За сто лет «Антей» оброс традициями, как днище парусника ракушками. Одной из традиций, хранимой свято, был Двойной Обед. Пересменка на «Антее» проходила в течение недели. По мере того как на корабль прилетали новые члены экипажа, «старики» уходили на Землю. Наступал момент, когда примерно половина «стариков» уже возвратилась на Землю, а половина «новичков» оказывалась на корабле. И в этот день, третий день пересменки, происходил Двойной Обед. Двойной, потому что он проходил одновременно на Земле, в Центре управления, и на корабле. На Земле половина новичков угощала тех, кто вернулся с «Антея». На «Антее» старожилы чествовали тех новичков, которые туда перебрались. Обеды начинались одновременно. Никто, кроме двух экипажей, на обеде не мог присутствовать. Качество угощения было делом чести. К обеду готовились загодя, неделями. О некоторых, наиболее удачных обедах слагались легенды. Десять лет назад смена на «Антее» умудрилась вывести устриц. Это был выдающийся биологический эксперимент. Устрицы выводились в искусственной морской воде и должны были вырасти до нужных габаритов за несколько месяцев. Устрицы подавались тогда на закуску. Мало кто их ел, но поражены были все. На этот раз обед был шикарным, но не невероятным. Павлыш пришел в кают-компанию скорее в надежде увидеть Гражину, чем обуреваемый желанием помочь по хозяйству. Но Гражины он не нашел: оказывается, она сдавала дела сменщику. Вскоре из кают-компании Павлыша выгнали — его присутствие там было нарушением традиции. Тогда Павлыш пошел на нарушение дисциплины. Небольшое нарушение, но тем не менее недопустимое. Он отправился в гравитационный отсек. Путь туда занял довольно много времени. Хоть расположение помещений корабля Павлышу было известно, в действительности все выглядит совершенно иначе, чем на снимках или планах. Павлыш представил себе положение гравитационных отсеков относительно кают-компании, но дверь, которая должна соединять их, была закрыта. Павлыш решил пройти через пульт управления, но, спутав коридор, попал в полутемный компьютерный зал, где в низких креслах сидели два навигатора. Павлыш замер на пороге. Разумеется, можно было войти и спросить, как пройти в гравитацию. Но не хотелось оказаться в положении заблудившегося мальчика. Павлыш стоял в дверях, стараясь сообразить, куда двигаться дальше. — Подтверждения не было, — сказал один из навигаторов. — Если отменили, то и не будет подтверждения. — Почему? — Что-то случилось. А если так, то и гравиграммы не проходят. — Ты думаешь, авария? — Немыслимо. Всегда есть возможность перебросить энергию с антарктического щита. Зажужжал зуммер. Навигатор протянул руку, провел над пультом ладонью, принимая вызов. Павлыш видел, как на экране видеофона обрисовалось лицо капитана-1. То есть капитана старой смены. Сейчас на борту были оба капитана, но новый капитан официально примет командование в последний день. Капитан-1, Железный Лех, спросил с экрана видеофона: — Флуктуаций курса нет? — Не надейся, капитан, — сказал навигатор. — Все проверено. — Чего они молчат? — спросил второй навигатор. Капитан-1 ничего не ответил. Отключился. Павлыш счел за лучшее уйти. Он понял только — что-то случилось. Вернее всего, со связью. Те трое были встревожены. Не хватало еще, чтобы начали сбываться пророчества Варгези. Павлыш задумался, но не настолько, чтобы забыть о цели своих поисков. В лифтовой шахте послышалось шуршание — кто-то поднимался. Павлыш остановился. Крыша лифта всплыла в шахте, показалась открытая кабина. В ней стояли Гражина и другая девушка. Невысокая, полногрудая, кареглазая брюнетка. Девушки увидели Павлыша. — Поехали, — сказала Гражина. — Знакомься, это Армине. Мы вместе работаем. Павлыш ступил в медленно поднимающийся лифт. — Ты чего здесь делаешь? — спросила Гражина. — Вас искал. — Почему здесь? — разговаривая, Гражина смотрела в упор. — Я зашел на пульт управления. — Навигаторы не любят посторонних. — Я не входил. — Нет логики. Зачем же заходил, если не входил? — Навигаторы говорили, я не стал мешать. — Ты чем-то встревожен? — Мы без связи с Землей. Сначала он решил было никому не говорить о том, что подслушал. Но язык сказал это за него. Человек с новостью всегда интереснее женщине, чем человек просто так. — Еще чего не хватало! — возмутилась Гражина. — Этого никогда не было. Ты что-то не так понял.
