— Так вы хотите набирать самых здоровых? В таком возрасте это непросто, — возразила Полина.
— Речь не о здоровье, — поморщился Армен. — В этом отношении я надеюсь на ваш врачебный опыт и здравый смысл. Меня больше волнует психологический аспект. Как вы знаете, причиной марсианской депрессии считают отрыв биополя. Предполагается, что большая колония сможет поддержать достаточно сильное автономное поле, чтобы нивелировать последствия отрыва. Тем не менее, мы обязаны еще на Земле отсечь всех, у кого вероятно появление тоски и ностальгии. Субъектов с так называемой «тонкой душевной организацией». Одиночек, оставляющих здесь близких родственников или любимых. Истероидных типов, выбирающих участие в проекте как экзотический способ самоубийства… — он презрительно фыркнул. — Вы не представляете, сколько я уже завернул личностей, желающих отправиться на Марс от отчаяния или в знак протеста!
— Простите, а почему вы сами решили туда отправиться? — с любопытством спросила Полина.
Армен мрачно сверкнул черными, навыкате, глазами.
— Я не привык мириться с существованием неразрешимых проблем. Колонизировать Марс необходимо, любой ценой!
Она хмыкнула.
— Значит, мы должны всего лишь продержаться до подхода основных сил? Вам не кажется, что эта концепция сама по себе несет некий нездоровый оттенок жертвенности?
Полковник еще больше насупился.
— Я профессионал и знаю, что делаю!
— Да, конечно… — Полина отступила.
Сейчас, вспомнив этот разговор, она снова покачала головой. Рассуждения Армена внушали ей безотчетную тревогу. За последние дни она прочитала все, что нашла, о восьми предыдущих марсианских колониях. Их готовили такие же серьезные профессионалы, и опирались при этом на те же очевидные критерии. Набрать здоровых и выносливых людей, имеющих нужные, полезные для выживания профессии, не связанных с оставленной Землей никакими прочными привязанностями, искренне устремленных всеми помыслами к Марсу… Не вышло? Ужесточим отбор — еще крепче, еще выносливее, еще полезнее…
Решение набрать на «Беллинсгаузен» большей частью послеграждан было первой брешью в этом подходе, и то не потому, что кто-то засомневался в его правильности, а потому, что после восьми неудач решили дальше рисковать лишь наименее ценными членами общества. И тем не менее, полковник упорно цеплялся за те же принципы отбора, не замечая противоречий. Комплектование экспедиции безнадежно затягивалось, однако Полина не могла внятно сформулировать свои возражения, поэтому молча подчинялась.
— Полина Александровна, — Армен, легок на помине, заглянул в дверь. — Попробуйте вы поговорите, сил моих нет уже с этой женской логикой! Объясните даме, почему мы не можем ее взять!
Он посторонился, и Полина испытала чувство «дежа-вю». В комнату, печатая шаг, вошла Расиха Айратова. Вздернутый подбородок, сжатые до вспухших желваков губы, мрачный боевой огонь в огромных черных глазах на тонком бледном лице. Полина невольно встала.
— Только не надо о вашем глубоком восхищении моим талантом! — Расиха защитным жестом подняла ладонь. Она Полину явно не узнала. — Я пришла поговорить о деле.
Арджинян за ее спиной тихо закрыл дверь. Гостья смерила Полину цепким взглядом.
— Вы просто чиновница или тоже собираетесь лететь?
— Собираюсь. Я вообще-то врач, но пока…
— Понятно, — перебила ее балерина. — И вы переселяетесь на Марс насовсем, не правда ли?
— Да, если…
— И что, вы так и намерены до конца жизни только бороться за выживание, как черви в золе?
— Черви в золе? — удивилась Полина.
— Ну, не важно, пауки в банке или кто там еще. В общем, твари бездушные.
— Что вы имеете в виду?
— Для того, чтобы жить по-человечески, недостаточно только землю копать. Вы же собрались создать на Марсе жизнеспособное общество — и как вы думаете его создавать без искусства, без литературы, вообще без жизни души?
Глаза Полины расширились, но Расиха не дала ей заговорить.
— Я не хочу сказать, что вы должны тащить с собой Большой театр. На первых порах вполне можно обойтись силами самодеятельных энтузиастов. Но хотя бы несколько профессионалов вам понадобятся, чтобы обучать и организовывать… Вот вам, например, не хотелось бы после работы заняться, скажем, бальными танцами?
Полина представила себе бальные танцы на холодном пустынном Марсе, и невольно улыбнулась.
— Конечно, хотелось бы. Боюсь, правда, что большинство колонистов уже не в том возрасте…
— Чушь! — фыркнула Расиха. — Я почитала кое-что об этом Марсе, там сила тяжести почти втрое меньше, кто угодно сможет танцевать. В конце концов, не в деталях дело. Вы ведь согласны со мной — в принципе?
Полина молчала, напряженно глядя перед собой. Все те разрозненные мелочи, которые ее беспокоили, внезапно сложились в ясную и стройную картину.
— Знаете что, — она решительно тряхнула головой, — вы пришли вовремя. Садитесь, нам есть, что обсудить.
Ридберг обходился без секретаря, поэтому Полине пришлось самой, постучав, заглянуть в его кабинет. Начальник экспедиции как раз беседовал с Арменом и прервался, вопросительно глядя на нее. Полина обрадовалась: хоть в экспедиции и не требовали пока армейской дисциплины, ей не хотелось действовать через голову непосредственного начальства. Она сказала, что хотела бы поговорить с академиком в присутствии полковника Арджиняна и, получив утвердительный кивок, вошла. Только сейчас она заметила, что Ридберг был, против обыкновения, чем-то расстроен, а зам по кадрам зол и взъерошен, но отступать было поздно. Полковник увидел за ее спиной Расиху Айратову и оскалился, но смолчал.
Уже потом, задним числом, Полина сообразила, что им с Расихой просто повезло попасть в удачный момент: академик, наконец, обеспокоился плачевным состоянием дел с набором добровольцев. Семена упали на подготовленную почву.
— Я согласна с полковником в том, что достаточное количество колонистов — это, возможно, необходимое условие, но не достаточное, — с места в карьер начала она. — Должно быть еще и определенное качество, но у меня возникли сомнения в правильности критериев…
— Надеетесь, все-таки, протащить артистку? — не выдержал Армен.
— Не только артистку, — покачала головой Полина. — Меня беспокоит сам принцип разделения людей, готовых с риском для жизни лететь на Марс, на нужных и бесполезных. Ведь мы хотим создать на Марсе кусочек человечества, верно? А полезность — это порочный критерий для права быть в составе человечества.
— Вам мало того, что демографический перекос загнал нас в угол на Земле, — возмутился Арджинян, — вы хотите перетащить здешние проблемы и на Марс?
