- Что вы делаете в Грэтли? - спросила она у меня. Она держалась все так же развязно, но в обращенном на меня взгляде мне почудилась какая-то настороженность.
Я повторил ей то, что рассказывал другим.
- Завтра пойду к директору завода Чартерса, - сказал я в заключение.
- А кто у них там директор? Как же это я не знаю? - воскликнула Шейла.
Зато мистер Периго знал.
- У Чартерса? Ну, как же, дорогая, это мистер Хичем, - помните, такой всегда озабоченный человечек. И то сказать - как тут не быть озабоченным? Он никак не может добиться ответа от министерства снабжения. У бедняги на заводском дворе ржавеют запасы всяких секретных изделий, а в министерстве все не могут решить, понадобятся они или нет. Как это печально, не правда ли?
И маленький урод ухмыльнулся, показывая фарфоровые зубы, с таким видом, как будто речь шла о партии в бридж, а не о борьбе за жизнь каждого из нас.
- Перри, вы чудовище! - воскликнула Шейла. - И я на днях слышала, как полковник Тарлингтон говорил Лайонелу, что, по его мнению, вы пятая колонна.
- Шейла! - ахнула полная дама. - Как это можно! - Она весь вечер открывала рот только для таких увещаний.
Мистер Периго вдруг сразу стал серьезен.
- Ну, против этого я протестую! Да, да, дорогая моя, не шутя говорю: я категорически протестую.
- Правильно, - вставил второй офицер.
Фрэнк в этот момент был где-то в другом конце бара.
- Только потому, что я пытаюсь сохранить юмор, - продолжал мистер Периго жалобно, - и не щеголяю все время своим патриотизмом... Нет, это уже слишком! И я скажу это в лицо полковнику Тарлингтону. Не всякий же может держать себя так, как будто он - родной брат аллегорической Британии. Да и внешне не все могут походить на Тарлингтона - ведь он точь-в-точь национальный флаг: белый, синий и красный.
Эта острота ужасно насмешила Шейлу. Она, видимо, уже немного опьянела да и вообще была из тех женщин, которым постоянно нужна атмосфера шумного веселья. Или я ошибался?.. И где я ее видел раньше?!
Я заказал вино для всех. Потом осведомился, кто такой Тарлингтон.
- Один из местных заправил, - сказала Шейла небрежно. Она уже утратила всякий интерес к этому разговору.
- Он член правления Электрической компании Чартерса, - пояснил мистер Периго, знавший, по-видимому, всех и вся. - И, кроме того, важная шишка в местной организации консерваторов. Он из тех, кто никогда не упускает случая сказать другим: "Все на фронт!" или что-нибудь в этом роде. И, кажется, он копьеносец или знаменосец в отряде местной обороны. Но сами посудите - называть меня пятой колонной только потому, что я люблю иной раз пошутить!
- А я полагал, что у вас тут уже перестали говорить о пятой колонне, сказал я.
- Да и в самом деле перестали, - отозвался второй офицер. (Я уже успел заметить, что он осел.) - Их давно переловили и всех посадили под замок.
- Ну, нет, я бы этого не сказала, - покачала головой Шейла с глубокомысленной миной, какую всегда делает ветреница, пожелавшая вдруг говорить серьезно. - Десятки их шныряют повсюду.
- Откуда вы знаете, Шейла?
- Знаю, и все.
Подняв брови, я посмотрел на мистера Периго, и он тотчас мигнул мне в ответ. Глаза у него были очень светлые, словно выцветшие, и странно выделялись на этом безжизненном, накрашенном лице. Волосы на висках были седые, зато на макушке - фальшивая накладка безупречно каштанового цвета.
- Смотрите-ка, вот и Дерек с Китти! - закричала Шейла и, вскочив, побежала им навстречу.
Я смотрел ей вслед, все еще мучимый тем же неотвязным вопросом.
