Уэллс нашел руку Кларк и крепко стиснул ее в своей. Но, прежде чем он успел ответить, по коридору разнесся какой-то шум. Они с Кларк вскочили и поспешили прочь из комнаты, влившись в людской поток.
Макс стоял в просторном холле, куда в конце концов вливалась эта человеческая река. Его лицо выражало горе, плечи ссутулились, огонь в глазах погас.
– У нас гости, – объявил он, делая манящий жест в сторону кого-то невидимого. Стоило ему заговорить, и сотни голов повернулись, чтобы увидеть, кто пожаловал в бункер. – Не бойтесь, никто из них не вооружен, мы проверили.
Уэллс и Кларк с облегчением вздохнули, когда увидели около дюжины своих товарищей по сотне, предводительствуемых Эриком и Феликсом.
– Вас послал Родос? – спросил Макс, и все присутствующие затаили дыхание, дожидаясь ответа.
– Нет, – замотал головой Эрик. Его голос, как всегда, звучал спокойно и ровно. – Мы пришли, чтобы присоединиться к вам. Мы не хотим больше иметь ничего общего с Родосом и остальными колонистами.
Макс проницательно посмотрел на них. Благодаря многолетнему опыту он научился верно оценивать людей.
– А почему? – спросил он.
Эрик без колебаний встретился с ним взглядом.
– Они все там захватили. Это уже не тот дом, что мы построили. Не стало ни обсуждений, ни взаимовыручки. Родос говорит каждому, что делать, а охранники следят, чтобы его распоряжения выполнялись. Это все равно, что опять вернуться в Колонию. Тюрьма, которую выстроили для Беллами, никогда не пустует. А еще охранники сильно избили одну женщину, и я даже неуверен, сможет ли она когда-нибудь ходить. – Он замолчал и повернулся к наземникам, которые с беспокойством смотрели на него, оглядел все собрание и наконец заметил Уэллса. – Когда ты был главным, Уэллс, было гораздо лучше. Ради того, что ты делал, стоило побороться.
Тоска, поселившаяся в сердце Уэллса, ослабила свою хватку, и в нем вспыхнул слабенький огонек надежды.
Макс откашлялся, и все взгляды устремились на него.
– Тогда добро пожаловать к нам. Мы скоро поможем вам устроиться, но вначале скажите, знаете ли вы, что планирует Родос.
– Знаем, – сказал, выступая вперед, Феликс. – Мы поэтому и пришли. Я вызвался работать вместе с охранниками и слышал их разговоры. Они не верят, что существуют два разных клана наземников. Они считают, что вы опасны, и мы не смогли убедить их, что это не так. Они думают, что вы все заодно.
– Родос собирается напасть на вас, – вклинился Эрик. – Большими силами. И они вооружены лучше, чем мы сперва думали. Мы обнаружили в лесу их тайник с оружием и боеприпасами.
Помещение наполнилось встревоженным бормотанием и шепотками, но Макс даже не шелохнулся. Он обрел прежнюю осанку, а в глаза вернулась часть былого огня.
– Вы готовы сражаться вместе с нами? – спросил он вновь прибывших.
Эрик, Феликс и остальные ребята энергично закивали, и Уэллс почувствовал, как расцветают в его сердце гордость и благодарность.
– Очень хорошо. Я думаю, что при вашей поддержке у нас появляются шансы. – Макс мрачно покачал головой. – Мы могли бы для начала помочь вашим друзьям, но совершенно ясно, что нынешнего конфликта было не избежать. Родос все равно рано или поздно втянул бы нас в него. Лучше бы нам поторопиться, прежде чем, – он глубоко вздохнул, – прежде чем пострадает еще больше людей.
К Эрику подбежал Беллами:
– Как насчет Октавии, она с вами? С ней все нормально?
– У нее все хорошо, но идти с нами она отказалась. Ей нелегко пришлось, но она решила остаться с ребятишками, потому что там становится все опаснее. – Лицо Эрика смягчилось, и он положил руку на плечо Беллами.
– Не волнуйся, – сказал Уэллс, – когда мы надерем задницу Родосу, мы сможем забрать их всех. И Октавию, и детей, и всех остальных, кто захочет.
Беллами кивнул, и тоска в его глазах превратилась в решимость. Уэллс знал, что тот уже готовится к схватке. Как, впрочем, и все остальные.
Макс углубился в разговор со своими доверенными помощниками, и было ясно, что они обсуждают план сражения. Глава наземников посмотрел на Уэллса, который тут же отвел глаза, все еще не находя в себе сил встретиться с ним взглядом. Ясно ведь, что последнее, в чем нуждался Макс, – напоминание о парне, из-за которого погибла его дочь. Однако, к удивлению Уэллса, Макс окликнул его по имени:
– Иди сюда, Уэллс. Ты нам нужен.
Глава двадцать вторая
Кларк
Кларк проводила в радиорубке каждую свободную минуту, и сегодняшний день не стал исключением. После общего совета, на котором был разработан план сражения, каждый готовился к решающей битве по-своему. Эрик рассказал, что Родос с охранниками собирается напасть на наземников следующим утром, перед самым рассветом. Значит, на подготовку оставалось восемь часов.
Все были согласны с тем, что разумнее дождаться, когда противник явится к Маунт-Уэзер, где у наземников будет преимущество, ведь у них есть надежный бункер в скале, к тому же они, в отличие от людей Родоса, отлично знают местность. Отряд наземников уже отправился в лес, чтобы забраться на высокие деревья и хорошо замаскироваться. Планировалось, что они нападут на охранников, когда те будут проходить внизу. Таким образом, охранники Родоса окажутся в ловушке между ними и теми, кто останется в Маунт-Уэзер.
Этот план был, в лучшем случае, слабым, но другого у них не было. Придется положиться на внезапность нападения и – по большей части – на удачу. Пока остальные в ожидании сигнала нервно мерили шагами коридоры, Кларк искала утешения в радиорубке. Там она почти ощущала присутствие родителей, и это давало ей успокоение – и надежду.
А еще в царившей тут тишине у нее была возможность постараться переварить рассказ Уэллса. Никогда, даже в самых диких фантазиях или, скорее, в самых страшных снах ей не могло привидеться, что Уэллс способен на подобный поступок. Он рискнул жизнью всех колонистов ради того, чтобы дать ей шанс встретить свое восемнадцатилетие. Накатившая волна тошноты чуть не заставила Кларк упасть на колени. Люди, практически все, кого она знала, мертвы из-за нее. Из-за того, что натворил Уэллс ради ее спасения. Но Кларк знала: она не в том положении, чтобы его судить. Хотя бы потому, что она даже не попыталась остановить своих родителей, когда обнаружила, что они изучают воздействие радиации, используя в качестве подопытных кроликов детей-сирот из детского центра. Кларк на личном опыте испытала, каково это – жертвовать чужими людьми ради тех, кого любишь. Она очень долго жила в мире, где существовало только черное и белое, она отличала хорошее от плохого так же уверенно, как на экзамене по биологии отделяла клетки растений от клеток животных. Однако минувший год стал для нее жесточайшим ускоренным курсом нравственного релятивизма.
