Я обернулся.
- Марина?! Что ты тут делаешь.
- Да вот сестру пришла проводить. А вы знакомы?
- Анри Леонардович - наш капитан, - отозвалась Женя.
- Как, как? - переспросила она.
- Ты не ослышалась. Так уж получилось, что я почти профессор. По отчеству величают.
Я надеялся, что она не расслышала имя.
Но ошибся. Прошлый раз я наврал ей с три короба, и теперь не знал, что и делать.
-Интересное у тебя отчество. Да и имя...
Признавайся, ты - шпион?
Я нахмурил брови и приставил палец к губам.
- Тссс! Об этом нельзя говорить громко.
- И картинно оглядевшись, добавил шепотом, - У нас здесь спецзадание.
Эта сцена как-то разрядило обстановку, но какое-то напряжение все же осталось. Благо, что поезд уже вот-вот должен был тронуться, и времени на пустые хабары оставалось не так уж много.
То, что я снова столкнулся с Мариной, навело меня на определенные рассуждения. Дело в том, что мой город, хотя и называется его горожанами маленьким, на самом деле очень большой. Столкнуться в нем двум людям также трудно, как двум песчинкам на морском побережье. Так что большинство случайных знакомств, если ни одна из сторон искусственно не форсирует события, растворяется в тумане вечности не оставив даже следа на зыбкой дороге воспоминаний. Все время сталкиваются друг с другом только герои повестей и романов. Там это необходимо: иначе читатель растеряется в разбегающемся сюжете и просто пошлет такую книгу куда подальше.
Между тем, поезд тронулся, и я вновь с тоской подумал о Лоре. Мне жаль было ее оставлять. Не успев как следует насладится сложившимся положением, я чувствовал, что могу ее потерять. Но я не волен был распоряжаться собой.
***
Москва
В Москве нам предстояло мыкаться больше двенадцати часов. Не знаю, как в другое время, но сейчас я был определенно рад этому обстоятельству, ибо у меня было время зайти в то злополучное (а, быть может, и совсем наоборот, доброполучное) кафе, которое, как я твердо подозревал, должно было быть и в этом мире. Вместе с его придурковатым хозяином.
"Еще можно позвонить Вите или Алисе", - подумал, было, я, и с трудом сдержал смех. Это было бы уж слишком.
Итак, предоставив студентам полную свободу время пребывания в Москве, я двинулся по знакомому адресу.
***
Кафе было на месте. На секунду я остановился на входе. Чего я, собственно, хотел там увидеть? Того там вполне могло и не быть.
Однако, в конце концов, это было всего лишь кафе. "В крайнем случае, просто перекушу", - подумал я и зашел вовнутрь.
Внутрь оказался ничем не примечательным.
Вечно уставшая женщина у стойки, грязные скатерти на столах.
"Вот так вот! - подумал я. - Как можно было здесь ожидать чего-то. Все равно, что идти на свидание, назначенное прекрасной незнакомкой во сне."
И уже на выходе я столкнулся с ним.
Несколько секунд мы смотрели друг на друга.
- Салам аллейкум! - автоматически произнес я.
- Аллейкум Салам, - ответил он, и немного нерешительно протянул руку.
Мы обменялись рукопожатиями.
- Пройдем, если не спешишь, - обратился он ко мне.
Я посмотрел на часы.
- Уже спешу, но немного времени еще есть.
- Какое пиво предпочитаешь?
- Да я лучше возьму кофе. От пива всегда остается запах. А я со студентами. Нехорошо. Надо держать марку.
В условиях правильного мира я правильнел на глазах.
- Да ладно, нельзя быть таким правильным, - поймал эти мои мысли он. И, кстати, что ты имел в виду, здороваясь?
Я не имел в виду ничего. Просто поздоровался. Единственно, чего я не учел, что это приветствие было таким же обычным, как "добрый день" в нашем городе, но никак не в Москве.
- Да нет ничего, - ответил я, - Просто поздоровался.
- Какими судьбами опять в Москве? - спросил он, сразу поняв меня, и считая вопрос исчерпанным.
- Скажи честно, - сразу перешел к делу я, - ты меня помнишь?
- Как же! Ты отмечал здесь недели две-три назад свою защиту.
Как, интересно, моего двойника, с совершенно иной судьбой, Провидение забросило в то же самое кафе, что и меня!
- Может быть, ты сочтешь меня сумасшедшим, но это был не я.
- Значит, ты понял, что я имел в виду, когда говорил о многомерных мирах. Ты же физик.
Ситуация постепенно прояснялась.
- Кто ты? - не удержался от такого вопроса я.
- Такой же скиталец, как и ты. Но только немного старше. Я сразу понял, что ты - один из нас, поэтому и включился в ваш разговор.
- Интересно, по каким критериям?
- У нас взгляд особенный. Можешь посмотреть в зеркало, и найдешь что-то общее со мной.
- Но как же так получилось, что и в моем мире со мной разговаривал ты же?
- Так всегда получается. Тот, кто втянул меня сюда, тоже разговаривал со мной во всех мирах сразу. Это трудно представить, но, поверь, так оно и есть.
- Что же теперь будет?
- Ты будешь долго скитаться по мирам, меняясь местами с твоими же двойниками, и если останешься жив, то рано или поздно найдешь такое вот пристанище. И тогда, когда-нибудь к тебе тоже подойдет такой же скиталец. И ты тоже сразу его узнаешь.
- Но зачем?
- Зачем? Разве мы знаем, зачем распускаются розы и поют птицы.
- Знаем. Цветы распускаются, чтобы затем обратиться ягодами. Птицы же поют...
- Не надо, - оборвал меня он, - Это понятно. Вот только не понятно, зачем все это вертится. Мы рождаемся, идем по жизни, к чему-то стремимся, чего-то добиваемся, от чего-то убегаем. И все это, чтобы обратиться в прах.
- Да. Бедный Йорик!
- Ты прав. И Шекспир тоже. Но если вернуться к нашим баранам, а точнее к нам с тобой, то, вероятно, мы нужны этому миру как трансцендентные носители информации, передающие ее от одного мира к другому.
- Неприличными словами попрошу не выражаться, - вставил свое слово я, но он проигнорировал мою шутку.
- Мы те счастливцы, кто может проверять сослагательное наклонение.
- Ну и как оно, проверяется?
- Увидишь. Точнее уже видишь.
Таким образом, опустился занавес еще одного отделения моей новой жизни.
***
Восстание
Воздушный вихрь закружил меня, и, не затягивая отчета, я дернул за кольцо.
Парашют открылся, несколько раз дернув меня в воздухе, и, наконец, я повис на стропах.
В окружающем меня поле я никак не мог найти цель. Черт побери, с моим опытом парашютиста это было не удивительно. Но какое-то внутреннее чутье подсказывало мне, что дело здесь в другом. Но как бы то ни было, надо было приземляться и искать людей, с которыми, впрочем, проблем не ожидалось, потому что прямо на меня скакал кавалерийский отряд. "Да, - подумал, я, в свой первый прыжок я приземлился на стадо баранов. Теперь - кавалеристы. Хорошо еще, что не огород с колышками". Я всегда умел делать оптимистические выводы. Землетрясение - хорошо, что не цунами. Цунами хорошо, что не вулкан.
