— Так значит, миссис Нэйджел тебя выбросила? — переспросила Мина.
— Да, ей надоело каждый месяц платить по счетам. Она решила сказать Пайперу, что я потерялся.
— Но ты вроде бы говорил, что включилась твоя противоугонная система…
— Была активирована.
— Да, активирована — из-за того что…
— Из-за нестандартного пользовательского шаблона.
По-видимому, он не усматривал здесь никакого противоречия. Впрочем, это не обязательно значило, что он глуп. Может, для него это было все равно что злиться, когда знаешь, что злиться нельзя, или верить в древесных духов, несмотря на то что считаешь себя мусульманином.
— И кто же теперь твой владелец? — спросила она.
— «Петопия Инкорпорейтед».
— Ты хочешь сказать, что, если тебя выбрасывают, право владения снова возвращается к компании, которая тебя произвела?
— Нет, «Петопия» владеет мной всегда. Пользователи покупают не петопийцев, а лишь лицензию на пользование ими.
— Понятно. То есть фактически у нас на тебя столько же прав, сколько и у любого другого, верно?
— Погоди-ка, дай лучше я, — прервал ее Рафаэль. — Он ведь теперь почти что мой… Точнее, именно я его пользователь, верно? Так что я лучше знаю, как им пользоваться.
— Глупости! Это я его нашла.
— Ну да, ты его сперла, все честь по чести — а теперь я спер его у тебя.
— Это была не кража! Мы уже говорили об этом, верно, Джелли?
— Верно.
— Ну хорошо: допустим, мы сейчас вернемся в интернет-кафе, — продолжала Мина, обращаясь к зверюшке. — Теперь, когда мы все обсудили, ты больше не станешь включать эту свою угонную штуковину?
— Противоугонную систему.
— Ну да. Ты ведь больше не станешь этого делать?
— Стану. Точнее, я сделаю это, если сервер снова подаст мне соответствующую команду, а я думаю, что он подаст, поскольку условия будут те же самые. Впрочем, я уже загрузил несколько обновлений ПО. Теперь мне осталось только 17,5 терабайт. Когда я их закончу, вам придется меня перезагрузить.
— Bon, я все поняла, ты не можешь себя контролировать. Но видишь ли, Джелли, у нас серьезная проблема, и нужно, чтобы ты нам помог…
— Он не понимает такую ерунду, — перебил ее Рафаэль.
— Может быть, он понимает больше, чем ты думаешь, — парировала Мина. Вообще-то Джелли не выглядел таким уж разумным, но даже если он и был всего лишь машиной, эта машина могла учиться. С течением жизни он мог стать умнее. Может быть, он тоже еще рос, как Рафаэль и Мина. — Джелли, одни люди готовы покалечить нашего отца. Они требуют денег.
— Никогда не мирись с запугиванием, — посоветовал Джелли. — Расскажи кому-нибудь из взрослых. Это не такая проблема, которую тебе нужно решать самостоятельно.
— Да, но наш отец сам взрослый, и эти бандиты тоже.
— Ты можешь рассказать учителю или офицеру полиции… Однако, — он снова мило склонил свою головку, — у тебя ведь нет учителя, верно?
— Да. А бандиты на самом деле солдаты, так что полиция нам тоже не поможет.
— Мне позволено предпринимать некоторые действия в случае, если наличествует угроза и нет времени позвать на помощь, — с сомнением проговорил Джелли.
— У нас именно такая ситуация, — заверила Мина. — А что ты можешь сделать?
— Я могу издавать звук, похожий на громкий свисток. Это может привлечь внимание кого-нибудь из находящихся поблизости взрослых. И еще я могу включить сигнал тревоги.
— А это что такое?
— Ну, стандартный сигнал звучит похоже на автомобильную сигнализацию. Как правило, это работает.
— Здесь ни у кого не стоит автомобильная сигнализация, — возразил Рафаэль. А Мина вообще не знала, что это такое. — Но да, я должен был подумать о чем-нибудь вроде этого. Мы ведь как-то уже просматривали твою папку со звуками.
— Ту, где лежат ультразвуковые сигналы игры в шахматы?
— Ну да, ту самую. Но теперь нам нужен такой звук, чтобы его могли услышать и взрослые тоже. Сирена у тебя там есть?
* * *
Задумка с сиреной не сработала — скорее всего, солдаты знали, что здешние улочки слишком узкие, чтобы по ним могла проехать машина, — но на какое-то время отвлекла их внимание: они бросили колошматить Баба, чтобы разыскать и начать колошматить Джелли. Он был превращен в шар для игры в крикет, но уцелел, поскольку ни один из солдат не был достаточно трезв, чтобы попасть по нему как следует. Дом был более удобной мишенью, и они разнесли дом. Мине хотелось верить, что в конце концов они ушли из-за того, что ее семья и пара соседей вмешивались, как только могли, или по крайней мере держались рядом, подставляя себя под удары. В любом случае было очевидно, что Джелли изменил ситуацию к лучшему. Совсем как сам Рафаэль: если прежде он был обузой, то теперь стал хотя бы джокером, носителем хаоса, от которого могла случиться и польза.
Их семейство нашло себе временное прибежище под мостом, где Авеню-де-ла-Репюблик изящно перешагивала через пересыхающие соленые пруды. Вначале Мина воображала, что они починят дом и снова переселятся в него, но у них не было нужных материалов и инструментов, да и рабочих рук тоже, поскольку надо было зарабатывать на хлеб. Баба лежал в больнице, и было похоже, что ему потребуется какое-то время, чтобы оправиться. Когда Рафаэль попытался обратить свои деньги в банкноты при помощи автомата в отеле, автоответчик компании S.P.E. продекламировал ему радостным женским голосом, что его счет был заморожен «в целях вашей защиты» и что для разрешения затруднения он должен сообщить свой телефонный номер и адрес. Однако у них отродясь не было телефона, а что до адреса, то Мине никогда даже в голову не приходило, что дом, где они жили, может носить какой-то номер, а улица иметь официальное название.
После того как семья покинула участок, где прежде стоял дом, их отношения с собственностью стали какими-то смутными и натянутыми. По-видимому, никто не мог ясно сказать, как все обстоит по закону. У них была встреча с сыном домовладелицы, и тогда выяснилось, что сама домовладелица уже несколько лет как мертва, о чем они и не подозревали, так что все закончилось спором о качестве пяти коробок туалетной бумаги, предоставленных Нга какое-то время назад в порядке оплаты. В конце концов Мина поняла, что неправильно представляла себе, как устроена собственность в современном мире. Она-то думала, что люди — по крайней мере богатые домовладельцы и богатые американцы — по-прежнему чем-то владеют. Однако из того, что говорили Джелли и сын домовладелицы, становилось ясно: на самом деле в наше время все, чем ты владеешь, это лицензия, нечто вроде временного разрешения на пользование чем-либо, которое может неожиданно испариться по самым разным причинам. Ну, как ребенок в песочнице кричит: «Мое!». Игрушка принадлежит ему лишь до тех пор, пока он не ляжет вздремнуть; проснувшись, он ее уже не обнаружит. А может, и всегда было так, даже в стародавние времена, когда богатые впервые разбогатели, а бедные обеднели. Если на то пошло, как еще можно было чем-то завладеть? Ясно же, что попросту в какой-то момент один пещерный человек дал другому дубиной по башке и смылся с его вещичками.
