- Ждут. У нас сегодня собрание.
- Ага. И... есть какой-то особый повод?
- Повод всегда найдется, - ответил он уклончиво, жестом приветствуя собравшихся.
Гудвин ступил на узкую лестницу, ведущую к верхушке башни, и потащил меня за собой. От обросших мхом каменных стен тянуло сыростью. Сверху люди напоминали стадо уток. Увидев нас на ратуше, они рассыпались и образовали у подножья башни довольно-таки правильное кольцо.
Гудвин наклонился ко мне, пытаясь перекричать ветер:
- Ты будешь руководить! Ты меня слышишь?!
- Слышу! Но почему именно я?!
- Ты молод и полон надежд, - его лицо побагровело от усилия, на лбу выступили жилы. - И ты ЭФ! Люди верят тебе! А без их доверия ты не смог бы быть... стражем!
- Стражем? - повторил я, сомневаясь, правильно ли услышал последнее, тише сказанное, слово.
- Смотри, - Гудвин говорил быстро, используя паузы между порывами ветра, - это наши люди. Они тебе верят, они твои теперь.
- Мне очень жаль, но я не знаю, чем вам помочь. Я никогда не выступал с речами, - сказал я, направляясь к лестнице.
- Стой! - гаркнул он, с неожиданной силой ухватившись за мой рукав. Посмотри, - он показал на далекий лес, зелено-коричневой волной вздымающийся над границами распаханных полей, - опасность прядет оттуда. Попытайся увидеть ее... может, уничтожить. Этих людей, - он показал на толпу внизу, - можно собрать в любой момент. Тебе достаточно оказаться здесь.
- Да, но... - Я все еще ничего не понимал.
- Оставайся здесь, пока я не вернусь, - бросил он тоном приказа, спустился по лестнице и спустя мгновение присоединился к стоящим внизу людям. Среди них я узнал Хуану с сынишкой и Эмму. Мне стало не по себе. Чего они от меня хотят? Все это напоминало какой-то древний ритуальный обряд диких племен, о чем я читал в старых книжках. По моей спине побежали мурашки. Может, меня хотят принести в жертву? Опасность придет из лесу... Вдруг я вспомнил о недавнем своем приключении. Может, нужно высмотреть этих странных зверей и сообщить о них жителям Дюны? Я впился взглядом в далекую стену леса, но увидел только пляшущие на ветру верхушки сосен. Из глаз потекли слезы, я стер их ладонью. И тут стало происходить что-то странное. Серо-голубое небо посветлело над горизонтом, а лес приблизился, поредел, стал как бы прозрачным, так что я мог видеть все его закоулки. Хотя нет, он поплыл вверх, и из-под него, как из-под поднятого камня, стали разбегаться обитатели темных дебрей. Нет, Артур, это тоже не то: лес не придвинулся ко мне, не поднялся вверх. Это я стал видеть иначе, стал ощущать пространство и заключенные в нем предметы каким-то неведомым мне до той поры чувством. То, что пытаюсь тебе рассказать, похоже на усилия вдруг прозревшего слепца описать свои ощущения. Хотя, возможно, переход не был таким резким: ведь передо мной был зрительный образ, который отличался от тех, что я видел раньше, но все же воспринимался зрением. Мне не надо было учиться всему с нуля.
Вдруг я увидел их. Эти странные существа напоминали огромных муравьев с продолговатыми цилиндрическими туловищами. Они быстро бежали по лесу, резко останавливались и снова молнией срывались с места. Я видел более десятка этих странных зверей, но они не скапливались вместе, более или менее равномерно распределяясь по всему лесу.
