Оказывается, некоторым людям лишняя X-хромосома на пользу.
Но это не значит, что она мне понравилась. В первый момент я испытал потрясение, ужас и отвращение.
Ублюдок.
Как ты мог, Шерлок. Нет, как ты мог.
Не умер от передоза в восемнадцать. Не подставился маньяку-таксисту. Хуже. Тебя здесь никогда и не было, а есть эта в твоем пальто, так удивительно похожая — но не ты.
Оборотень. Ведьма.
Все было зря.
10.
Дальше ничего не помню, как будто около минуты стерло из памяти, но лицо потом было мокрым от слез. К счастью я, вроде, довольно быстро справился с собой, можно списать на последствия амнезии.
Тут же стало не до срывов — нахлынули опять майор, и доктор, и детектив: пришлось перед ними снова ломать комедию. Очень я им всем не завидовал: было понятно, что я оказался сущей занозой, и каждый из них пытался спихнуть принятие решения по моему делу на остальных. Сочувствие мешало врать, а тут еще эта просвечивала меня рентгеновскими глазищами.
Сделала, видно, выводы из увиденного и озвучила их этим своим чертовым ненатуральным голосом, словно из фильмов тридцатых годов:
— Знаете, господа, у вас тут только два варианта действий. Завтра придут результаты теста ДНК, и все станет ясно. Либо сидящий перед нами человек — все-таки Джон Уотсон, и Британские вооруженные силы должны ему компенсационный план за оставление на поле боя. Либо мы имеем дело с мошенничеством, попыткой выдать себя за другое лицо и, возможно, незаконным въездом в страну, и тогда Скотланд-Ярд получает законное право заводить на него дело.
Не первый раз Шерлок при мне вольно трактовал букву и дух закона, но никогда это не было направлено против меня. Ну да чего ждать от этой.
— Если хотите знать мое мнение, господа, — продолжила она, — то этот человек и в самом деле ничего не знает. Как нетрудно понять, он до последнего времени действительно находился в зоне боевых действий и состоял в армии, что следует из боевой выправки и характерных мозолей. С другой стороны, слабый загар, повадки и рефлексы… — с этими словами детектив шагнула ко мне, а я, конечно, машинально отшатнулся, — говорят нам о недавнем травматическом опыте. Мешки под глазами и легкий тремор левой руки, в свою очередь, свидетельствуют о хроническом недосыпании. Амнезию на этом фоне можно трактовать абсолютно однозначно. Если он Джон Уотсон, лгать ему, конечно же, незачем. В общем, я считаю, что этот человек содержался в ограниченном пространстве и не располагал достаточной свободой — это видно хотя бы его сутулости, явно приобретенной недавно. Физическим пыткам он едва ли подвергался, скорее, психологическим… но не удивлюсь, если капитан Уотсон ничего не сможет нам поведать об обстоятельствах своего появления в Англии. Полагаю, его можно попросту отпустить.
В палате повисло изумленное молчание.
— Вот так просто?! — рявкнул Беннет. — Мисс, вы понимаете…
— Например, ко мне, — продолжила дама-детектив. — Я думаю, ему негде остановиться, а у меня есть свободная спальня.
О боже. К чему она клонит вообще? С чего она решила предложить мне жилье?!
Либо эта версия еще больший псих, чем ее прототип, либо есть какое-то обстоятельство, о котором я не подумал. Что запросто.
Либо… Нет, даже думать об этом не хочу. Это… ужасно. Противно. Да и… быть того не может!
Кажется, не один я пережил подобные эмоции, потому что детектив Беннет закатил глаза и воскликнул:
— Боже мой, Холмс, если ты так решила поправить свою личную жизнь…
— Очевидно, Беннет, мне не стоило надеяться, что два любовника разного пола помимо законной супруги истощат ваше неуемное либидо, и вы потеряете желание толковать поступки других исключительно в этом ключе.
Прежде чем возмущенный Беннет успел пылко ответить на эту тираду, вступил ранее молчавший Лестрейд.
— Нет, джентльмены, — сказал он. — Мисс Холмс не пытается поправить свою личную жизнь. Я понимаю, о чем она.
И они с этой обменялись чем-то вроде кивков.
От Грега я такого, признаться, не ожидал. Забылся и вытаращился на него во все глаза — мол, дружище, объясни, что ты имеешь в виду. Но Лестрейд невыразительно и как-то неправильно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Баннерджи и майора Уотсона и произнес:
— Под мою ответственность. Ведь вооруженные силы к нему претензий не имеют?
Вооруженные силы ко мне претензий не имели и иметь не могли — до сих пор было неясно, кто я такой. Так что всеобщая проблема в моем лице была отпущена на Бейкер-стрит.
В нашу с Шерлоком квартиру.
Вот черт, так никогда и не понимал, как ему/ей удаются такие фокусы. Ведь глупость же несусветная — а никто и не подумал возразить.
Неужели потому, что прецедентов на самом деле нет, и никто, кроме Шерлока, не обладает тут достаточной смелостью мышления?
И такси он всегда ловит с первого раза.
11.
От нее пахло духами. В ограниченном пространстве автомобиля это стало особенно заметно, хоть открывай двери и выскакивай на ходу.
Сладкий запах, немного пряный, с еле уловимой терпкой нотой. Никогда не разбирался в женских парфюмах.
Шерлок терпеть не мог посторонних запахов. У него и дезодоранты, и шампунь были без отдушки, и пена для бритья такая же, а когда я брызгался цитрусовой туалетной водой в нашей общей гостиной, он почти по-кошачьи морщил нос.
Еще я вдруг сообразил, что за неправильность померещилась мне во взгляде Лестрейда. Вообще-то у Грега карие глаза. А у этого — серые.
Куда я попал?
Что мне теперь делать?
12.
В нашем мире я не заходил в двухъярусную квартиру на Бейкер-стрит с тех пор, как в день похорон Шерлока собрал вещи и выскочил прочь, однако помнил ее до мелочей. В здешней 221-би стоял родной и знакомый бардак. Постоянный сосед Шерлока Холмса, в отличие от меня, временного.
И череп был тот же самый. И чайный сервиз с силуэтом английских островов. Только смайлика на обоях не было. Пока.
Но со стопки книг, среди которых имелся и справочник по пчеловодству, и (удивительно!) «Криминалистика для самых маленьких», смотрел на меня прислоненный к стене портрет сэра Джозефа Белла, который, вообще-то, принадлежал мне: Гарри в шутку подарила.
Временные флуктуации, надо думать.
И я пошел на кухню заваривать чай.
4*
Мои подозрения относительно мистера — доктора, капитана, кто он там — Уотсона, возникшие в госпитале, подтвердились очень быстро.
Мало того, что он знал меня, он знал о существовании Майкрофта. Или, во всяком случае, представлял, чем Майкрофт занимается: его взгляд на следящие за нами камеры уличного движения был весьма красноречив, он даже ухмыльнулся краем рта.
