— Можно посмотреть? — спросил Дорму.
Стай отдал маленькому послу папку.
— Восемь лет назад я был офицером связи в разведывательной службе Соединенных Штатов.
Он пробежал глазами информацию о Поле Эдмонсе.
— Я не успел сказать вам еще кое-что, — обратился к Винну подполковник, поскольку Дорму был занят. — Я начал говорить о том, что мы не можем сказать человек это или морах, но, при любом раскладе, вопрос становится чисто академическим. Он умирает.
— Умирает? — резко спросил Дорму, отрываясь от папки. — Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что он скоро будет мертв, — сказал подполковник отчасти упрямо. — Весьма удивительно, что некто, человек или морах, смог прожить так долго, будучи столь сильно изрезанным и видоизмененным. Беготни по посадочной площадке было для него вполне достаточно. Он умирает от внутренних кровоизлияний и сотен мельчайших повреждений.
— Хм, — в раздумье произнес Винн.
Он резко повернулся к Дорму.
— Как вы думаете, удовлетворится ли Чхан тем, что получит вместо живого человека его тело?
— А вы бы удовлетворились? — спросил в ответ Дорму.
— Нет… Я полагаю, что нет.
Он повернулся и мрачно посмотрел на неподвижную фигуру на столе, затем сказал очень тихо:
— Если это действительно был Пол Эдмонс…
— Сэр, — сказал Стай умоляюще.
Винн посмотрел на генерала. Стай пребывал в нерешительности.
— Могу ли я поговорить с маршалом с глазу на глаз… — начал он.
— Не имеет смысла.
Губы Винн сжались в тонкую прямую линию.
— Думаю, что знаю, что вы хотите сказать. Пусть и посол послушает.
— Слушаюсь, сэр.
Стай чувствовал себя неуютно, он скользнул глазами по Дорму раз, другой и остановил свой взгляд на Винне.
— Сэр, слухи об этом человеке обошли весь аванпост. Офицеры и солдаты выражают свое прямое негодование. Все они против того, чтобы отдавать этого человека…
Он запнулся.
— Вы хотите сказать, — бросил Дорму резко, — что они не подчинятся, если им прикажут вернуть этого типа?
— Они подчинятся, — сказал мягко Винн.
Не поворачивая головы, он сказал подполковнику:
— Не подождете ли нас снаружи, доктор?
Дверь закрылась за подполковником.
Винн повернулся и оглядел фигуру, лежавшую на столе в бессознательном состоянии. У нее было лицо ни человека, ни мораха, но лицо гуманоида.
Винн вновь поднял взгляд и увидел глаза Дорму, уставившиеся на него.
— Господин посол, вы не совсем понимаете, — сказал Винн тем же мягким голосом. — Эти люди — ветераны. Вы же слышали, как доктор и говорил, что морахи имели время от времени возможность достать человеческую РНК. Возле аванпоста случаются мелкие пограничные стычки, о которых не информируют начальство. Те, кто служат здесь, видели тела людей, которые удается вернуть назад, обратно. Они знают, что значит попасть в руки морахов. Отдать кого-либо вновь в эти лапы — весьма трудно для них. Но они солдаты. Они не смогут не выполнить приказ.
Он замолчал. Некоторое время в комнате царила тишина.
— Я понимаю, — сказал Дорму.
Он подошел к двери и открыл ее. Там стоял медицинский подполковник.
— Доктор, вы сказали, что это существо умирает?
— Да, сэр.
— Как скоро?
— Через пару часов… — подполковник беспомощно пожал плечами, — или через пару минут… Я не могу сказать точно, никогда не сталкивался с подобным случаем. Мне не с чем сравнить.
— Ну, что ж. — Дорму повернулся к Винну. — Маршал, я вернусь к Чхану, как только пройдет минимальное время, достаточное для того, чтобы отправить сообщение на Землю и получить ответ.
Через полтора часа Винн и Дорму вновь вошли в ту комнату, где они завтракали с Чханом. Стол был убран, слуги отосланы.
Музыкант все еще был здесь. К нему присоединились два карикатурных подобия морахов с маленькими проворными телами и большими головами, изуродованными огромным, ухмыляющимся ртом. Они бросились прочь от людей, вскарабкались на тяжелое троноподобное кресло, в котором сидел Чхан, и стали посылать из-за спины своего императора жуткие ухмылки людям.
— Вы точны, — сказал Чхан Дорму. — Это вселяет надежду.
— Я рад, что вы так считаете, — ответил Дорму. — Я уполномочен удовлетворить все ваши требования — за небольшим исключением. Остается несогласованным вопрос о том, что различия между народами базируются на территориальных, а не на расовых признаках, и вопрос о выделении вам пространственных коридоров, проходящих через нашу область. Первый будет решен на референдуме всеобщим голосованием, охватывающим весь наш народ, на что уйдет несколько лет, второй вопрос выходит за пределы имеющихся даже у моего начальства полномочий. Однако оба вопроса будут рассмотрены.
— Нас это не устраивает.
— Сожалею, — сказал Дорму. — Все ваши предложения, относительно которых возможно заключение соглашения в данный момент, будут приняты. Морах Чхан должен верить нам: мы делаем все, чтобы угодить ему.
— Верить вам? — Голос Чхана перешел на визг, и два большеголовых чудовища, игравших у его ног, замерли, как вспугнутые звери, уставившись на него. — Где мой морах, похищенный вами?
— Простите, — осторожно сказал Дорму, — это дело было расследовано. Как нами было установлено, гуманоид, которого вы хотите вернуть, является не морахом, а человеком. Мы нашли его личное дело. Его зовут Пол Эдмондс.
— Ложь! — воскликнул Чхан. — Это морах, а не человек. Вы можете обманывать себя в этом, однако наша привилегия — играть формой живых существ, отливать их в форму, которая даст нам возможность развлечься. И форма, которой мы играли в этом случае, ваша. Будьте осторожнее в ответах. Хотя я не стану рассматривать ваше преднамеренное похищение мораха как оскорбление, нанесенное специально чтобы спровоцировать меня.
— Морах Чхан, — сказал Дорму бесцветным голосом, — мне такая акция с вашей стороны представляется неправдоподобной, как и возможность того, что Морах Чхан отдал приказ выпустить этого типа на свободу специально для того, чтобы создать нам затруднения в ходе переговоров.
Веки Чхана скользнули вниз так, что остались открытыми щелочки едва ли толще карандашных линий.
— Не вы обвиняете меня, человек! Я обвиняю вас! Задето мое достоинство. Не более чем через час после того, как я подниму корабль с этого планетоида, я могу привести сюда флот, и от всего здесь останется лишь огромное пепелище.
Он умолк. Дорму не сказал ничего. После долгого молчания глаза мораха приоткрылись.
— Но я буду добр. Не исключено, что ваше поведение не предумышленно. Вы были введены в заблуждение вашими досье, а также заверениями тех медиков-дилетантов, которых вы, люди, называете врачами и хирургами. Слушайте мое мнение. Я, Морах Чхан, уверен, что ваш пленник морах, один из моих собственных морахов, а не человек. Поэтому требую, чтобы вы сейчас же, немедленно, вернули его в том же виде, в каком он был похищен.
