Достойный потомок многих поколений штурмбаннфюреров и обер-ефрейторов. Переметнувшийся под другие знамена, но не утративший наследственной выправки, садистских наклонностей и всех комплексов представителя «избранной расы». А также громового голоса, которым хорошо шугать новобранцев и штатских в белых халатах.
– Вот, уродец, – говорит полковник Бауэр, военный куратор Проекта, не утруждая себя ненужными приветствиями и любезностями. – Зашел лично с тобой попрощаться.
– Очень любезно, полковник, – я обращаю внимание, что дверь за охранником осталась открытой. – Вас переводят? Надеюсь с понижением?
Полковник громко и презрительно фыркает в ответ.
– Сержант, – говорит он, отвернувшись от меня. – Выполняйте ваш приказ.
То, что происходит дальше, в сознании участников откладывается, скорее всего, разрозненными кусками. С тем, чтобы в дальнейшем сложиться в общую картину.
В руке сержанта появляется «успокоитель», пневматический пистолет, заряженный ампулами со снотворным. Полагаю, что сегодня на них написано мое имя.
Оттолкнувшись кулаками от пола, я совершаю двойной прыжок. Расстояние, отделяющие меня от Бауэра и охранника, я покрываю мгновенно.
Мои ладони звучно хлопают об пол. Далеко выбросив вперед ноги, я бью одной из них сержанта в живот, а второй вырываю у него пистолет из обмякшей руки.
Бауэр застывает вполоборота ко мне и сержанту. Его рот открыт от удивления, рука тянется к кобуре на поясе.
Сержант крепкий парнишка. Согнувшись от удара, он все еще не падает. Я добавляю ему ногой снизу в челюсть.
Теперь он лежит в проходе и слабо ворочается. Хорошо.
Бауэр дотягивается до своего пугача. Одновременно в дверях появляется еще один охранник, размахивающий взведенным табельным оружием. Он бы уже выстрелил, но колеблется, опасаясь задеть полковника.
Мой ход.
Опершись на правую руку, левой я глубоко всаживаю титановую ручку в нервный узел на бедре полковника Бауэра.
Судорожно захрипев, тот выключается на несколько секунд. Оседает на пол.
Зажатый в моей ноге «успокоитель» делает «пф-ф-ф». Охранник в дверях с безмерным удивлением трогает шею. После чего валится сверху на сержанта. Готоф-ф-ф.
По приобретенной на Симуляторе привычке я вел про себя отсчет времени. Четырнадцать. Трое за четырнадцать секунд. Двое нейтрализованы, один взят в заложники, захвачено оружие.
Полковник должен чертовски мной гордиться. Я оказался способным учеником.
В противоположном от нас конце коридора трое в бронежилетах и с штурмовыми винтовками. Подкрепление.
От хорошей порции разрывных пуль меня прикрывает массивная туша полковника. Я упираю ему в крестец ствол трофейного пистолета.
Полковник матерится от боли в ноге, но послушно следует моим указаниям. Мы дружно пятимся к пожарной лестнице. Трое с винтовками гуськом следуют за нами. Я нутром ощущаю, как в никуда уходят драгоценные секунды.
– Почему твой ошейник не сработал? – хрипло спрашивает полковник.
Я не отвечаю. Происходящее очень напоминает мне «ситуацию 409» на Симуляторе. Похищение ценного заложника из подземного бункера. Тамошний виртуальный двойник полковника тоже норовил завести с тобой разговор. В это время притаившийся в вентиляционной системе снайпер ловил твой затылок в перекрестье инфракрасного прицела.
Моя спина упирается в дверь аварийного выхода. Шансы пятьдесят на пятьдесят, что на лестнице нас уже ждут, но деваться все равно некуда. Будем надеяться на лучшее.
– Полковник, – ласково говорю я, усиливая давление ствола на спину Бауэра. – Будьте любезны, обернитесь и прижмите свою ладонь к панели замка. На стене, справа от вас.
Я вижу как трое стрелков щурят глаза поверх цевья своих «м-шестнадцатых». Впустую. Так просто я этому пушечному мясу не дамся. Не за этим я корчился на тренажерах Бауэра, умирая тысячами ненастоящих смертей и убивая сотни ненастоящих врагов.
А зачем?
День моего личного знакомства с полковником я запомнил очень хорошо.
В этот день меня и еще двоих парней из второй группы впервые подключили к Симулятору. Полковник Бауэр пожаловал в тренажерный зал. Дабы лично убедиться, что Проект способен принести хоть какую-то пользу его ведомству, вложившему миллиарды в псевдонаучную ахинею. Ну, и поглазеть на наши корчи. Совместить полезное с приятным, как говорится.
Полковник не был садистом, отнюдь. Зрелище чужих страданий он наблюдал с таким же интересом и азартом, как другие смотрят бейсбол. Дай ему волю, он бы жрал жареную картошку с луком, запивая ее пивом, пока его подопечные делали кровавую кашу из наших мозгов.
Таким он был, полковник Густав Фридрих Бауэр. Человек, придумавший Симулятор, и заставивший нас жить и умирать на нем, не меньше тридцати часов в неделю.
Симулятор. Вы, наверное, уже сгораете от любопытства, желая узнать, что же это такое?
Увы, при первом осмотре всякому любопытству приходит на смену только разочарование. Скучнейшего вида металлическая колона. Вокруг шесть наклонно расположенных пользовательских капсул. Внутри каждой капсулы специальные держатели для рук, ног и корпуса, а также обруч, опускающийся на голову. Все.
Плюс, каждому «узнику» капсулы полагается катетер для выделений. Прорва всяких датчиков, цепляемых на тело и пластиковые зажимы на веки, чтобы держать глаза все время закрытыми. Вот теперь действительно все.
За исключением самого интересного.
Ты оказываешься в капсуле, прикованный за руки и за ноги. С унизительной пластиковой трубкой в промежности. С тремя кубиками синтетического дерьма в крови. Оператор говорит: «Поехали!», и обруч опускается тебе на голову…
непередаваемое ощущение зуда под крышкой черепа, будто у тебя в извилинах завелись прожорливые и докучливые паразиты
ослепительная разноцветная вспышка в темноте, под опущенными веками
головокружение
Ты оказываешься в другом мире.
Дивном новом мире, сотворенном из пустоты неуемной фантазией ученых и гигантской рабочей мощностью генерирующего модуля. Упрятанного в ту самую колонну.
Чтобы создаваемые модулем образы попадали напрямую в мозг пользователя, в его черепе просверлено несколько десятков микроскопических шунтов. Отверстий диаметром меньше сотой доли миллиметра. Через них проникают тончайшие полипропиленовые иглотроды, передающие информацию зрительным, слуховым и тактильным центрам.
Все это и три куба психотропного препарата, рядом с которым меркнет старое доброе «солнце» ЛСД.
Ты можешь видеть, слышать и осязать. Ты можешь поднять с земли берцовую кость большого животного, повертеть ее в руках, ощущая солидный вес. Ударить костью о ствол поваленного молнией дерева, спугнув гулким стуком птицу в ярком карнавальном оперении.