Внезапно одно из них, похожее спереди на черного паука, выскочило из леса и набросилось на одинокого крестьянина, работавшего в поле. Я не знал, что делать: хотел было кричать, затем попытался предупредить людей, собравшихся внизу. Но все мои усилия оказались тщетными, как если бы эта трагедия разыгрывалась только в моем сознании. А там, на краю леса, погибал человек. Тем, что меня несколько дней назад не постигла та же участь, я обязан только счастливому случаю. Я попытался отвернуться: не могу смотреть на кровь, всегда обходил стороной жадную до зрелищ толпу на месте несчастного случая. Но было уже поздно; я не смог оторвать взгляда от тяжело бегущего человека и его преследователя, не мог не смотреть туда, застыл, словно парализованный. Я отчетливо видел, как чудовище, брызнув коричневой жидкостью, схватило жертву передними лапами и вонзило тупой клюв в его шею. Непреодолимое отвращение чуть не вывернуло меня наизнанку. Я пришел в такую ярость, что мог бы с палкой в руке броситься на эту тварь, высасывающую человека, как паук муху.
Дорогой мой Артур! Ты, наверное, не веришь в чудеса, могу тебя заверить, что и я далек от мистики. Но сейчас я уже с полной уверенностью знаю, что тогда в молниеносно сменяющихся событиях не было ничего сверхъестественного. Попросту еще одно из таинственных явлений, внесенных в каталог взаимодействий между человеком и природой. Но должен тебе сознаться, что тогда, когда этот несчастный вдруг вырвался из косматых объятий и что было сил побежал к далеким постройкам, у меня такой уверенности не было.
Как будто под ударом моего насыщенного ненавистью взгляда оглушенное животное попятилось, выпуская жертву, затем свалилось на бок, сплетая в конвульсиях свои длинные тонкие ноги. Внезапная судорога выгнула туловище сначала наружу, затем внутрь, и тварь застыла мертвым плотным шаром. Я быстро пришел в себя: заниматься самоанализом было некогда, и выследил следующего паука. С растущим отвращением я наблюдал за его внешне неуклюжими, но необыкновенно быстрыми движениями. Однако импульс оказался недостаточно сильным - животное замерло на несколько секунд, но затем помчалось дальше. Следя за ним, я представил себе, что он догоняет беззащитную Эмму и нападает на нее. Эффект превзошел все ожидания: хищник резко подскочил вверх, как будто попав на раскаленные угли. На землю он упал уже мертвым.
Подобным же образом я расправился и с другими пауками, которые не успели убежать из поля зрения. Меня не мучали сомнения, я чувствовал, что поступаю правильно и что именно этого от меня ждут. Теперь я иногда думаю; не были ли страх и отвращение ко всем формам жизни, совершенно отличным от наших, основным мотивом наших действий, и тут же их оправдываю элементарной самообороной. Ведь иного способа, нежели полное уничтожение врага, мы не знали.
Тебе, видимо, интересно, почему я называю этих хищников пауками. Попросту они очень смахивали на пауков, хотя, в сущности, ими не были. Впрочем, мои наблюдения совпадают с впечатлениями других жителей Дюны среди них тоже бытует это сравнение, они называют их также чертями, дьяволами или людоедами. А что они такое на самом деле, я не знаю. Они и правда похожи на огромных насекомых, хотя я когда-то слышал, что размеры живых существ, относящихся к этому виду, ограничены работоспособностью их органов дыхания. Но кто знает, может быть, что-то изменилось в этом, или внешний вид этих хищников попросту обманчив. Или, может быть, это первые признаки резких мутаций, которые, вопреки прогнозам ученых, зальют мир разного рода чудовищами? Может, это вода на мельницу сторонников этих теорий. Лично я в это не верю, думаю, что одна из миллиардов мутаций могла привести к появлению на свет монстров, но подобное совпадение обстоятельств повторится, наверное, не скоро. А может, эти людоеды только сейчас проявившийся побочный эффект давних работ над биологическим оружием? Или эти существа вообще не с нашей Земли? Я этого не знаю и не хочу тратить время на пустое теоретизирование. Может быть, когда-нибудь мы узнаем правду, но не думаю, что она будет иметь еще какое-либо значение, кроме чисто познавательного.
