- Слышишь, Чед! С сегодняшнего дня мы всегда будем вместе, - успокоила сына Санта, и они втроем направились в детскую комнату.
Весь вечер Чед не отпускал мать от себя ни на минуту. Засыпая, он держался за ее указательный палец и просыпался каждый раз, как только она хотела освободиться. Юл сидел рядом и был благодарен сыну за то, что тот оттягивает момент, когда они с Сантой останутся один на один перед лицом наступающей ночи.
Когда Санта в последний раз поцеловала спящего сына и ее рука, словно птица в гнезде, привычно и мягко поместилась в его ладони, он понял, что перед возрастающим желанием обладать ею как женой и женщиной ширится пропасть отчуждения и боязни ее, как неестественного, чуждого и, может быть, опасного механизма. Но отступать было некуда. В конце концов он сам выбрал и сам стремился возвратить свое прошлое, хотя мог отказаться еще вначале.
Он обнял ее, удивляясь привычности и надежности своих движений, и решил усыпить разум, полный страхов и сомнений, в надежде, что их руки, тела и губы на древнейшем языке чувств скорее договорятся и найдут выход из нелегкой ситуации.
Все прошло нормально. Юл мог поклясться, что с ним была его прежняя жена.
В упоении возвращенной, ставшей на привычные рельсы, полновесной жизнью пролетели первые шесть месяцев. Вспоминая о том времени. Юл признавался себе, что был счастлив, насколько это слово могло отразить его состояние и мироощущение.
Когда первый раз пришлось отключать Санту для замены батарей, волна предчувствия приближающейся пустоты и непредсказуемой потери захлестнула его, не давая проделать эту процедуру быстро и незаметно.
Трудно было нажать на кнопку... Видеть, как застывает жизнь в любимом существе, сознавать, что отдал Санту в чужие руки в виде неподвижного, беспомощного манекена.
Поневоле пришлось переступать через свое "не хочу", и однажды Юл, проводив Санту в отдаленную комнату, чтобы Чед случайно не увидел происходящего, посадил ее в кресло перед столиком, на котором лежала маленькая коробочка для ювелирных украшений.
- Что это? - спросила она, с изумлением наблюдая за Юлом.
- Не догадываешься? Сегодня ровно полгода, как ты возвратилась к нам.
Он наклонился над столом, желая открыть коробочку.
- Юл... спасибо.
Санта потянулась к нему, и Юл, прижав ее правую руку к своему плечу и быстро нащупав кнопку под кожей, резко надавил на выступ.
- Прости, Санта, - прошептал он и пошел звонить Бьюару. Через два дня Санту привезли обратно. Ее принесли в спальную комнату и осторожно уложили в постель. Включение должно было осуществиться радиосигналом в четыре утра.
Всю ночь он просидел у ее постели. Перед самым включением его охватило волнение. Он часто вставал, ходил по комнате, приближался к ней, заглядывал в лицо и тут же отходил, чтобы не испугать ее, когда она откроет глаза.
Утром они встретились в гостиной за завтраком. Юл постарался вести себя так, чтобы не выдать недавних волнений и усталости от проведенной в напряженном ожидании ночи.
И снова он привыкал к ней, намеренно забывая, откуда ее привезли и зачем отвозили. Привыкал к тому, что каждые полгода Санта умирала, и к тому, что для продления жизни жену надо было отдавать и получать обратно неподвижным беспомощным существом, оживление которого никак от него не зависело.
Незаметно для Юла в сумасшедшем ритме прощаний и возвращений пролетело два года, может быть, самых счастливых из тех, что он прожил с ней.
День тот отчетливо стоял перед его глазами.
С самого утра Санта была очень весела, еще до завтрака она устроила в детской шумные игры с Чедом. У всех было прекрасное настроение. Чед с Сантой без конца хохотали над шутками, понятными им одним, а Юлу ничего не оставалось, как поддерживать компанию довольной улыбкой главы счастливого семейства.
После трапезы Юл засел в своем кабинете, а Санта с малышом поехали на прогулку за город.
Когда они возвратились, Юл заметил, что Санта чем-то взволнована, но старается скрыть свое состояние за чрезмерной суетливостью движений.
- Санта, - улыбаясь, спросил он, - наш мальчик опять натворил глупостей, несовместимых с твоими взглядами на воспитание? Отвечай, проказник, почему мама не в духе? - обратился он к Чеду, шутливо встряхнув сына за плечи.
- Все в порядке. Юл. Он у нас молодец. Пойдем, мне нужно сказать тебе кое-что, - смеясь, ответила Санта.
Она взяла мужа под руку и повела его в кабинет.
- Чед, - повернулась она на ходу к сыну, - я сейчас приду, и мы поиграем.
- Юл, - начала она, как только они переступили порог кабинета, - Юл, у нас будет еще один малыш... Ты рад?
- Санта! Сокровище мое! - воскликнул он. - Я счастлив, и больше мне нечего сказать.
Поболтав немного о грядущих приятных переменах, они разошлись по своим делам. Санта поспешила в детскую, где ее ждал Чед, а Юл направился в редакцию журнала, собираясь утрясти кое-какие финансовые неурядицы.
Домой он вернулся часа через два в хорошем расположении духа, ему удалось решить спорный вопрос в свою пользу. Он нашел Санту в детской, где она вместе с Чедом играла в пинг-понг.
Не отрываясь от игры, они приветствовали его радостными восклицаниями. Юл присел в кресло, смакуя прохладный коктейль, принесенный заботливой роботом-служанкой.
Прошло около получаса, а оптимизм игравших и их энергия не убывали. Даже сейчас Юл помнил в малейших деталях, как Чед сделал крайне неумелую подачу. Шарик перелетел через сетку и, выписав замысловатое па на столе, внезапно нырнул в сторону.
Санта, пытаясь его достать, отчаянно рванулась с противоположной стороны стола, нанося сильный и резкий боковой удар. Она промахнулась, с громким стуком ударившись правой рукой о край стола. Ракетка выпала из ее рук, лицо исказила гримаса отчаяния и боли. Санта схватила правое запястье здоровой рукой и, застонав, затрясла им. На ее лице появилось необычное для нее выражение гнева и жестокости.
Юл и Чед одновременно поспешили к ней. Юл первым получил удар невероятной силы прямо в корпус. От неожиданности голова его дернулась назад. Он почувствовал сильную боль и остановился, схватившись руками за грудь.
Все, что последовало затем, виделось ему, словно в замедленном кино. Санта с диким воплем, потрясшим Юла не меньше, чем удар, взялась за край теннисного стола и в мгновение ока перевернула его одной рукой. Чед, стоявший рядом и едва увернувшийся от массивной крышки, просвистевшей над его головой, заплакал навзрыд, испуганно вытаращив глаза на приближающуюся мать.
- Мама! Я боюсь, не надо! - закричал он и побежал в угол, где в больших ящиках и на стеллажах лежали его игрушки. Санта направилась за ним. Она с треском вырвала ножку стола и швырнула ее вслед убегающему сыну.
