- Затишье, - произнес он. - После станет еще хуже.
Не успел он это сказать, как море вздохнуло и начало откатываться назад, оставляя на камнях клочья пены, как обычно бывает перед отливом. Но сейчас было не время отлива. Брэнног и его товарищи хорошо знали это. Вся жизнь их была связана с морем, и они чувствовали его ритм так же, как биение собственных сердец. Все взгляды устремились на воду, которая поспешно покидала берег - слишком поспешно. Брэнног ждал, что земля вот-вот вспучится у них под ногами - как иначе можно было объяснить столь стремительное бегство вод? За считанные минуты гавань опустела. Крохотные лужицы засверкали в лучах зари на покрытом жидкой грязью дне. Возмущенные крабы забегали в поисках укрытия, тут и там, задыхаясь, отчаянно забилась мелкая рыбешка. Выбравшись за волноломы, вода продолжала отступать. Никогда раньше, даже в самые низкие отливы середины лета, морское дно не обнажалось столь бесстыдно.
Все молчали. Изумление замкнуло людям уста, странный пейзаж, открывшийся перед ними, отнял последние крохи разума. Человек, стоявший спиной к берегу, повернул голову, наполовину открыв лицо. Он не был удивлен, но выглядел слегка испуганным. Зазвучал его голос, холодный и скрежещущий, как лед в полынье:
- Расходитесь по домам. Быстро! Времени мало. Гайл! - (По-видимому, он обращался к своему спутнику.) - Уходи с ними. Торопитесь! Я могу и не справиться.
Человек, которого он назвал Гайлом, толкнул Брэннога локтем в бок:
- Нам лучше сделать, как он говорит. Он что-то учуял.
Времени на споры не оставалось, да и не было охоты спорить после всего невероятного, что произошло у них на глазах. Брэнногу все это сильно не понравилось, но отзвук ночных кошмаров дочери все еще бежал по его нервам. "Он приближается". Этот черный человек? Рыбаки наверняка спросят его об этом. Брэнног дал своим людям знак следовать за ним. Они были рады уйти. Гайл тоже пошел с ними. Ему стало намного лучше, только дрожь, которую он никак не мог унять, била его время от времени. Брэнног оглянулся и, к своему ужасу (иначе он не мог описать свои ощущения), увидел, как человек, которого они оставили позади, вновь повернулся лицом к морю и уже начал спускаться вниз по облепленному водорослями и грязью склону, бывшему прежде берегом гавани, направляясь к проходу между волноломами. Некоторое время Брэнног наблюдал за ним, но потом вновь заторопился - ему вдруг ужасно захотелось оказаться дома, запереть дверь и сесть поближе к жарко натопленному очагу. Рыбаки и человек по имени Гайл достигли набережной, где жители деревни уже закутывали потерпевшего в звериные шкуры. Он порадовался, глядя на них.
- Брэнног! - раздался в тишине голос. Здоровяк обернулся и во второй раз за это утро принялся напряженно всматриваться в морскую даль. Отдаленный рев предвещал приближение нового шторма, на этот раз не с суши, а с моря, как будто предыдущая буря, переусердствовав, сдула сама себя с берега и теперь, развернувшись, возвращалась назад. Но не ее испугались рыбаки. На горизонте собралась волна, огромная, точно готовое ринуться в бой войско. Грохоча, как колесница судьбы, она жадно бросилась к берегу. Судя по шум, она должна была достигать не менее ста футов в высоту.
Перепуганные люди, крича, метались по берегу, заскакивали в дома, запирали двери, судорожно пытались законопатить окна. Брэнног не двигался, словно был пригвожден к месту. Врожденное чутье подсказывало ему, что он смотрит в глаза собственной гибели, которая надвигалась так же неотвратимо, как смерть, унесшая его жену. Он все еще не мог оторвать взгляд от мчавшейся к берегу водной стены, как вдруг заметил среди покрытой жидкой грязью равнины одинокую фигуру. С берега человек казался совсем маленьким. Что он там делал? Решил побыстрее свести счеты с жизнью? Такая волна наверняка расшибет его в лепешку, не оставив даже мокрого места.
Зундхевну конец, подумал Брэнног, но почему-то не почувствовал ни страха, ни боли. Непонятное равнодушие овладело им. Он наблюдал за одинокой фигуркой человека, решившего, очевидно, принести себя в жертву стихии. Тот поднял над головой затянутые в черные перчатки руки и сжал кулаки. Несмотря на приказ спасаться от грозившей опасности, спутник отчаянного храбреца в черном остался стоять подле Брэннога. Завороженный происходившим на равнине, рыбак не обращал на него внимания и потому не заметил, что тот улыбается.
Гребень волны свернулся в огромный кулак, но человек в черном не дрогнул. Его уже не должно было быть в живых, он должен был лежать на дне моря, расплющенный чудовищной волной, однако он по-прежнему стоял на своем месте. Самые сокровенные страхи ожили в душе Брэннога, когда он увидел, как волна раскололась надвое, словно огибала незримую скалу. Обойдя человека в черных перчатках волны не сомкнулись, а, напротив, разошлись в разные стороны и понеслись вдаль. Брешь между ними становилась все шире и шире. В гавань воды пришло совсем немного - взрослому человеку было бы по колено. Человек в перчатках уже шагал назад. Тем временем обе волны достигли отдаленных утесов и ударились в них с такой силой, что весь берег содрогнулся. Брэнног покачнулся и упал на одно колено. Он ждал, что волны захлестнут гавань на обратном пути, но ничего подобного не произошло. Вода просто прошла мимо, точно какая-то сила втянула ее обратно в открытое море. Рыбак понял, что Зундхевн спасен.
Стоявший рядом с ним человек удовлетворенно кивнул, словно подтверждая, что все происшедшее вполне соответствует его ожиданиям. Брэнног встал и вцепился в его руку.
- Твой спутник. Он разделил волну! Ведь так?
- Да.
- Он должен это как-то объяснить. Мои люди наверняка испугались.
- А ты разве нет?
Брэнног следил глазами за человеком, который шагал по дну бухты. Вот он начал подниматься по скользким ступеням на волнолом. Замедленные движения выдавали его усталость, но он совершенно спокойно повернулся к морю спиной, как будто это было животное, некогда дикое, а теперь вполне укрощенное и по этой причине уже не представлявшее интереса.
- Я видел могущество, - произнес Брэнног негромко, но Гайл хорошо его расслышал, потому что буря стихла. - Я видел, как шторм рвался в море, чтобы помешать вашей лодке причалить, но она шла вперед, подобно живому существу, движимому собственной волей. И море оказалось бессильно. Но все же нет силы, которая могла бы сотворить такое.
Не успели эти слова сорваться с его уст, как он вспомнил деревушку Замерзшая Тропа, где урожаи всегда были обильны и где владевшие странными секретами люди прятались от остального мира. А еще он вспомнил о своей ясновидящей дочери, которая совсем недавно предсказала появление этого человека. И вот тот, о ком она говорила, спотыкаясь, идет по набережной. Теперь Брэнног не сомневался, что именно его видела во сне Сайсифер.