- Обворожительная женщина, - сказал мистер Периго с фарфорово-деревянной усмешкой, противоречившей его словам. - Мы все очень любим Шейлу. Не правда ли, миссис Форест? Она такая веселая, жизнерадостная. Один мой знакомый, командированный сюда на службу и скучающий здесь, как в ссылке, говорил мне недавно, что бывают дни, когда только возможность изредка любоваться чудесными ногами Шейлы удерживает его от самоубийства.
Миссис Форест немедленно призвала его к порядку.
- А ведь ей много пришлось пережить до того, как она вышла за Лайонела Каслсайда, - сказал напыщенным тоном майор Форест. - Она очень рано вышла замуж, бедняжка, и первый муж ее скоропостижно скончался в Индии. Она никак не может забыть его.
- Да, - подхватила миссис Форест, склонная к сентиментальности после нескольких порций джина с лимонным соком. - Я часто замечала, как глаза ее вдруг наполняются слезами, и она говорила мне, что не может забыть эти последние тяжкие дни в Индии. Впрочем, теперь она очень счастлива.
- И она хорошо сделала, что вышла за майора Каслсайда, - сказал мистер Периго очень серьезно. - Он человек состоятельный, ну, и притом племянник старого сэра Фрэнсиса Каслсайда. Вы, конечно, слыхали, - это относилось ко мне, - о глостерских Каслсайдах?
Я ответил, что ничего о них не слыхал, что слава о глостерских Каслсайдах не докатилась до наших прерий. Чета Форестов ледяным молчанием реагировала на этот взрыв колониального юмора, но мистер Периго, как мне показалось, незаметно подмигнул мне.
- Я где-то встречал ее раньше, - добавил я, глядя издали на Шейлу.
- Так вот почему вы так упорно ее рассматривали? - вкрадчиво спросил мистер Периго.
- Да. Это, конечно, не важно, но вы знаете, такой пустяк иной раз не дает покоя...
Оказалось, что миссис Форест целыми днями мучается, если ей не удается припомнить, где и когда она видела какого-нибудь человека. Она призвала в свидетели мужа, который подтвердил, что она мучилась иногда в течение нескольких дней. (Внушительное, должно быть, зрелище!) Затем миссис Форест объявила, что им пора домой. (Кажется, была очередь ее мужа угощать компанию.) И они ушли.
Мне было любопытно, как мистер Периго будет держать себя, оставшись со мною наедине. Как я и ожидал, он сразу стал серьезен.
- Вот что, мистер Нейлэнд, - начал он, - я уловил в ваших глазах вопрос, что я здесь делаю. Вы человек умный, - да-да, я это сразу увидел, - и поэтому могли заметить, что и я тоже умный человек... Верно я говорю?
- Да, я это заметил.
- И вы не понимаете, для чего я, умный человек, валяю дурака в компании людей, с которыми у меня не может быть ничего общего? Если говорить честно, мистер Нейлэнд, мне необходимы такие маленькие развлечения, пускай даже глупые, пустые, чтобы уйти на время от этой ужасной войны. У меня в Лондоне была небольшая картинная галерея, но немцы ее разбомбили, и я уехал сюда, потому что один старый приятель уступил мне на время свой коттедж. Это совсем недалеко от города... Домишко, конечно, убогий, но что поделаешь? Иной раз удается продать картину или заработать на продаже старинной мебели. Но, конечно, мир, в котором мне было хорошо, разрушен. Он вздохнул. Люди обычно вздыхают только в книгах, а в жизни очень редко. Но мистер Периго вздохнул самым настоящим образом. - Так что время от времени я захожу сюда или в "Трефовую даму" - где, кстати сказать, гораздо веселее, и кормят лучше, и вино не чета этому, - чтобы час-другой поболтать о пустяках. Ужасное место этот Грэтли! Вряд ли найдется другой такой поганый городишко. Вы здесь в первый раз?
