедоступности этого потрясающего места, прошли почти незамеченными. Кэт и вопросов предпочла не задавать, уверенная, что объяснение-то найдется и, скорее всего, простейшее, а вместе с ним неизбежно утратится элемент чуда, аромат которого уже разлился в душе, и так не хочется с ним расставаться!..
