Дело здесь было вовсе не в количестве знаний. Толик тоже любил блеснуть какими-нибудь парадоксальными сведениями. Поразить Ларисино воображение, скажем, тем, что известной Куликовской битвы, оказывается, не было. Слышал, видимо, отголосок какой-нибудь газетной сенсации. Ну и что? Изолированный факт, вне смысла истории. Георг же, когда Лариса что-то такое пискнула, желая, не без тщеславия, тоже блеснуть парадоксом, очень вежливо объяснил, что почти все великие битвы с военной точки зрения абсолютно бессмысленны. Монгольское иго после сражения на поле Куликовом держалось еще ровно сто лет. А возьмите Бородино, в чем смысл этого кровавого столкновения? Стратегическая идея, которую осуществлял Барклай де Толли, заключалась в том, чтобы до предела растянуть коммуникации наполеоновских войск, перерезать их, то есть, конечно, коммуникации, а не войска, и в итоге дезорганизовать снабжение шестисоттысячной армии. Собственно, это и было осуществлено Кутузовым несколько позже. Блокированный в Москве и лишенный резервов Наполеон был вынужден отступить. Однако если бы не Бородинская битва, где кстати русская армия потеряла сорок четыре тысячи человек, бегство французов из Москвы последовало бы гораздо раньше. Бородино – это просто стратегическая ошибка. Другое дело, что любому народу для осознания самого себя необходимы колоссальные жертвы. Причем, не обязательно, чтоб это были победы, допустимы и поражения. Косово, за которое сейчас бьются сербы с албанцами, символ как раз такого грандиозного катаклизма. Здесь главное, чтобы жертв было много. Тогда они, как волшебный огонь, озаряют историю. Создается национальный образ, который превращает обывателей в граждан. Из хаоса личностей возникает единое государство. Так было всегда. Чем больше жертв, тем мощнее идеологическое воздействие.
– Как это жестоко, – несколько оторопев, сказала Лариса.
– Зато «и будет помнить вся Россия про день Бородина». Вы этот отрывок в школе заучивали? – Георг осторожно, точно боясь повредить, снимал обертку с твердого шоколада. Дело происходило в каком-то маленьком, но дорогом ресторанчике. – Жизнь – это единственное, что обладает реальной ценностью. Все остальное: деньги, карьера, признание, положение в обществе, историческая справедливость, величие государства – только внешность того, за что было заплачено. Это закон мироздания: хочешь что-то иметь – плати жизнью.
– Своей? – спросила Лариса, не притрагиваясь к шоколаду.
– Если по-другому не получается, тогда – своей.
Он разломил плитку на две неравные части, вытер пальцы салфеткой, поправил шапку волос, охватывающую голову с двух сторон. Взгляд светлых, немного холодных глаз завораживал. Лариса передергивала плечами. И вместе с тем это был холод высоких мыслей, разреженная атмосфера вершин, куда она прежде не поднималась. Крохотный случай давал возможность воспарить к обобщению, а с высот обобщения, будто с небес, видны были некие закономерности. Мир представал в блистающем смысловом объеме. Куда там Толику с его сенсациями, почерпнутыми из газет.
Кстати, и занятия у Георга были под стать его рассуждениям. Еще в начале июня, когда они сидели в первом своем кафе, откуда потом и образовалась та орхидея, Лариса, расслабленная обстановкой и вместе с тем сильно заинтригованная, как бы ненароком спросила:
– А чем ты, собственно, занимаешься?
К тому времени они уже были «на ты».
– Живу, – весело и без запинки ответил Георг. – Это самое интересное, что пока можно придумать.
– Нет, я имею в виду – где ты работаешь? Чтобы жить, как мне кажется, надо прежде всего на это «жить» зарабатывать…
– А ты сама как думаешь?
– Я?
– Да, именно ты,
– Ну я не знаю, – растерянно сказала Лариса.
Она действительно терялась в догадках. Ведь не в фирме же, торгующей водкой или косметикой, он работал. С другой стороны, ученым или преподавателем его тоже трудно было представить. Объяснить она ничего не могла, просто чувствовала.
– Ладно, сдаюсь…
Георг таинственно подмигнул.
– А ты поверишь, если я скажу, что делаю предсказания?
– Предсказания?
– Да.
– И что же ты предсказываешь?
– Будущее, естественно.
– А разве будущее предсказать возможно?
– В целом – нет, но иногда, в отдельных случаях получается.
На астрологию какую-нибудь он намекал, что ли? И астрологов, и экстрасенсов в последние годы расплодилось великое множество. В каждой газете – реклама о чудодейственных исцелениях.
Лариса, беззвучно положив вилку, насторожилась .
Выяснилось однако, что к астрологии Георг никакого отношения не имеет. Числится консультантом одной довольно крупной финансово-промышленной группы. А предсказания его касаются исключительно сферы валюты и ценных бумаг. Если называть по научному, то – аналитическое прогнозирование. Он немедленно проиллюстрировал это конкретным примером. Вот недавно разразился грандиозный финансовый кризис на азиатских биржах: рухнула экономика Индонезии, Южной Кореи и некоторых других стран, считавшихся до этого процветающими. Отставим пока в стороне причины, приведшие к катастрофе. Посмотрим в какой мере это касается лично нас. Глубину кризиса мы можем определить по так называемому индексу Доу-Джонса, он показывает степень падения стоимости ценных бумаг. Зная время прохождения денег из одного региона в другой и примерно зная резервные фонды ведущих банков, – эта информация, в общем открытая, ее только требуется уметь найти и извлечь, – зная скорость банковских операций: оформление денег, изъятие денег, скорость продвижения сопровождающих их документов, мы довольно точно можем сказать, когда эта волна докатится до России. А здесь, опять-таки оценив мобильность резервов, имеющихся у правительства, быстро, хотя бы на пальцах, прикинув возможности банков, которые, кстати, невелики, примерно зная объем платежей и прикрывающий их объем налоговых поступлений, мы в состоянии предсказать, когда начнутся резкие перепады на бирже. Причем, будет ли это обвал или, скажем, медленное понижение, по каким обязательствам, акциям и бумагам оно будет выражено сильнее всего, сколько будет продолжаться падение и когда остановится, на каком приблизительно уровне будет зафиксирован новый курс.
– Что из этого следует?
– Что? – переспросила Лариса.
– Из этого следует, что мы можем начать крупную биржевую игру. Скупать доллары или, наоборот, продавать доллары, придерживать государственные облигации или сбрасывать их на рынок громадными партиями. Специалисты знают, какие тут скрыты возможности. Даже из копеечной разницы можно извлечь просто колоссальные суммы. Счет здесь будет на миллионы, на сотни миллионов, на миллиарды…
