Он летел на Феззан и недоумевал: как его угораздило согласиться. Надо же, не думал, что все еще способен на авантюры. Ну, взгляну, какой стала эта смешная девочка с хвостиками — он едва ее помнил — и полечу обратно, к Вилли и Гансу.
Взглянул. Дальше его подхватило вихрем, и опомнился он, уже держа в руках лицензию на частную детективную деятельность, под вывеской "Berny amp;Phill", привинченной к дверям арендованного офиса. Рядом Фил, у которой, оказывается, давным-давно не было никаких хвостиков, командовала рабочими, таскавшими мебель.
Ладно, подумал он, через пару месяцев прогорим, и я вернусь на Фрейю, а она — на Хайнессен.
Прошло полтора года, а они не только не прогорели — даже обрели репутацию… вон какие заказы получаем.
Если я что-то понимаю в этой жизни, мы работаем как минимум на госсовет, а то и лично на кайзерин.
Он покосился в сторону стрекота клавиш.
Мы неплохо устроились, но если так будет продолжаться, придется сворачивать лавочку. Не потому, что лавочка плоха. Просто — только слепой не увидит, чего добивается эта девочка от меня. Однажды я могу не выдержать и ответить… а это будет совершенно неправильно и даже, наверное, безнравственно. Хромой отставник, разведенный муж, старше ее на пятнадцать лет. Или даже на семнадцать. Нет-нет, Фил, и не думай даже.
Хватит того, что я сам иногда… Хель. Делом займись, Берни, глава детективного агентства, нечего заглядываться на юное создание, даже если создание то и дело смотрит на тебя такими глазами, что спине жарко.
Вздохнул и хлопнул по клавиатуре своего комма. Завещание не лежит в открытом доступе, на него нужно напускать Фил, но экономические отчеты с Гибера доступны любому желающему. Поглядим, что можно извлечь из этих скучных цифр.
***
Несколько дней водили гостя по официальным достопримечательностям. Заморочили голову Генриху, так что он потерял мальчишек из виду, и с удовольствием проехались общественным транспортом до парка развлечений. Катались на колесе обозрения, налопались мороженого на неделю вперед… впрочем, это только сейчас так кажется, а через часок можно и повторить. В тире постреляли. Все-таки Петер здорово был старше — поэтому не так обидно, что он стрелял лучше всех. Взяли напрокат роликовую доску, одну на троих, гоняли на ней по дорожке вокруг пруда.
Отлично развлеклись, только вот потом Петер нечаянно налетел на какую-то девчонку, она аж упала. И тут очень быстро стало скучно — потому что, как воспитанный юноша, он кинулся ее поднимать, и помогать отряхивать подол, и прикладывать носовой платок к поцарапанной коленке, а потом покупать ей мороженое, чтобы она не обижалась, а потом… Алек с Феликсом закладывали виражи на прокатном скейте и поглядывали в ту сторону, а Петер все болтал с этой… ну сколько можно? Наконец Алеку это дело надоело, и он попросту подошел, дернул друга за рукав и сказал:
— Пора уже, пойдем.
И пошли — после того, как Петер еще минут этак десять все прощался и кланялся.
Однозначно, от девчонок одни проблемы.
Ну ничего, зато когда его удалось наконец увести из парка, поймали такси и покатили не куда-нибудь, — в космопорт, до самой "Брунгильды". Прославленный крейсер стоял на приколе возле навигационной башни, по нему водили экскурсии, но Алека фон Лоэнграмма пропустили так. Ни у кого язык не повернулся — потребовать от мальчишки, чтобы он купил билет на флагман своего отца. Ну и — этот же не будет обрывать кисти с портьер на память. Это же его наследство, хоть и служит временно развлечением для гостей столицы.
Тем более что Алек нарочно время подгадал, когда посетителей не бывает — чтобы без лишней неловкости.
Бродили по пышным каютам и устланным коврами коридорам. Спустились на служебные ярусы, где уже, конечно, никакого золота и бархата, только сталь и пластик. Показали Петеру место, где борт вскрывала команда нападающих — в том самом последнем бою. Заплата была наложена мастерски, если не знать, где была дыра, ни за что не догадаешься.
Алек и Феликс знали, конечно.
На корабле почти никого не было — кроме нескольких сторожей, бывших военных. На одного из них наткнулись, поднимаясь на мостик, к большим обзорным экранам. Сторож издал невнятный звук, вытянулся в струнку, вскинул руку в салюте. Мальчишки весело козырнули в ответ и зашагали дальше. За их спиной странно хлюпнуло. Оглянулись — сторож смотрел на них круглыми глазами.
— В чем дело? — поинтересовался Алек. — Разве туда нельзя?
— М… можно, — ответил ветеран. — Просто… я служил здесь в последние годы войны. Вы напомнили мне… Извините, молодые люди.
Феликс пихнул Алека в бок.
— Явление призрака кайзера на борту "Брунгильды", — сказал он театральным шепотом.
— Да ну тебя, — фыркнул Алек. — Мал я еще сторожей пугать.
Но приосанился, откинул назад воображаемый плащ, тряхнул воображаемой гривой — прямо как в том фильме о завоевании галактики.
— Если б только кайзера, — пробормотал сторож себе под нос.
Он думал, что его не услышали — однако он ошибался.
***
Возле дома Миттельмайеров уже нервно топтался шофер, присланный за Алеком.
— Вот же, — хлопнул себя по лбу юный Лоэнграмм, — совсем забыл, мама просила не задерживаться сегодня… уже сколько?
— Половина восьмого, — ответил Феликс.
— Оййй… я побежал, парни. — И Алек рванул к машине.
Феликс и Петер посмотрели вслед умчавшемуся автомобилю, потом взглянули друг на друга.
— Ты слышал, что сказал сторож, — Феликс не спрашивал.
— Да, — кивнул Петер. — И кого же напомнили ему мы с тобой?
— Я, — уточнил Феликс. — Я же приемный сын, и здорово смахиваю на родного отца. А он был заметной фигурой. Ты не знал?
— Откуда же, — пожал плечами Петер. — Но что ты не похож на родителей — это я заметил, конечно. А кто твой настоящий отец?
— Папин лучший друг, адмирал Ройенталь.
— Ух ты, — сказал Петер. — В учебниках был портрет, само собой, но я как-то не связал. Выходит, ты и Миттельмайер, и Ройенталь одновременно. Круто.
— Еще как круто, — засмеялся Феликс. — Иногда очень мешает жить. Надо не опозорить сразу двух отцов. И одному-то поди научись соответствовать… а когда их двое, и оба — ого-го?
— Да уж, — сказал Петер фон Бюлов. — Сочувствую. Мне-то куда проще.
Знал бы ты, — подумал маршал Миттельмайер, задумчиво глядевший в окно из-за тюлевой занавески — и отошел вглубь комнаты, чтобы не подслушать нечаянно чего-нибудь еще.
Хорошо, что они с Эвой нашли в себе силы рассказать сыну правду. Сомневались, колебались, тянули… но действительно — Феликс с каждым годом все больше походил на Оскара, а такое лучше узнать от своих, чем от чужих, да с комментариями, догадками и насмешками.
