– Брось в машину, потом разберемся. С Ириной ничего страшного – судя по зрачкам, наркотический ступор. Осмотри этого гада подстреленного, а я ее до машины донесу. – Он сделал паузу, наконец поняв, насколько перепугана Анечка. – У тебя кровь на губах, – заботливо сказал он.
– Осокой порезалась… – Прислушиваясь к длинным гудкам, девушка коснулась губы.
– Да, алло! – раздался в трубке сонный мужской голос.
– Иван Сергеевич, это Аня Астахова, – сказала Анечка. – У нас ЧП. Алексей погиб в перестрелке с неизвестным преступником, Ирина без сознания. Кажется, ей что-то вкололи. Преступника Денис застрелил, на месте стычки найден предмет, оставляющий следовое пятно в эфирном детекторе. Класс «Ка-4».
– Черт… Срочно на базу! Тела уничтожить из распылителя. Что с подопечным Дениса?
Анечка всхлипнула и протянула трубку товарищу.
– Про Гогу спрашивает, – предупредила она.
– Алло… – хмуро ответил Деня. – Он умер, Иван Сергеевич. Да. Прямо в клубе. Только наши убежали искать Ирину, он ни с того ни с сего прыгнул с лестничной площадки второго этажа. Голова вдребезги. Да, едем.
Он вернул телефон и легко, словно пушинку, понес Ирину к машине.
Анечка хотела обшарить карманы убитого, но их не оказалось ни на брюках, ни на рубашке. Рядом с телом лежали израильский «узи» и куча стрелянных гильз.
– Захвати распылитель! – крикнула она Денису.
Вкус крови быстро возвращал ей способность здраво оценивать обстановку.
Анечка сидела перед компьютером и вяло размешивала третью порцию растворимого кофе. Хорошо, что в крохотном кабинете не было окон, иначе яркое дневное солнце окончательно выбило бы ее из колеи.
На экране компьютера уже минут десять ничего не менялось – отчет о проваленной операции был дописан едва до половины, точнее, до того места, где они с Лесиком выскочили на Шкиперский проток. Дальше дело не двигалось.
Постоянно вспоминалось, как упал Лесик и как эктоплазменная кислота растворяла тела. Жутко хотелось спать, мысли путались, события никак не хотели укладываться в стройную схему. И главное – никаких зацепок! Хоть плачь…
Подопечный Дениса лежал в холодильнике морга, и к нему не было доступа, несмотря на милицейские связи Его Превосходительства. Лесик погиб. А в кабинете командира ожидала отправки в Штаб самая обыкновенная флейта, почему-то оставляющая световое пятно в эфирном детекторе.
Единственный человек, который мог бы прояснить хоть что-то, – Ирина. Но она все еще спала после сокрушительной дозы неопознанного транквилизатора.
Грустно…
Девушка взяла тонко отточенный карандаш и вытянула из стопки лист бумаги. Пальцы дрогнули, первые штрихи обозначили горизонт.
Так думалось намного легче.
На листе появились робкие волны залива, тонкие нити колышущейся осоки и беззащитная фигурка Лесика с пистолетом в руке.
Странная вещь – судьба. Никогда не знаешь, что и как на нее повлияет.
Анечка вспомнила, как собирала вещи в родном Ишиме, как прощалась с друзьями, которые не советовали ей никуда уезжать. Как сошла с поезда в Питере, как сняла густо заселенную крысами коммуналку. Мечтала поступить в университет, но оказалось, что это просто лишь в мечтах. А в большом мире за пределами Ишима все упиралось в деньги. Она осталась совершенно одна в чужом городе, почти без денег, без друзей, без квартиры…
Конечно, Лесик ее спас. Еще одну зиму на улице она бы точно не пережила. В общем-то она уже умирала. Не потому, что жить было не на что – она мыла посуду в столовых и вагоны на вокзалах, а также собирала бутылки, но она уже не хотела жить. Просто устала от каждодневной войны за право встретить сырой рассвет.
Осень уже хозяйничала на улицах, выметая опавшими листьями последние остатки лета. Анечка сидела на крыше старого дома и провожала заходящее солнце. Было зябко, и ветер не радовал, как бывало в детстве. По щекам катились слезы – ей было о чем поплакать.
Гулкие шаги по железу неожиданно раздались за спиной, и девушка обернулась. Напугать ее уже ничего не могло, она обернулась не в страхе, а с затаенной надеждой. Возле входа на чердак стоял парень, смотрел ей прямо в глаза и прижимал палец к губам. На его плече висел автомат с толстой блестящей насадкой на коротком стволе. Анечка подумала, что это глушитель.
Незнакомец сделал знак рукой, и из-за кирпичной трубы вышла стройная девушка в кожаных брюках и легкой куртке. Лица ее видно не было, его скрывал большой черный шлем с короткими окулярами и витым черным проводом возле уха. У нее в руках тоже был автомат с точно такой же насадкой. Это могли быть менты или невесть кто еще, но ситуацией Анечка все равно не владела, поэтому равнодушно ждала, что будет дальше.
Парень продолжал прижимать палец к губам, а девушка, не снимая маски, вскинула автомат и шарахнула в Анечку короткой очередью. Но вместо того, чтоб умереть, Анечка поняла, что на стволах были не глушители – слишком уж громко ударил звук. А вот пули прошли через тело мягко, разрывая не плоть, а что-то в душе, вызывая страх, панику и черное, как смола, отчаяние.
Анечка пришла в себя на той же крыше, лежа лицом вниз и ощущая сталь наручников на запястьях.
– Ты кто? – спокойно спросил парень, прижимая ее стволом автомата к крыше.
Анечка промолчала. Менты так точно не работают, а кому попало выкладывать свою биографию она не собиралась.
– Оглохла? – сказал парень.
Он попробовал поднять девушку за воротник куртки, но та улучила момент и укусила его за руку.
– Вот бестия… – фыркнул парень, потирая запястье. – Откуда ты такая взялась? Кошка драная.
Девушка за его спиной прыснула и сняла жутковатую маску.
– Сам ты драный, – заявила Анечка.
Незнакомка присела на корточки и порылась в кармане куртки.
– Будем колоть амнезин? – спросила она. – Или пошла она на фиг, препарат на нее тратить? Десантника с ее спины я сняла, так что контактных можно не выявлять. Поехали, Лесик, а то сейчас на стрельбу начнет серое воронье слетаться.
– Подожди. – Лесик задумался. – Эта дикая кошка с крыши явно ничейная. А у нас двух единиц в ячейке не хватает. Давай ее свозим к Его Превосходительству. Жалко, сдохнет ведь зимой.
– Ты бабник, – усмехнулась девушка и пристально посмотрела Анечке в глаза.
В голове возникло ощущение, будто кто-то копается в мозгах закопченной кочергой. Затошнило, но Анечка взяла себя в руки.
– Н-да… – Незнакомка встала и подошла ближе. – В ней что-то есть. Не пойму, что именно, но что-то есть. Поехали, девочка. Пойдем, пойдем.
Анечка не собиралась никуда идти, но ноги подняли ее и понесли сами, будто кто-то чужой сидел в голове и дергал за ниточки.