8
За обедом, который, как уже говорилось, был изумительным, но не сенсационным, оказалось, что Павлыш прав. После первых тостов и речей, ритуал которых был разработан много лет назад, подошла очередь говорить капитану-1. Капитан-1 сказал, как и положено, что он передает корабль капитану-2 и его новой команде, надеясь, что с их стороны не будет претензии к предыдущему экипажу. Затем он должен был сказать о том, как будет приятно встретиться через год на Земле. Но капитан-1 вдруг замолк. И сказал совсем другим голосом: — Сегодня мы получили с Земли гравиграмму. Павлыш сидел как раз напротив капитана-1. Он долго не садился, пока все рассаживались, делая вид, что любуется пирамидой салата, потому что хотел увидеть, куда сядет Гражина. Он уже начал считать минуты до момента разлуки и представлять, как будет пуст корабль без Гражины. Но получилось так, что Гражина заговорилась с незнакомыми Павлышу гравитационщиками из старой смены и совсем забыла о нем. И села между ними. Так что Павлышу пришлось садиться далеко от нее, почти в торце стола, напротив капитана-1. — Что случилось? — спросил Варгези. Спросил мрачно, как будто не спрашивал, а произносил: «Я же предупреждал». Гравиграммы — редкие гости на корабле. Для того чтобы отправить послание за столько световых лет, требуется огромное количество энергии. Внеплановых гравиграмм быть не должно. Потому что через час будет переброска следующего человека из новой смены и все новости он принесет с собой. А раз на Земле не стали ждать переброса, значит, что-то случилось. — Гравиграмма неполная, — сказал капитан-1. Он был невысокого роста и потому стоял, опершись ладонями о стол. Маленький, сухой, жилистый человек. Несколько лет назад он установил кабину на Плутоне. — Гравиграмма неполная, — повторил капитан-1. — Содержание ее таково: «Переброс откладывается…» — Не может быть! — тихо произнес кто-то в дальнем конце стола.
9
В семнадцать двадцать по корабельному времени Павлыш был у кабины. Здесь он был не туристом. Он работал. Вернее, ждал — придется ли работать? Его деятельность как медика начиналась в тот момент, когда в ванной материализовывался астронавт. До того момента он дублировал Станцо. Больше с Земли не поступало никаких известий. Ясно было, что переброса не будет. Тем не менее на «Антее» все вели себя так, словно ничего не случилось. Это решили капитаны. В семнадцать двадцать сотрудники центра телепортации были на своих местах, готовые к приему. В отличие от нормальной процедуры на этот раз в отсеке были и оба капитана. За сто шесть лет полета еще не было случая отмены переброса. За столом, когда строились гипотезы, высказывались умные и не очень умные соображения по поводу того, что могло случиться, вспомнили, что однажды вместо одного космонавта приняли другого. Первый внезапно заболел. Поэтому на «Антее» решено было вести себя так, как будто гравиграммы и не было. В семнадцать двадцать шесть Павлыш включил свою установку — дубль-контроль. Установка выдала на дисплее параметры системы. Павлыш ждал слов Станцо. — Параметры нормальные, — сказал Станцо. Он находился у основной установки. — К приему готов. Павлыш взглянул на индикатор Станцо, перевел взгляд на свой индикатор. Идентично. — Дубль-установка к приему готова, — подтвердил он. Было семнадцать двадцать семь. — Раствор нормальный, — произнес Варгези. Дальше все делала автоматика. Это были самые длительные минуты в жизни Павлыша. — Время, — сказал техник Джонсон. — Время, — повторил Станцо. Приемная кабина была мертва. Они подождали еще семь минут. Они разговаривали, в этом оказалось даже облегчение. Потому что в те минуты перед сроком была неизвестность. Прогноз подтвердился — переноса не будет. И больше было нечего ждать. Капитаны ушли. Жилистый капитан-1, так и не сдавший команды, и капитан-2, высокий, худой, очень молодой — даже слишком молодой, с точки зрения Павлыша. А еще через пять минут капитан-1 по внутренней связи оповестил все отсеки о том, что вызывает экипажи в кают-компанию. На постах остаются только дежурные. У кабин остался Станцо.
