...Май лежал навзничь на асфальте. Рядом сидел на корточках бледный испуганный водитель маленького "Запорожца", не сумевшего-таки увернуться от бросившегося прямо под него человека. Вокруг собралась толпа. Водитель "Запорожца" бессвязно лопотал:
- Лез на рожон... Прыгнул... Что я мог?..
- Шизофреник, - объяснял другой шофер. - Таких бесплатно давить.
- Самоубийца, - подтвердил третий, - гад!..
К месту происшествия протиснулся милиционер.
- Не трогать пострадавшего! - громко распорядился он, хоть лежавшего Мая никто и не трогал, и обернулся к водителю "Запорожца": - Ваши документы.
Тот полез дрожащими руками в карман, бормотал оправдания:
- Никак невозможно было, товарищ старший сержант, справа был вот этот пикап, слева трамвай...
- Разберемся, - перебил милиционер. Май повернулся на бок, поднялся на четвереньки, встал.
- В чем дело, гражданин? - спросил его милиционер.
- Ни в чем, - ответил Май, - я сам виноват... Завыла сирена скорой помощи.
- Освободить проезжую часть! - приказал всем милиционер.
К скорой помощи, которая тотчас подъехала, подбежал Май:
- Напрасно вас вызвали. Я здоров как бык.
- Сержант! - позвал врач.
- Здравия желаю, - сказал милиционер. - Этот - пострадавший, лежал вот...
Врач, кряхтя, вылез из машины:
- Дайте-ка голову.
Май наклонил голову, и врач ее ощупал, похлопал Мая по рукам, ногам, груди. Было не больно. Врач спросил у Мая фамилию, достал какую-то бумагу, что-то в ней написал, дал подписать милиционеру, потом сказал Маю:
- Ладно, идите. Впредь будьте осторожнее.
- Спасибо, извините, - пробормотал Май и пошел к тротуару. Ему стало стыдно перед этим пожилым врачом, перед хлопотливым сержантом, перед испуганным водителем "Запорожца".
- Товарищ пострадавший! - крикнул ему милиционер.
- Что? - Май остановился.
- То самое, - отчеканил милиционер, - прошу уплатить штраф за хождение по проезжей части транспортной магистрали.
- Сколько?
- Пятьдесят копеек.
- Нет, сказал Май. - Самое малое - два с полтиной. Вон сколько людей я потревожил. - Подал милиционеру трешку.
- Не чудите, - без тени удивления сказал милиционер, отсчитал сдачу, оторвал квитанцию. - Лучше почиститесь.
- Ладно, - сказал Май, - извините.
- Не надо было нарушать. Молод еще нарушать.
Май зашел в парадное и носовым платком счистил грязь с одежды. Долго оттирал пятна пыли, впечатавшиеся в брюки и пиджак. Присел на ступеньку лестницы. Он еще дрожал. "Ну и глупость же! - вертелось в голове. - Какой идиот... Фаталист паршивый... Срам!" Постепенно нервный срыв иссякал.
Все-таки минут двадцать он сидел, приходя в себя... Она не верит
Лита опаздывала. С полчаса Май терпеливо ходил по скверу, несколько раз звонил ей из автомата, но безрезультатно - было занято. Позвонил Двойнику, спросил, придет ли, в конце концов, Лита. Тот ответил, что надо ждать, что она явится примерно в три.
Опять ходил по скверу. И смотрел, как падают, кувыркаясь, желтые и оранжевые листья, как шагают под деревьями редкие прохожие. На душе стало спокойно. После дурацкого номера с автомобилями Май освободился от подсознательного желания по-бретерски испытать этот удивительный кусочек собственной судьбы.
Лита прибежала в начале четвертого. Раскрасневшаяся, она прижалась щекой к его лицу:
- Ты нехороший человек. - Май понял, что это примирение и прощение. Знаешь, что у нас было! Главный снял два снимка, и третья полоса получилась совсем слепая...Загон, как назло, пустой...
- Лита, - перебил Май, - давай сядем. Они сели, и Лита придвинулась к Маю.
- Ты соскучился?
- Нет, то есть да... Извини, - он улыбнулся. - Понимаешь, со мной сейчас происходит нечто очень серьезное и необычайное. Ты можешь выслушать?
Она немножко отодвинулась от него.
- Ты получишь сейчас отличную сенсацию для своей газеты, - сказал Май.
- Да? - в ее голосе была нотка разочарования.
- Ты же просила об этом!
- Ну да, конечно...
- Лита, - сказал он, - ты ведь знаешь, какой я был в последнее время. Нервный, грубый, правда?
- Немножко... правда.
- Это потому, что я извелся... Извелся с одной идеей. И сегодня неожиданно получился решающий эксперимент, ты меня понимаешь?
- Не очень, - она зябко поежилась. Он обнял ее за плечи.
- Нет, я не о том говорю. Видишь ли, сегодня эксперимент удался в небывалом масштабе. Это почти чудо, что он удался. В это не верит даже твой брат. И Бригге не верит... В общем не верят мои же товарищи физики, которые знали о моей работе и участвовали в ней. И вот еще что: этот эксперимент не закончен, он идет сейчас, в эту самую минуту. А начало его будет завтра утром.
- Конец?
- Начало... О, боже мой, пусть - конец, это неважно. Я опять не о том. Главное вот в чем, слушай. Пока идет эксперимент, у меня есть двойник.
Она вздрогнула.
- Какой двойник?
- Обыкновенный двойник. В точности такой же человек, как я.
Она встревоженно взглянула ему в глаза.
- Только не бойся, - сказал он, - не думай, что я свихнулся. Сегодня же ты можешь подготовить публикацию о моем опыте. С кратким описанием и фотографией меня и Двойника. И чтобы завтра же это было в газете... Тогда опыт невозможно будет замолчать...
Она опустила голову и держала его за руку. Решила, что возражать ему не надо. Лучше, пожалуй, согласиться. Он говорил:
- Ты мне веришь, Лита? Ты веришь?
- Можно тебе задать вопрос?
- Ну, конечно.
- Знают ли об этом...
- Ясно, - перебил он, - знают ли об этом мои институтские шефы. Да?
- Да.
- Мой начальник отдела и слышать не хочет об этой идее. Я работал на свой страх и риск. Вдобавок я не успел ничего подготовить, организовать. Тут ведь опыт над человеком, надо мной. Везде и всюду коллеги замахали бы руками, не разрешили бы, а уж раз это случилось, то устроили бы закрытую экспертизу, за неделю, не меньше. Все бы сомневались, боялись, не верили. Я их вполне понимаю. В науке быстро дела не делаются. Понимаешь, мне эта публикация нужна больше, чем тебе сенсационная находка. И срочно!..
- А зачем тебе срочность?
- Завтра явление прекратится, его уже не будет. Не будет Двойника. А опыт-то, наверное, уникален. Очень может быть, неповторим. Завтра будет поздно, потому что Двойника не будет... Вернее, меня не будет...
- Что?
- Ну да. Понимаешь, строго говоря, он - это настоящий я, а я - двойник, потому что он останется жить дальше, а я должен исчезнуть.
- Исчезнуть?
- Ну да, исчезнуть, - сказал ом озабоченно, - это необходимо и произойдет обязательно, но ты должна мне помочь, чтобы была достоверность, чтобы опыт не замолчали...
Лита мучительно соображала, что же ей делать. Что делать, когда близкий человек у тебя на глазах лишается разума!? Она поднялась со скамейки, потянула за руку:
